Шон отправился в Ист-Сайд, наиболее мрачный и криминальный район Вашингтона, прихватив с собой данные на известных подельников и приятелей Мортона и Скотта, живших в округе Колумбия. Их преступный бизнес процветал почти два десятилетия, и хотя некоторые из них были мертвы или отбывали срок в тюрьмах, а кто-то смог разорвать порочный круг и зажить обычной жизнью, большинство из них оставались уголовниками – от твердолобых громил и карманников до мафиозных боссов.
Сегодня у него как раз достаточно времени для того, чтобы навестить хотя бы одного из них. Вообще-то это была «она», и поскольку ее из всех старых знакомых Мортона найти было легче всего, он и выбрал эту единственную женщину в списке.
Бывшая проститутка Мелинда Уинслоу вышла из тюрьмы шесть месяцев назад, проведя там три года за хранение наркотиков с целью распространения. Это был ее четвертый приговор за последние одиннадцать лет. Согласно информации, полученной Шоном от Джейн, она была звездой на съемках кинопродукции «Трэск энтерпрайзес». Когда контору прикрыли, а Скотт и Мортон ушли в подполье после убийства федерального агента Пейдж Хеншо, напарника Кейт Донован, Уинслоу потеряла контроль над своими пристрастиями и быстро опустилась на самое дно.
Когда она открыла дверь своей хибары, Шон едва не ушел, уверенный в том, что ошибся адресом. Мелинде Уинслоу было тридцать шесть, а женщине, открывшей дверь, даже в самый удачный ее день можно было дать минимум пятьдесят.
Сегодня день был явно не из удачных. Если наркотики не убивают сразу, они начинают постепенно высасывать все жизненные соки.
– Вот же твою мать… Вы что, идиоты? Думаете, что можете припираться ко мне всякий раз, когда вам скучно станет?
– Здравствуйте, мисс Уинслоу, – сказал Шон, слегка улыбнувшись. – У меня к вам несколько вопросов, если вы не против.
– А у меня есть выбор? В прошлый раз один из ваших бросил меня за решетку за то, что я ему отсосать отказалась, мать вашу.
Она решила, что он из полиции, и Шон не стал ее переубеждать. Он не всегда следовал правилам правоохранительных органов. Некоторые полицейские, по его мнению, были нормальными людьми; для других существовало лишь черное и белое и ничего посередине. Ну а третьи были настоящими идиотами, как только что высказалась мисс Уинслет – грубо, но верно.
– Я не сделаю вам ничего плохого.
Она фыркнула и вытерла мокрый нос тыльной стороной руки. Шон решил, что и пальцем не коснется ни ее, ни ее замусоленных вещей.
– У меня всего пара вопросов. С вашего разрешения.
– И когда вам было нужно мое разрешение? – Она распахнула дверь, столкнув с провисшей полки кипу пожелтевших бульварных газетенок, и отправилась в дом, не обратив на них ни малейшего внимания.
Шон прошел за ней, засунув руки в карманы брюк.
– Одиннадцать лет назад у вас были деловые отношения с двумя мужчинами – Адамом Скоттом, также известным как Трэск, и Роджером Мортоном.
При упоминании их имен одутловатое бледное лицо женщины побледнело еще сильнее, но она вздорно задрала подбородок и сказала:
– Я их не видела. Но слышала, что Трэск мертв, а Роджер в тюрьме. Я сейчас не стала бы общаться с ним, будь он даже последним человеком на планете.
– Вы были сотрудником «Трэск энтерпрайзес», верно?
Женщина снова фыркнула:
– Сотрудником… Ты знаешь, чем я занималась. Они платили мне за то, что я снималась в порно. Все было законно – по крайней мере, с моей стороны.
Шон сомневался, чтобы Мелинда подавала декларации в налоговую службу, но ничего не сказал.
– Я не знала, чем они занимаются на стороне. Клянусь Богом, не знала.
– И как долго вы работали с ними?
– Несколько месяцев. Да и то непостоянно, только когда деньги нужны были. Они платили за настоящий хардкор. Но, мать его, Трэск однажды меня чуть не убил, пока не кончил. Роджер дал мне два косаря за то, чтобы я держала рот на замке. Сказал, что мне вообще повезло, что я жива осталась, велел не звонить и не появляться. Ну, я и пропала. Потом загремела за решетку в Миннесоте, за наркоту. Потом завязала.
Она с гордостью кивнула в сторону. Шон заметил множество пустых винных бутылок, в беспорядке валявшихся по всей квартире, и ощутил стойкий запах немытого человеческого тела и разлитого алкоголя. Может, Мелинда больше и не кололась, но медленно себя убивать не перестала.
– Роджер не пытался связаться с вами последние полгода? – спросил он.
– Нет. А если б попытался, я бы сказала ему отправляться ко всем чертям. – Она посмотрела на Шона испепеляющим взглядом. – Я думала, ублюдок в тюрьме.
– Да, мэм, он был в тюрьме. Его выпустили условно-досрочно в июле.
Она разразилась задушевным смехом, и Шон на мгновение увидел, что когда-то она была красивой женщиной.
– УДО? После всего того, что он натворил? Мне впаяли три долбаных года за хранение, а ему сколько? Пятерку? Десятку? За проституцию, убийство, наркоту и хрен знает за что еще? – Она оттянула воротник футболки, обнажив горло. – Видишь шрам?
На ее горле, чуть ниже кадыка, Шон увидел шрам длиной сантиметров пять и поежился.
– Это Роджер с вами сделал?
Она покачала головой и отпустила воротник.
– Трэск. Я думала, мне конец. Но Роджер за всем наблюдал и потом заплатил мне. Я слышала, что они срубили уйму бабла с той пленки, где Трэск меня трахал. Роджер все делал для этого ублюдка. Мы все знали, что Трэск психопат, а подельник его прикрывает… Так почему ублюдка выпустили?
– Потому что система правосудия насквозь прогнила.
Шон бросил ей на диван пятьдесят долларов и ушел, не в силах оставаться здесь больше ни минуты.
Сказать, что освобождение насильника произошло в результате ошибки системы, – значит ничего не сказать. Уинслоу тоже не святая, но никто не заслужил такого обращения, какое пришлось пережить ей. Мелинду чуть не убил Адам Скотт, больной психопат. Но Мортон наблюдал за всем со стороны, помогал дружку, следил за тем, чтобы конвейер не останавливался…
Шон сел в свой черный «Мустанг», бросив взгляд на кучку подростков, с любопытством рассматривающих его машину. Они не сказали ни слова, и когда Роган посмотрел на свое отражение в зеркале заднего вида, он понял почему. На его лице застыло устрашающе мрачное выражение.
Он направил свой спортивный автомобиль, взвизгнувший шинами, подальше от этого места, чувствуя, как машина словно стала продолжением тела. Вождение обычно успокаивающе действовало на него, но сейчас Роган не чувствовал ничего, кроме жгучего гнева.
Когда Мелинда Уинслоу показала ему свой шрам, он с ужасом представил на ее месте Люси. Он никогда не видел шрамов на ее теле, но они могли скрываться под одеждой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
