Для образования «ледяных лишаев», покрывающих тысячи квадратных километров толщами льда, нужна вода. Именно эта вода, оседая на панцире материковых ледников, питает их и позволяет расти «ледяному лишаю». Климат ледниковой эпохи характерен не только низкими температурами, но и сухостью: ведь влагу дождей и туманов «выпивают» ледники.
В летние месяцы циклоны с их восходящими токами воздуха выносили в атмосферу частицы мелкозема — пылеватые, глинистые, песчаные. В зимние месяцы бушевали антициклоны с их нисходящими, «приземными» ветрами. Частицы мелкозема выдувались за пределы степей, полупустынь и пустынь и осаждались в тундростепи, по склонам и долинам рек.
В том, что лессы Западной Европы образовывались не водой, а ветром, не сомневается в наши дни ни один специалист. Реки Западной Европы не могли бы принести столько лесса, сколько находим мы его в этом регионе. Гораздо более мощны и полноводны реки Восточной Европы и Западной Сибири с такими гигантами, как Волга или Обь. Но, как подчеркивают специалисты, во время максимального развития последнего оледенения «на Русской равнине речной сток резко сократился», полностью пересохли мелкие местные речные долины, а образование лессовых дюн «при полном или почти полном отсутствии стока интенсивно проявилось в таких северных и ныне обильно увлажненных районах, как долина р. Припять».
«Ледяные лишаи» поглощают не только влагу в атмосфере, но и воды рек, речушек и ручьев, столь обильных в нынешних Польше, Белоруссии, средней полосе России. Осушается и «страна болот» — Западная Сибирь. Здесь «в то время полностью или почти полностью прекращается сток по таким крупным долинам рек, как Тобол и Ишим», не существует в эпоху последнего оледенения «водораздельных озер, в том числе и таких крупных, как оз. Чаны», дюны возникают далеко на севере, например в Кондинской низине.
Мелеют и пересыхают реки не только в Евразии, но и в Северной Америке, ибо здесь миллионы тонн влаги требует колоссальный «ледяной лишай» — Лаврентьевский ледниковый щит, в период своего наибольшего распространения покрывший почти всю северную и центральную часть материка, за исключением Аляски, и слившийся с Гренландским «лишаем» воедино. Ветры нагоняют на свободные ото льда территории нынешнего юга и юга-востока США массы мелкозема, образуя толщи лесса.
Естественно, что и в Восточной Сибири должен был происходить подобный же процесс. «Обезвоживаются» бассейны великих рек — Лены, Индигирки, Колымы, Анадыря, Яны. Не только, тундростепь, но полупустыни и даже пустыни образуются на территории Якутии (остатки их — так называемые тукуланы, дюнные пески сохранились на междуречье Лены и Вилюя до наших дней).
И все-таки до последнего времени считалось, что обширнейшие пространства восточносибирских низменностей и равнин Якутии и Чукотки обязаны своей почвой не ветрам, приносившим лесс из пустынь и полупустынь, а речным водам. Понадобились многие годы работы С. В. Томирдиаро и возглавляемого им коллектива магаданских мерзлотоведов, чтобы доказать не «речное», а «эоловое» происхождение лессов Восточной Сибири. Этой проблеме посвящены три специальные книги (монографии) С. В. Томирдиаро, изданные в Магадане и в Москве в 1972, 1978 и 1980 годах. Из них наиболее полная и широко используемая нами книга «Лессово-ледовая формация Восточной Сибири в позднем плейстоцене и голоцене», изданная в Москве издательством «Наука» в 1980 году.
Итак, посмотрим на величественную картину, которую рисует открыватель эоловых мерзлотных лессов в Арктике и Субарктике заведующий лабораторией мерзлотоведения Северо-Восточного комплексного научно-исследовательского института АН СССР Савелий Владимирович Томирдиаро.
Суховей над Арктикой
Льды сковывают воды Северного Ледовитого океана в эпоху последнего оледенения в единый, не тающий даже летом массив. Далеко к северу, включая Северную Землю, Новосибирские острова и остров Врангеля, простирается территория «мамонтова материка», большая часть которого стала ныне шельфом. Четыре месяца, как и в наши дни, длится полярный день с его незаходящим солнцем. Но небо над «мамонтовым материком» не облачное, как ныне, и оно не похоже на голубое небо ясного солнечного дня. Затянутое красноватой пыльной мглой, оно невольно заставляет вспоминать пейзаж Марса. Это — мириады песчинок и пылинок, которые сдувает с осушившегося после рождения «ледяных лишаев» полярного шельфа грандиозный арктический суховей.
Естественно, что климат Арктики в эпоху оледенений был еще более холодным, чем сейчас. Льды, ныне дрейфующие, спаялись в неподвижную, огромной толщины плиту, покрывшую Северный Ледовитый океан. В ее центре «установился великий полярный антициклон — значительно более мощный, чем тот, который стоит нынче в Антарктиде. Холодный воздух начал скатываться к югу, но под влиянием вращения Земли повернул так, что образовался постоянный восточный ветер высоких широт, который опять же известен нам по шестому континенту. А в верхних слоях атмосферы создалась своеобразная всасывающая воронка обратного направления. Вот здесь-то гигантский “пылесос” и стал “перерабатывать” в сухом воздухе взвешенные частицы, распределяя их по ледяному панцирю. Ведь как раз в тот период и происходило — и не только в Арктике, но и в средних широтах — грандиозное накопление ветровой пыли, которая и образовала известные в геологии лессовые отложения Европы. Так стала рождаться Арктида». Таковы основные выводы С. В. Томирдиаро.
О том, что ветры могут переносить колоссальное количество мелкозема, наглядно говорят так называемые «черные бури», связанные с северным антициклоном, что обрушиваются на территорию Евразии и Северной Америки. Иногда за месяц они перемещают столько мелкозема почвы, что на сотни километров оставляют гряды «барханов», сложенных черноземом. Порой эти черноземные «барханы» до крыш засыпают одноэтажные дома деревень и селений. Можно представить, сколько лесса смогли нанести на льды Арктики и низменные равнины Северо-Восточной Азии и Аляски суховеи, дувшие в течение тысячелетий, которые длился последний ледниковый период.
Мы говорили о «марсианском» пейзаже с его красноватым небом. «Марсианскими» были и температуры в этих местах. Зимой они доходили до ста градусов ниже нуля! Зато летом в сердце Арктики было тепло и даже жарко, так же, как ныне жарко на «полюсе холода», в Оймяконе, хотя зимой тут свирепствуют морозы.
Солнечные лучи светят достаточно сильно и в Арктике, но они отражаются льдами, имеющими высокую отражательную способность. Слой лесса покрывает льды Арктики в эпоху оледенения. Солнце обогревает эту почву в течение четырёх месяцев. И температура воздуха даже в самых глубинных, близких к полюсу районах доходит до 30–40 градусов тепла. Лесс — почва необычайно плодородная, стоит только снабдить ее влагой. А влага эта на «мамонтовом материке» есть, только приносят ее не дожди, а росы и иней, выпадавшие, по исследованиям С. В. Томирдиаро, не только на поверхности земли (ведь роса и сейчас очень обильна именно в зоне сухих степей), а и в глубоких морозобойных трещинах в вечной мерзлоте. Ведь мы должны помнить, что мамонтовые степи были особым явлением природы — они развивались на вечной мерзлоте. Скапливавшийся в морозобойных трещинах подземный лед образовывал растущие из года в год мощные ледяные жилы. Но летом в самую жару и сухость верха этих жил немного подтаивали. Этого было достаточно, чтобы увлажнить почву. Создавалось подземное увлажнение, как, скажем, в оазисах Сахары. Для деревьев и даже кустов глубина летнего оттаивания мерзлоты и подземных льдов была слишком мала. Зато для роста трав условия были исключительные.
Под самой почвой стоял мерзлотный водоупор, а сверху — круглосуточное заполярное солнце!
И в Арктике расцветала пышная растительность «тундро-лугостепи», способная прокормить стада мамонтов, волосатых носорогов, диких лошадей, северных оленей, овцебыков, сайгаков и т. д. Так была решена главная загадка роста изобильных трав при крайней сухости климата.
Но вот наступает долгая полярная ночь. Чем будут питаться травоядные животные? Ответ на это С. В. Томирдиаро получил, опираясь на то, что климат ледниковой эпохи был очень сухим не только летом, а и зимой. Снег не засыпал просторы тундростепи, сухая трава стояла на корню и служила пищей мамонтам и их спутникам (вспомним, что и в Центральной Азии — Бурятии, Туве, Монголии — перепады температуры между суровой зимой и жарким летом достигают 100 градусов, а сухой континентальный климат позволяет кормиться в бесснежных степях огромным стадам домашних животных).
«Парадоксальным, но неоспоримым теперь выводом является то, что именно ледниковые эпохи обеспечивали особо высокую биологическую продуктивность больших пространств суши» — говорится в одном из последних решений Советского Комитета по изучению мамонтов и «мамонтовой флоры». Эти «большие пространства суши» занимали не только районы Евразии и Америки, которые и по сей день являются житницами планеты, но и огромные просторы Арктики, ныне почти пустынные.
