— Не продраться сквозь эти кусты, — произнёс один из них, брезгливо отряхивая чёрную кожаную куртку.
— Да она вряд ли в лес пошла, — отозвался другой, — скорее всего, села на попутку — и в город.
— А дом почему не закрыла?
— Торопилась, забыла.
— Нам надо было сразу её взять. Тогда и он бы на приманку высунулся из норы.
— Ладно, пошли отсюда.
Они так же шумно, ломая ветви, двинулись прочь. Вскоре послышался шум мотора, внедорожник уехал.
— Фу-у, — вздохнул Громов, — ну и в переплёт же мы попали… Простите меня, милые дамы, это я виноват. Втянул вас, сам не знаю, во что.
— Да перестаньте вы рефлектировать, — прикрикнула на него Наталья Николаевна, — ни в чём вы не виноваты.
— Да, милый, — поддержала её Лиза, — ты слишком много на себя берёшь. Неужели ты думаешь, что в твоих силах менять то, что предначертано?
— Они хотели взять тебя в заложницы! — возмутился Сергей.
— Но ведь не взяли!
— Куда теперь бежать? — горестно вздохнула Гончарова, — я девушка уже немолодая, тяжко мне бегать от злых ворогов. Полежать бы… У меня такой мягкий диванчик дома!
— Не расслабляйтесь, госпожа артистка! — шутливо прикрикнула Лиза, — я видела вас в роли Екатерины Великой, и вы там были очень и очень энергичной монархиней.
— Ну, вот на время спектакля, часа на полтора, меня и хватает.
— Я предлагаю спуститься к Волге, — сказал Громов, — посидим там, на бережку и прикинем, что делать дальше.
Кое-как пробравшись между кустами, они обогнули овраг и спустились к пологому берегу, над которым низко нависали ветвистые ивы. Рядом был женский монастырь, от его стен вилась вниз узкая тропка, а сбоку от неё, вероятно, для отдохновения монахинь, в землю была врыта скамеечка, на которую и опустились беглецы. Громов поставил клетчатую сумку у своих ног, утёрся носовым платком и внимательно огляделся вокруг.
— Вот что, — сказал он вдруг, — спрячу-ка я свой груз от греха подальше. Мало ли что.
Позвав Лизу на помощь, он взобрался на иву, взял из рук жены сумку и спрятал её в густых ветвях, так, что снизу её нельзя было заметить. Спустившись, он сполоснул в Волге руки, и, подойдя к сидевшим на скамейке женщинам, торжественно произнёс:
— О клонировании Христа должны узнать. И как можно скорее. Тот из нас, кто останется жив, пусть постарается передать этот ноутбук адресату.
— Это кому же? — удивилась Лиза.
— Ты забыла? Штайнмахер сказал, что переправил компьютер русскому Президенту. Но, как видно, его доверенные лица решили подзаработать на этом деле и продать информацию.
— Нас в самом деле могут убить? — спросила Лиза.
— К сожалению, да.
— А если всех убьют, кто передаст чемоданчик Президенту?
— Вот что, — оживилась Гончарова, — нам нужен мобильный телефон — это во-первых. А, во-вторых, необходимо войти в доверие к монахиням…
— Вы хотите отдать им ноутбук? — перебил речь актрисы Сергей, — вы думаете, что монахини пойдут на то, чтоб обнародовать информацию о клонированном Христе? Боюсь, что тут у нас ничего не получится.
— Да, — усмехнулась Елизавета, — в святых писаниях ничего не сказано о Христе клонированном.
— У вас проблема? — раздался голос позади них.
Все трое вздрогнули и обернулись. Неподалёку от скамейки стоял парень лет двадцати пяти и дружелюбно улыбался им. Он был босой, в закатанных по колено джинсах и серой шерстяной толстовке. В одной руке он держал удочку, а в другой — небольшой рюкзак и кроссовки. Его длинные светлые волосы были схвачены сзади резинкой, образуя рокерский «хвостик», худощавое лицо украшала небольшая бородка.
— Ничего не поймал, — вздохнул он и, сев на поваленное бревно, стал обуваться.
— Вы не простудитесь? — поинтересовалась Гончарова, — судя по всему, вы и по воде босой ходили. А нынче май холоднее обычного.
— Я вообще по воде хожу, аки посуху, — усмехнулся парень, — и холод мне нипочём. Я последователь Порфирия Корнеевича Иванова, который холодом лечился.
Он с хитрой усмешкой оглядел всех троих и добавил:
— Однако вы такие разговорчики ведёте, — он покрутил головой, — если бы те бандиты к вам подкрались…
Отряхнув от песка ступни, парень натянул носки, сунул ноги в кроссовки и пошёл к речке. Там он спокойно ополоснул лицо и руки, привёл в порядок джинсы и толстовку, расправив штанины и длинные рукава, и вновь повернулся к онемевшей от удивления троице.
— Вы видели бандитов? — обрёл дар речи Громов.
— Ну, да. С того места, где я рыбачил, видно было, как вы убегали и прятались за кустами, а двое бандитов гнались за вами.
— Почему вы решили, что это бандиты? — спросила Гончарова, — может быть, это наши друзья, которых мы решили разыграть.
— Неудачный, наверное, розыгрыш, — ехидно ухмыльнулся парень, — если вас за него убить хотят.
— Как много вы успели подслушать? — рассердилась Елизавета.
— Достаточно.
И парень снова заулыбался. «Дефективный какой-то», — подумал Громов, а вслух спросил:
— Ну и как прикажете отнестись к вашим словам?
— Да никак.
Парень сел на бревно и с безмятежным видом смотрел на своих собеседников.
— Вы кто? — осторожно спросила Наталья Николаевна.
Парень пожал плечами.
— Человек.
— А по профессии?
— Это так важно?
— Нам важно всё, — ответила актриса.
— Ну историк. И что?
— А где работаете?
— Прямо допрос какой-то, — возмутился парень.
— И всё-таки? — не отставала Гончарова.
Парень вздохнул и с лёгким раздражением произнёс:
— Вон видите на том берегу такие купола церковные, но только без крестов? Там и работаю.
— Это же Путевой дворец, — удивилась Гончарова, — там Екатерина Вторая останавливалась, когда в Иверь приезжала. А теперь там объединённый музей.
— Ну да.
— Так вы в музее работаете? Смотрителем?
— Скорее, экспонатом, — и парень весело расхохотался. Как видно, настроение его улучшилось, что тотчас же передалось и собеседникам. Елизавета, глядя на него, невольно заулыбалась. И даже строгая Наталья Николаевна заметно подобрела и перестала смотреть на парня с явным подозрением. Только Сергей продолжал изучающее его разглядывать — не засланный ли казачок. Очень уж вовремя он появился. Да и любознательный не в меру.
Словно бы подтверждая его подозрения, парень спросил:
— Так что — Христа всё же клонировали? Учёные давно подбирались к Плащанице, я в прессе читал. Но как же им позволили? Ведь это святотатство.
Трое беглецов со значением переглянулись.
— Значит, и это слышали? — зловещим тоном спросил Громов.
— Я надеюсь, что вы не убьёте меня за это? — парень дурашливо изобразил на лице гримасу ужаса.
— Мы втянуты в нехорошую историю, — помедлив, заявил Сергей, — и вам теперь тоже придётся бежать вместе с нами.
— Куда?
— Мы и сами хотели бы знать, — вздохнула Гончарова, — дело близится к вечеру, а путь домой нам, увы, заказан. Если бандиты прознают, что вы общались с нами и что-то слышали о клонировании — вас найдут и убьют. Так что присоединяйтесь к нашему дружному коллективу.
— Охотно! — воскликнул парень радостно, — я забыл сказать — я ведь ещё и путешественник. И вот что. У меня идея. Только я должен знать, где именно вас могут поджидать эти двое.
— Начнём с того, что их не двое, — вздохнул Громов.
Неизвестно, с чего бы это вдруг, но он начал доверять этому жизнерадостному человеку. Именно так и втираются в доверие к людям разного рода проходимцы, — попенял он в душе самому себе, однако, вслух продолжил:
— У меня, знаете ли, такое ощущение, что здесь, в Ивери, сосредоточилась целая армия охотников за секретной информацией.
Он повернулся к Наталье Николаевне.
— Вы помните, как тушили горящий лимузин? И «скорая», и пожарные подъехали сразу же после взрыва, как будто были наготове. Из «скорой» никто даже не показался, а пожарные окатили из брандспойта сначала толпу, когда их начали криками поторапливать, и только потом, как бы нехотя, вразвалочку, приступили к тушению.
— У меня тоже было ощущение нереальности происходящего, — согласилась Гончарова, — очень похоже, что никакие это были не пожарные и не врачи, а просто-напросто сподручные бандитов. Ждали, когда из лимузина передадут вам чемоданчик, потом взорвали лимузин и после заблокировали все подъезды к нему.
Весёлый парень перестал ухмыляться.
— А поподробнее нельзя? — спросил он, — насколько я успел понять, у вас имеется какой-то чемоданчик, — он посмотрел на Громова, — а в чемоданчике такая информация, из-за которой взрываются машины, которые даже пожарные не могут потушить?
— Не хотят тушить, — поправила его актриса.
