— Саранна, можешь идти. Я очень устала и хотела бы пораньше лечь спать. — Я выразительно зевнула, надеясь спровадить служанку, чтобы остаться с феями наедине.
Увы, пообщаться с малышками у меня не получилось. Не успела служанка выйти из спальни, как в неё вошёл тот, которого я совсем не ждала. Редфрит Галеано собственной непрошенной, невыносимой и совершенно лишней здесь персоной.
— Дверью ошиблись? — поинтересовалась я невозмутимо, мысленно ругая себя за то, что пеньюар остался на спинке кресла, в то время как я осталась без пеньюара.
А под пристальным взглядом тирана сорочки на мне тоже как не бывало.
— Саранна, подай мне пеньюар.
Не прятаться же от этого узурпатора чужих спален под одеялом.
— Саранна, выйди, — отдал полярно противоположный приказ Редфрит, заставив меня возмущённо вспыхнуть. — Её величеству пеньюар не понадобится.
На что это он намекает?
— Саранна! — добавила я в голос строгих ноток.
Без толку. Короля служанка боялась, а потому испарилась даже быстрее, чем из комнаты вылетели трусихи-феи. Один только Миур остался преспокойно дрыхнуть на пуховом одеяле, далёкий от житейских проблем и семейных баталий.
А в то, что мы просто мило пообщаемся, верилось мало.
— Что вам нужно? — бросила резко, сверля Редфрита недобрым взглядом.
Добрые при виде него как-то сразу заканчивались.
— Пришёл пожелать любимой супруге спокойной ночи, — заявил нелюбимый супруг, проходя в комнату.
— И только? — недоверчиво сощурилась я и скрестила на груди руки, чтобы хоть как-то закрыться от его нахального взгляда.
— А вам хотелось бы большего?
— Разве что под дурманом. Но если вы без ведьмовских травок, тогда, пожалуй, обойдёмся без большего.
Одарив меня мрачным прищуром, Редфрит хрипло заметил:
— У вас красивая грудь, Даниэла.
Нет, всё-таки лучше под одеяло.
Продолжая храбро прикрываться руками, как можно более резко сказала:
— Не меняйте тему. Зачем вы сюда пришли?
В два шага преодолев оставшееся между нами расстояние, Редфрит скользнул по моей щеке костяшками пальцев в совершенно нежеланной ласке.
— Чтобы провести время со своей королевой.
Плохой король, плохие слова. Как и те, что невольно сорвались с моих губ:
— А что же маркиза Тешен? С ней проводить время вам уже надоело?
— И всё-таки вы ревнуете, — констатировал деспот и потянул меня за руку, заставляя подняться.
— Вы себе льстите, — хмыкнула я, поймав смешинки в синих глазах.
— Так уж ли? — Ещё одно прикосновение, издевательски медленное, ласкающее и даже немного дразнящее. — Вчера я повёл себя недостойно мужчины, и хотел бы за это извиниться. Отныне всё будет по-другому.
Хорошо поёт, но к интиму я всё равно не готова.
— Никаких унизительных обрядов и никакой магии.
И секса никакого тоже получается.
— Никакого принуждения. Ты будешь моей, но только добровольно.
И столько уверенности в голосе, что я чуть глаза не закатила и едва удержалась от того, чтобы громко фыркнуть.
— Я хочу видеть тебя точно такой же, какой видел вчера: чувственной, распалённой, готовой меня принять. Но только без чар, — добавив в голос сексуальной хрипотцы, заявил монарх.
Уверенный, что движется в правильном направлении, скользнул ладонью по талии и пошёл гулять дальше, ну то есть ниже, явно намереваясь исследовать и ощупать нижние королевские половинки.
Это безобразие следовало скорее прекращать. Во-первых, потому что слова этого демона-искусителя шли вразрез с его действиями. Во-вторых, его близость меня нервировала, если так можно выразиться. Я вздрагивала от неспешных прикосновений, каменела от жаркого шёпота и в принципе чувствовала себя не совсем комфортно в его обществе. Особенно если вспомнить, что на мне чисто символическая одёжка, и грубая отделка королевского кафтана, соприкасаясь с кожей через тонкую ткань ночной рубашки, рождала на теле множество мурашек.
Нежеланных, несвоевременных и вообще… мурашки сейчас были явно не в тему. Как и Редфрит.
Приподнявшись на носочках, подалась к тирану и мягко прошептала:
— К добровольно я ещё не готова и вряд ли в ближайшее время буду. Поэтому и советовала вам уделить внимание маркизе. Как-никак вы мужчина в расцвете лет, и у вас есть свои потребности. Я всё понимаю, всё принимаю и совсем не возражаю. Вот правда.
Не знаю, может, показалось, но его величество заскрежетал зубами. Ладонь на талии потяжелела, как и взгляд Редфрита. Тёмный и мрачный, он клеймом отпечатался в моём сознании. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, словно дуэлянты, направившие друг на друга дула пистолетов, а потом всё прекратилось.
Галеано отпустил меня, отошёл на несколько шагов. Даже к окну отвернулся и, скрестив за спиной руки, поставил перед фактом, холодно и отстранённо:
— Завтра ты примешь участие в охоте. Не хочу, чтобы моя жена скучала, пока двор будет развлекаться.
Конечно, травля живого существа — это так весело, интересно, захватывающе.
— Можешь за меня не переживать, я найду, чем заняться.
Редфрит обернулся и удивлённо вскинул брови.
— Ты ведь обожаешь охоту. А эта тебя должна особенно порадовать.
— Я-а-а…
Хотела сказать, что лично я, хоть и умею держаться в седле, но охотиться никогда не пробовала, да и вообще ничего не имею против диких народов, но язык вдруг перестал слушаться, а комната перед глазами резко кувыркнулась.
Скользнула на кровать, схватилась за колонну балдахина, чтобы кулем не свалиться на перину, и услышала взволнованное:
— Даниэла!
И снова прикосновения горячих пальцев. Жаркий шёпот, вплавляющийся в мой разум:
— Что с тобой? На тебе лица нет!
— Ничего… Просто голова закружилась, — с трудом выдавила из себя, мысленно поминая незлым тихим словом ведьму Фантальмов.
Вот гадина! Подстраховалась называется. Я ведь даже рта не раскрыла, а чувствую себя откровенно паршиво. К головокружению прибавилась тошнота, а вместо одного мужа у меня вдруг стало два. Два Редфрита Галеано на одну полуголую меня — это, знаете ли, совсем не айс.
Продолжая строить из себя супруга года, его величество уложил меня на подушки, укрыл одеялом чуть ли не до самого подбородка, как ещё не сунул в руки чашку с бульоном.
— Сейчас же пришлю к тебе лекаря.
— Не стоит. У меня бывает… такое. Это от волнения.
— Извини. — Редфрит опустился на край кровати, скользнул по мне взглядом, в котором отчётливо читалась грусть. На какой-то миг он даже стал похож на обычного мужчину, занявшего место заносчивого, самоуверенного, грубого правителя. — Не хотел воскрешать в тебе… эти воспоминания.
— Всё в порядке.
Горькая усмешка. Он явно мне не поверил.
— Знаю, ты ненавидишь меня за то, что случилось. Да я и сам себя за это ненавижу. Если бы Тео был жив, всё было бы по-другому.
Я кивнула, поджала губы, подёргала за кружавчики на одеяле, чувствуя себя крайне неловко во всей этой ситуации. Видно, что его величество искренне переживает потерю друга, а я тут лежу и ровным счётом ничего не чувствую. Разве что голова по-прежнему кружится, и меня продолжает мутить, но это совершенно не связано с гибелью герцога Сканно.
— Я не хочу завтра охотиться, — призналась слабым голосом, решив воспользоваться мгновениями королевской человечности.
Человечность в муже быстро закончилась. Беспокойство во взгляде сменилось холодом, а заботливые нотки в голосе стали резкими и колкими:
— Мне снова приходится тебе напомнить, что теперь ты королева и на тебе лежат точно такие же обязанности, как и на мне.
— Но я неважно себя чувствую. Видишь, сознание чуть не потеряла.
— Поэтому я и пришлю к тебе лекаря.
Теперь уже я скрипела зубами от злости и досады.
— Это всё из-за того посла, да? Тебе так не хочется его разочаровывать, что ты готов тащить свою умирающую жену непонятно куда, лишь бы угодить этому варвару!
— Северянину, — мягко поправили меня. — И вообще, не драматизируй, любовь моя. Ты не умираешь, — с лёгким оттенком разочарования отметил Редфрит, — а охота поможет тебе развеяться. Вот увидишь, тебе понравится.
