для того, чтобы убегать, если понадобится, отчасти как выход в соседние страны, куда они ходят ночью и причиняют немало вреда. Они всегда охраняют ее, и никому еще не удавалось завладеть ею. А теперь они будут охранять ее вдвое усерднее. — Он засмеялся.
Остальные тоже засмеялись. Конечно, они потеряли многое, но зато убили Великого Орка и многих других, а сами все спаслись, так что вполне могли считать себя в выигрыше.
Но кудесник призвал их к рассудку. — Мы немного отдохнули, так что должны немедленно идти, — сказал он. — Орки бросятся в погоню за нами, едва настанет ночь, а сейчас солнце уже идет к закату. Они могут учуять наши следы через много часов после того, как мы прошли. До темноты нам нужно уйти на мили отсюда. Если небо будет ясное, будет светить луна, то — удачно. Правда, Оркам она мало мешает, но нам будет виднее, куда идти.
— О, да! — сказал он в ответ на расспросы Хоббита. — Вы потеряли счет времени, пока были в подземельях. Сегодня четверг, а нас захватили в понедельник вечером или во вторник утром. Мы прошли много миль и были в самом сердце горы, и вышли на другую сторону — кратчайшим путем. Но мы оказались не там, где были бы, если бы миновали перевал; мы ушли чересчур далеко на север, и нам предстоит путь по довольно неуютной местности. И мы находимся довольно высоко. Идемте же!
— Я ужасно проголодался! — простонал Бильбо, вдруг сообразив, что не ел ничего с вечера накануне позавчерашнего дня. Подумайте только, что это значит для Хоббита! В животе у него было совсем пусто, а ноги дрожали, — особенно теперь, когда его возбуждение улеглось.
— Ничего не поделаешь, — ответил Гандальф. — Разве только вы захотите вернуться к Оркам и вежливо попросить их вернуть вам пони вместе с багажом.
— Нет, уж, спасибо! — воскликнул Бильбо.
— Ну, что ж, тогда нам остается только подтянуть пояса и идти, — иначе нас всех зажарят на ужин, а это гораздо хуже, чем остаться без ужина самим.
По пути Бильбо высматривал повсюду что-нибудь съедобное; но черника еще только цвела, а орехов не было, и не было даже ягод боярышника. Он нашел немного щавеля, и напился из горного ручейка, пересекавшего тропу, и съел три ягоды земляники, которые нашел на берегу, но от всего этого было мало пользы.
Они все шли и шли. Тропинка исчезла. Исчезли кусты и высокие травы меж каменных глыб, и объеденные кроликами лужайки, и тмин, и папоротник, и майоран, и желтые ромашки; и они очутились на краю обширного, крутого, усеянного камнями склона, оставшегося после оползня. Когда они начали спускаться, то из-под ног у них посыпались щебень и мелкие камешки; потом начали скатываться камни покрупнее, сбивая с места другие; потом поскакали крупные глыбы, поднимая пыль и шум. Вскоре весь склон, выше и ниже них, словно ожил, и они заскользили вниз, сгрудившись вместе, в шуме, стуке и треске камней.
Спасли их деревья, росшие внизу. Они съехали на опушку сосновой рощицы, словно поднявшейся по склону из темноты лесов, что росли глубоко в долине. Некоторые схватились за стволы и нижние ветви, другие (в том числе и Бильбо) укрылись от гибельного обвала за деревьями. Вскоре опасность миновала, обвал прекратился, и слышались только слабые удары, когда самые крупные из сорвавшихся глыб подскакивали и падали среди корней и валежника далеко внизу.
— Ну вот! нам повезло, — сказал Гандальф. — И даже Оркам, если они погонятся за нами, трудно будет опуститься здесь без шума.
— Конечно, — ворчливо отозвался Бомбур, — зато им будет нетрудно обрушить камни сверху нам на головы. — Карликам (и Бильбо) было отнюдь не весело, и они потирали ушибы и ссадины у себя на ногах.
— Чепуха! Здесь мы свернем в сторону, подальше от обвала. И поскорее! Взгляните на солнце!
Оно уже скрывалось за горами. Тени кругом росли, хотя сквозь деревья и над вершинами зарослей виднелась освещенная солнцем равнина вдали. Теперь они ковыляли как можно быстрее, вниз по извилистой тропе, ведшей к югу по отлогому склону среди сосен. Иногда им приходилось пробираться сквозь заросли папоротника, поднимавшего свои вырезные листья у них над головой; иногда они беззвучно скользили по ковру из сосновой хвои; и все время лесной мрак сгущался, и Лесное безмолвие становилось глубже. В этот вечер не было ни ветерка, чтоб зашелестеть ветвями деревьев.
— Неужели нам нужно идти еще дальше? — спросил Бильбо, когда стало так темно, что он видел только белую бороду Торина рядом с собою, и так тихо, что дыханье Карликов казалось громким шумом. — Ноги у меня уже разбиты и болят, а желудок болтается, как пустой мешок.
— Еще немного, — сказал Гандальф.
Минуты тянулись, как годы; и вот они вышли вдруг на свободное место, где не было никаких деревьев. Луна была уже высоко и освещала эту поляну. Почему-то поляна совсем не показалась им хорошим местом, хотя ничего плохого на ней не было видно.
Вдруг вдали, за холмами, послышался длительный вой, от которого сразу становилось холодно. Ему ответил другой, правее и гораздо ближе; потом еще один, слева и еще ближе.
В тех краях, где всегда жил Бильбо Баггинс, волков не было, но этот звук он знал. Такие завывания часто описывались в сказках и повестях. Один из его родичей (со стороны Туков) иного странствовал по свету и умел подражать волкам. Но услышать волчий вой в лесу, под лунным светом, — этого для Бильбо было слишком много. Даже волшебные кольца мало могут помочь против волков, — особенно против злобных стай, что живут в тени населенных Орками гор, у края пустынь на границе Неведомого. У этих волков нюх еще острее, чем у Орков, и им не нужно видеть добычу, чтобы схватить ее.
— Что нам делать, что делать? — вскричал Хоббит. — Ушли от Орков, а попали на волков! — сказал он, и это стало поговоркой, хотя мы в столь же неблагоприятном положении говорим: «Попали из огня да в полымя».
— На деревья, скорей! — крикнул Гандальф, и они кинулись к деревьям на краю поляны, выискивая такие, у которых ветви начинались пониже, или, которые были достаточно тонкими, чтобы на них взобраться. Такие деревья отыскались, и они взобрались повыше насколько могли довериться веткам. Вы бы рассмеялись (с безопасного расстояния), увидев Карликов, сидящих на ветках, свесив бороды, словно старички, притворившиеся мальчишками, или мальчишки — старичками. Фили и Кили забрались на самую верхушку высокого вяза. Дори, Нори, Ори, Оин и Глоин удобно устроились на огромной сосне,
