Ее живой, пытливый ум тянулся к знаниям. Часы складывались в дни, дни — в недели, но любознательность девушки не ослабевала: она продолжала засыпать свою наставницу вопросами. Аманда, которая делала упор на обучении девушки латинскому, немецкому и французскому языкам, к своему удивлению, обнаружила, что почти на каждом занятии они совершают экскурс в английскую историю, говорят об Уильяме Шекспире и даже о чудесах света. В один из дней, когда они в музыкальной комнате исполняли этюды Шопена в четыре руки, Кароли неожиданно завела разговор о Древнем Египте. Речь зашла о реинкарнации и забытом искусстве мумификации. Аманда была поражена тем, как хорошо ее ученица разбирается в столь сложных вопросах.
Кароли легко освоила сложную систему гласных французского и немецкого языков, мертвый латинский язык тоже не представлял для нее особой трудности. Обладая музыкальным слухом, она хорошо улавливала звуки и их комбинации. Даже самая путаная фраза на иностранном языке не могла ее озадачить. Ее сообразительность была сродни живому темпераменту.
В дневное время Аманда занималась с ней, а по ночам запирала дверь своей комнаты и молилась о том, чтобы призрак не появился вновь. Бог внял ее молитвам, и незваная гостья больше не нарушала ее сон.
Сэр Перси, когда они встречались с ним в столовой, выглядел уверенно. На его лице больше не появлялось выражение безысходности. Однажды он даже улыбнулся ей из—за стола, как бы давая понять, что все хорошо. Он казался Аманде спокойным и уверенным, и в душу ее закралась надежда, что им обоим призрак привиделся. Но он по—прежнему много времени проводил в кабинете за изучением своих древних книг. Аманда полагала, что он немедленно поделится с ней, если возникнут какие—нибудь новые обстоятельства, вязанные с интересующим их вопросом. Но сэр Перси хранил молчание, и это ее ободряло. Теперь она была совершенно уверена, что тот ужас, который она пережила по приезде в Уэйлсли, больше никогда не повторится.
Бедный сэр Перси. Впал в мистицизм после смерти любимой жены. Никак не может смириться с ее загадочной кончиной. Кто знает, какова истинная причина этой трагедии?
Ее отношения с Баттл не изменились. Унылая чопорная женщина глядела на Аманду все с той же непонятной неприязнью. Она была немногословной, постоянно ехидничала. Аманде никак не удавалось ее разговорить, чтобы отыскать за маской безразличия простую женщину. Баттл игнорировала все ее вопросы, касающиеся Уэйлсли и его прошлого, на другие отвечала неохотно, всегда находила повод уйти от прямого ответа. В конце концов Аманда потеряла всякую надежду сблизиться с ней.
Домоправительница ревностно охраняла конфиденциальность своих посещений часовой башни. Обязанность заводить часы она выполняла, по—видимому, поздней ночью, когда все уже спали. Аманде так и не удалось узнать точное время этого ритуала — все ее попытки выяснить это наталкивались на решительный отпор Баттл.
Даже Кароли не могла точно сказать, в какое время Баттл ходит в часовую башню. Спросить об этом отца она не решалась, вероятно потому, что не хотела лишний раз напоминать ему о постигшей их трагедии.
Прошло две недели. Аманда продолжала делиться с Кароли своими знаниями и одновременно перенимала у своей воспитанницы искусство женственности. Девушка была отличным образцом для подражания. Она не кокетничала и не притворялась, просто была в высшей степени грациозным созданием. Ее легкая походка, изящные движения, то, как она вскидывала головку, когда глядела на Аманду, ее манера говорить — все это свидетельствовало о развившейся природной женственности. Наблюдая за ней, Аманда узнавала больше, чем если бы прочитала множество книг на эту тему. Она понимала, что все эти качества убедительны и притягательны для мужчин. Кароли была чрезвычайно хороша собой, а изысканные манеры дополняли ее красоту. В этом была суть.
Теперь они, взявшись за руки, подолгу гуляли в саду или шли к Темзе. С каждым днем становилось все теплее. Пышным цветением апрель все больше напоминал май. Повсюду глаз радовала зелень, в воздухе стоял аромат вереска. Земли Уэйлсли тянулись до самого горизонта. Темза величаво несла свои воды по направлению к Лондону. Аманда совсем не скучала по столице. Здесь, в сельской местности, несмотря на жуткие тайны Уэйлсли, она чувствовала себя вполне умиротворенно. Днем, когда ярко светило солнце, она совершенно забывала о призраках и кошмарах.
В один из таких дней, когда они совершали прогулку, Аманда открыла для себя еще одну грань замечательной натуры Кароли Оказалось, она страстная книгочея — к девятнадцати годам успела проглотить наиболее известные книги писателей всего мира. Особенно ее увлекали романы. Разумеется, она воспитывалась на пьесах и сонетах Шекспира, но, помимо того, сумела прочитать все, что можно было найти в библиотеках. Со многими произведениями самых разных писателей она была знакома так же хорошо, как с садом, по которому они с Амандой гуляли.
Аманде было приятно слушать, как красноречиво и со знанием дела ее подопечная рассуждает о таких писателях, как Виктор Гюго, Александр Дюма, Чарльз Диккенс, Натаниель Хоутори, Лев Толстой, Федор Достоевский, Марк Гиен и сестры Бронте. Конечно, она следила и за творчеством современников — Редьярда Киплинга, Герберта Уэллса, Хью Уолиола и сэра Артура Конан Дойла. У нее не было любимых авторов, по одно произведение привлекло ее особое внимание — «Маленькая женщина» Луизы Мэй Алкотт.
— Вот как? — с улыбкой спросила Аманда. — Вам правится эта книга?
— О да! Вы только подумайте: четыре сестры Марч, и у каждой своя жизнь, свои мечты. Мне так нравится этот роман.
— Хотелось бы знать почему.
— Ну как вы не понимаете? Все они молоды, как и я. Это для меня очень важно. Я даже воображаю, что я их пятая сестра. У меня никогда не было ни сестер, ни братьев. Мне кажется, с ними мне было бы веселее.
Аманда посмотрела на девушку с сочувствием. Ее слова напомнили ей о собственной нерадостной судьбе. Ей тоже многого недоставало в жизни. У нее не было родителей и даже близких родственников, с кем она могла бы поделиться своими радостями и печалями.
— Кажется, теперь я понимаю, чем вас, Кароли, привлек роман мисс Алкотт.
— Он такой чудесный. В нем столько чувства, такая любовь… — Кароли неожиданно умолкла, подняла с мшистого покатого берега Темзы камешек и бросила его в воду. — В Уэйлсли никогда не появится симпатичный учитель музыки, который мог бы покорить мое сердце. Отец этого не допустит.
— Неужели в Дарнингхэме нет никого, кто мог бы вас заинтересовать?
— Похоже, что нет. Одни невежественные фермеры да легкомысленные пареньки с соломой в волосах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
