Одна из сокурсниц повисла на шее Белова, прижавшись к нему грудью. Она с усмешкой поглядывала на меня, словно ощущала свое превосходство, а мне было плевать. Я не собиралась претендовать на Андрея, его внимание или душу. Он был просто однокурсником. Наглым, беспринципным и самодовольным придурком.
— Если хочешь устроить представление, то просто подойди дома к зеркалу, — парировала я дерзко, расправляя плечи.
— Дорогая, — склонился Белов надо мной, прорычав на ушко, — как считаешь, новость о том, что ты любишь прихватить чужое станет номер один на кафедре или больший интерес вызывает видео в сети?
— Какое видео? — нахмурилась я, перебирая в памяти моменты.
Ничего на ум не приходило, ну, кроме того, что дома имелись кассеты, кажется, еще с тех времен, когда я ходила на горшок.
— О подвигах твоего парня. Говорят, танцор из него неплохой. Ничто не мешает, — развел руками Андрей, отмахнувшись от грудастой блондинки, что терлась рядом.
Она хмыкнула от обиды, но уходить не спешила. Похоже, одного зрителя мы все-таки приманили, забыв напрочь, что находимся в общественном месте.
— А ты завидуешь? Да?
— Чему? — цокнул Андрей языком, — тому, что не верчусь у шеста?
— Нет, тому, что он мой парень¸— щелкнула я пальцами у него перед носом, подмигнув его подружке.
По-видимому, подобное девушке не понравилось. Она крепче вцепилась в руку Андрея, будто того кто-то мог вырвать из ее цепких коготков. Интересно, а девица, вообще, в курсе, что он почти женат? По крайней мере, имелась Юлия. И Белов просто магнит для всякого рода вульгарных кукол. Они липли к нему, как мухи, а он принимал все как должное.
— Нарываешься, Морева.
— Да? — протянула я, ощущая небольшое волнение внутри.
Эта перепалка будоражила кровь, но вместе с тем, просыпалось и желание не уступать. Почему ему должно все сходить с рук: и взгляды, и слова? Он не являлся пупом земли или кем-то выдающимся, обычный невоспитанный самовлюбленный гусь.
— Ребят, — переключился Белов на присутствующих, гадко рассмеявшись, — а рассудите нас с Катериной. Может, я чего-то не понимаю в этой жизни, но… — начал он свою речь, пользуясь тем, что преподаватель еще не появился в аудитории, — как считаете, брать чужое — это плохо?
Пацаны перекинулись взглядами между собой, явно не понимая, к чему ведет их дружок.
— А ты, как думаешь, Кать, плохо воровать драгоценности, пользуясь добрым отношением к тебе других людей?
Пот катился по спине. Не хватало только того, чтобы он продолжил. Но в этот раз не было внутри обиды, была злость — острая, жгучая, как перец чили, горькая, как самая мерзкая пилюля на свете. Я тоже могла много, чего сказать, но пачкаться не хотела… Потому что о собственных словах можно пожалеть, а вернуть все назад уже возможным не представится. В душе клокотало все от ярости, но я упрямо вздернула подбородок, готовясь к тому, что придется держать удар!
— Белов, ты философствовать решил? — прокатился по аудитории гул. — Эти пары были вчера, ты опоздал, — захохотали девчонки на задних рядах.
— Кать, — пропустил он реплики ребят мимо ушей, повернувшись ко мне, — а поделись секретом, как спать спокойно после, а?
Глава 26. Андрей
В универ все же топать пришлось, невозможно стало выносить зудение родственничков, мама еще подключилась к чтению нотаций. Вот уж, умели они скооперироваться, когда того хотели сами. Я посчитал, что проще согласиться, чем выслушивать, какой сынок вырос безответственный оболтус, незнающий счет деньгам, и что такое труд.
Плюнул и поплелся, уже даже поездка на троллейбусе не выглядела такой гадкой. Занял место у окошка на задней площадке, воспользовавшись тем, что народа мало, зато время появилось подумать. Для себя решил, что Катьку буду игнорировать, да пошла она к черту. То же мне золушка!
Ну, в общем-то, у меня получилось, до определенного момента, конечно, пока ее не увидел. А потом прорвало. Хотя мысленно бил себя по рукам, ведь внутри разум боролся с эмоциями.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она выглядела какой-то потерянной, хрупкой, что у меня язык не повернулся сначала даже поздороваться, а потом понесло. Наболтал гадостей. Давил на самое больное, а эта зараза даже и не покраснела, кажется. И то ли она была таким специалистом по лжи, либо… Даже не знал, что и думать. Злился на себя, на нее, проклинал всю ситуацию дурацкую, но одновременно хотелось на место ее поставить, чтобы не забывала, откуда она вышла.
— Только после того, как ты поделишься, Белов, опытом, как жить без мозгов и совести, — выпалила эта зазнайка, взглянув на меня свысока.
Вот же гадина! Умела она меня завести так, что хотелось приложиться головой. И кулаки сжал, едва язык не прикусив, еще и эта блондинка вертела задом рядом, то и дело прижимаясь ко мне. Даже не знал, как зовут-то ее, прилепилась же. Да что за наказание? Впрочем, пофигу. Я все равно сосредоточен был лишь на глазах Моревой. Два глубоких синих океана меня манили, словно в них скрывались все сокровища мира, если нырнуть поглубже. Дьявол, может, меня, кто проклял? Потому что логичного объяснения не мог найти, отчего так перемыкало на Катьке.
Обычная же, серая, незаметная тихоня, а так кровь будоражила, что волком выть оставалось.
— А у тебя не только руки, но еще и язык очень длинный, — склонился я над ней, давая понять, что тоже способен держать удар.
— Конечно, тебе-то размером не похвастаться, — пожала плечами, хитро улыбнувшись.
Пацаны заржали, наверняка сразу подумав в меру своей испорченности не о том. А мне срочно захотелось распахнуть окно, чтобы вдохнуть полной грудью. Кажется, от этого спертого воздуха голова начала идти кругом, и пока остальные хихикали, я едва сдерживался, чтобы не сгрести за шиворот Мореву и не вытолкать за двери, чтобы прояснить кое-что.
Наверное, припираться мы могли долго, но эту словесную перепалку пресёк преподаватель, появившись в аудитории. Все притихли разом, создав видимость, что очень увлечены темой занятия. Я только ладонью щеку подпер, прожигая взглядом спину Катьки, втайне надеясь, что ее икота замучает.
Куда там. Эта ведьма даже не обернулась, словно ей мои импульсы и флюиды было побоку.
Ее равнодушие меня бесило. Кем я был для нее? Пустым местом? Мальчиком-мажором, ценящим только модельные шмотки и дорогие тачки? Она думала, что у меня не может быть эмоций, чувств?
Я не был бревном, в чем она в дальнейшем смогла убедиться, но в настоящий момент меня ломало и выворачивало от гнева и непонимания.
Еле досидел до конца пар, стоило преподавателю выйти, как я тут же ринулся в наступление, рассчитывая, что новый марш-бросок увенчается успехом.
— Мы, кажется, еще не все сказали друг другу! — процедил на ухо пигалице.
— Тебе кажется, — даже не повернувшись в мою сторону, сухо выдала она, продолжив складывать учебники в рюкзак.
— Катя, — не оставлял я попытки достучаться до нее, — не прикидывайся дурой, половина курса знают, что твой парень вертит задом, чтобы девчонки засунули ему купюру в трусы, ты желаешь, чтобы к этой новости добавилась еще одна?
Морева глубоко вздохнула, медленно повернула голову, взглянув на меня так, что холодок пробежал по позвоночнику.
— Чего ты от меня хочешь? — серьезным тоном произнесла она. — Белов, у тебя, что проблем мало? Если тебе так хочется добиться справедливости, можешь идти и писать заявление в полицию.
Вот это было неожиданно. Она совсем не боялась, что ли?! Но, с другой стороны, а что меня останавливало?
— Подумаю, пожалуй, на досуге, — пытался скрыть я свою нервозность, крутя браслет наручных часов, от ее взора это, конечно, не спряталось, потому Катя хмыкнула и направилась к выходу.
Вот так продемонстрировала, что разговор окончен.
— Морева, ну сколько можно? Не верю, что тебе пофиг на то, что было между нами, — взорвался я, повысив голос, уже мало обращая внимания на место, где мы находились. Несколько пар глаз устремились в нашу сторону, я только шикнул на ребят, мысленно подгоняя их.
