Ознакомление с опубликованным в 1988 г. проектом Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, а также с вариантами проекта Уголовного кодекса РСФСР позволяет усомниться в глубоком и тщательном учете их разработчиками реального состояния современной преступности. В данных документах, на наш взгляд, не уделено достаточного внимания устойчивым неблагоприятным тенденциям групповой и организованной, рецидивной и профессиональной преступности в стране. Указанные проблемы практически игнорированы составителями проектов.
Сложившаяся же обстановка настоятельно требует, чтобы в Основах уголовного законодательства был решен, например, вопрос о таких понятиях и опаснейших видах криминального соучастия, как организованная преступная группа и преступное сообщество (организация). В УК союзных республик надо предусмотреть ответственность за организацию подобных группировок и активное участие в них. Ничего этого в опубликованных проектах нет. Действующее же уголовное законодательство не создает должных условий для эффективной борьбы с организованной преступностью.
В связи с ростом специального рецидива, специализацией и профессионализацией преступной деятельности целесообразно было бы в новом уголовном законодательстве рассмотреть вопрос о включении в статьи УК об ответственности за насильственные преступления такого квалифицирующего признака, как совершение ранее тождественного или однородного криминального деяния. Повторность тяжких насильственных посягательств существенно повышает степень общественной опасности содеянного. В подобных случаях ярко проявляются антиобщественная направленность личности данного индивидуума, его склонность к опасным формам насилия, к рецидиву.
С учетом этого в законе, видимо, следует предусмотреть в качестве обстоятельства, отягчающего умышленное убийство либо тяжкое телесное повреждение, совершение их лицом, ранее судимым за такое же или иное тяжкое преступление, сопряженное с насилием над личностью[181]. Тем самым специальный рецидив тяжких насильственных преступлений получил бы должную юридическую оценку В борьбе с насильственной преступностью важное значение имеет обеспечение неотвратимости ответственности за хулиганство. Неотвратимость ответственности служит существенным антикриминогенным фактором, препятствуя рецидиву хулиганства и его перерастанию в тяжкие преступления. Здесь следует выступить против предложения декриминализировать неквалифицированное хулиганство (ч. 1 ст. 206 УК РСФСР), высказываемого в связи с разработкой нового уголовного законодательства. Его реализация может привести к серьезным негативным социальным последствиям – росту тяжких насильственных и других опасных преступлений. Криминологическими исследованиями давно уже доказано, что ослабление борьбы с хулиганством (а именно к тому ведет декриминализация) неизбежно влечет «всплеск» преступности, регистрируемой по линии уголовного розыска. Обострение криминологический ситуации в 1988–1989 гг. еще раз подтверждает эту истину.
Есть мнение, что ч. 1 ст. 206 УК РСФСР редко применяется на практике. Однако в структуре уголовно наказуемого хулиганства удельный вес так называемого простого хулиганства (ч. 1 ст. 206 УК) составляет по разным регионам от 15 до 20 %. Надо также иметь в виду, что в целях создания видимости благополучия в оперативной обстановке хулиганские действия, предусмотренные ст. 206 УК, часто «переводятся» в разряд административно наказуемых деликтов. Значит, фактически его удельный вес еще выше.
Хулиганство, предусмотренное ч. 1 ст. 206 УК РСФСР, представляет собой преимущественно насильственное преступление. В большинстве случаев оно сопровождается побоями либо причинением телесных повреждений, не связанных с расстройством здоровья. Если будет осуществлена предполагаемая декриминализация ч. 1 ст. 206 УК РСФСР, то как же быть тогда с охраной неприкосновенности личности, гарантированной Конституцией СССР? Ведь уголовная ответственность за умышленное легкое телесное повреждение или побои сохраняется!
Следует возразить и некоторым авторам, которые предлагают вообще исключить из УК союзных республик статью о хулиганстве, предусмотрев его лишь как мотив совершения отдельных умышленных преступлений.[182] Но не за хулиганские же побуждения привлекают дебоширов к ответственности, а за конкретные буйства и бесчинства! «Ликвидация» состава хулиганства противоречит здравому смыслу.
Вместе с тем норма, содержащаяся в ст. 206 УК РСФСР, нуждается в совершенствовании. Здесь надо учитывать, в частности, повышенную общественную опасность групповых хулиганских проявлений, нередко приводящих к весьма тяжким последствиям. На наш взгляд, в данной статье целесообразно предусмотреть такое отягчающее обстоятельство, как совершение хулиганства по предварительному сговору группой лиц.
Аналогичное предложение применительно к умышленному убийству и нанесению тяжкого телесного повреждения нашло свое отражение в проекте УК РСФСР. В действующем же уголовном законодательстве совершение этих преступлений группой лиц как квалифицирующее обстоятельство не предусмотрено. В то же время изучение соответствующих уголовных дел показывает, что оно существенно повышает степень общественной опасности названных преступлений, облегчает их доведение до конца и, как правило, приводит к более тяжким последствиям. Поэтому мы поддерживаем позицию С. В. Бородина, предлагающего оценивать в уголовном законе совершение умышленного убийства и нанесение тяжкого телесного повреждения в группе в качестве отягчающего обстоятельства[183].
То же самое, на наш взгляд, следует сделать применительно к составу хулиганства.
Очень важно, чтобы в уголовном законодательстве нашли отражение новые тенденции в развитии преступности. Рассмотрим, например, такое получившее определенное распространение деяние, как похищение человека. Действующий уголовный закон (ст. 125 УК РСФСР) предусматривает ответственность лишь за похищение или подмену ребенка, причем санкции соответствующей статьи явно не адекватны общественной опасности содеянного и тяжести возможных его последствий. С учетом результатов обстоятельного криминологического исследования данной проблемы (В. А. Климов) и материалов сравнительного правоведения нами предложена в проект УК РСФСР норма следующего содержания:
«Статья… Похищение человека.
Похищение человека с целью получения выкупа или из других корыстных либо иных низменных побуждений наказывается лишением свободы на срок от пяти до десяти лет. Те же действия, если они совершены:
а) с применением насилия, опасного для жизни и здоровья;
б) с применением оружия или других предметов, использованных в качестве оружия;
в) по предварительному сговору группой лиц;
г) особо опасным рецидивистом;
д) либо повлекли причинение тяжких или менее тяжких телесных повреждений или другие тяжкие последствия, наказываются лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати лет.
Те же действия, совершенные без признаков, указанных в частях первой и второй настоящей статьи, наказываются лишением свободы до трех лет, или исправительными работами на срок до двух лет, или арестом на срок до трех месяцев».
Обратимся к статье об ответственности за захват заложников (ст. 1261 УК РСФСР). К ней дано странное примечание. Указывается, что действие настоящей статьи не распространяется на случаи совершения такого преступления на территории СССР, когда лицо, захватившее или удерживающее заложников, находится на территории СССР и это лицо, а также заложник являются гражданами СССР. Аналогично сформулирована норма и в проекте УК РСФСР. Непонятно, к чему такие ограничения? Воистину: такого у нас не может быть потому, что не может быть никогда! Но разве нет примеров захвата заложников в нашей стране? Вспомним о музыкальном ансамбле воздушных пиратов Овечкиных из Иркутска, об операции «Гром», связанной с угоном тяжелого транспортного самолета ИЛ-76 в Тель-Авив террористами из Орджоникидзе, захватившими автобус с детьми в качестве заложников, о многочисленных фактах подобного рода, имевших место в ходе межнациональных конфликтов в Закавказье, о прокатившейся волне захвата заложников в исправительно-трудовых учреждениях и т. д. Полагаем, что примечание к ст. 1261 УК РСФСР нуждается в существенной корректировке.
Важность учета при подготовке нового законодательства уголовно-правового и криминологического прогнозов очевидна. Например, многих проблем в сферах осуществления развивающейся сейчас индивидуально-трудовой и кооперативной деятельности можно было бы избежать, будь принятое в 1986 г. законодательство об ответственности за извлечение нетрудовых доходов более взвешенным, основанным на прогнозе могущих возникнуть здесь уголовно-правовых и криминологических ситуаций. К сожалению, возможности указанных видов прогнозирования реализуются при разработке нового уголовного законодательства явно недостаточно.
