Шон нашел ближайший выход на кольцевое шоссе. Все, что ему нужно сейчас, – оказаться на трассе и вдавить педаль газа в пол. Детектив скучал по Северной Калифорнии, дороги которой он хорошо знал, и мог с предельной скоростью мчаться по ним, когда ему нужно было выпустить пар. Здесь же было много людей, машин и слишком мало места. Он отправился на юг, в направлении Вирджинии, в поисках длинного объездного шоссе.
Уинслоу говорила о насилии, которое она пережила, как о чем-то несущественном, так как не считала случившееся насилием. Все произошло с ее согласия. Женщина попала к ним добровольно, по глупости, ради денег. Шон почувствовал жалость к ней, увидев огоньки страха в ее глазах, когда она рассказывала о том, как чуть не погибла. Прошло уже одиннадцать лет, но Мелинда все еще с ужасом вспоминала об этом.
Откровенность ее ответов, уличный язык, принятие такой убогой жизни и осознание собственной вины в своем положении не давали Шону покоя. Люси была ее полной противоположностью. Ее похитили, она не желала принимать участие в секс-играх порнодельца. Пленницу пытали, над нею измывались, ее насиловали и чуть не убили просто потому, что Адам Скотт был поганым садистом, который торчал от того, что причинял женщинам боль.
Если не считать пары общих фраз, Люси никогда не рассказывала о своих мучениях, да Шон и не ожидал от нее никаких рассказов. Убийство Роджера Мортона вновь поднимало весь ужас пережитого на поверхность. Затаенная боль ясно виднелась в ее глазах. Но он не считал Люси жертвой, потому что она никогда не вела себя как жертва. До вчерашней ночи. Она плакала, а Шон, обнимая ее, думал, что сделал бы все на свете, лишь бы избавить несчастную от страданий.
Роган выехал на 395-е шоссе и направился на юг, благодарный солнцу, подсушившему дороги после снегопада. Было три часа пополудни, дороги заполонил плотный автомобильный поток, но Шон шел впереди его. Он набрал скорость, пытаясь забыть о словах Уинслоу, пытаясь прекратить представлять Люси на ее месте.
Мисс Кинкейд была самой сильной из всех женщин, что он знал. Она должна быть сильной, чтобы достичь всего того, чего смогла добиться за столь короткое время, несмотря на груз прошлого. Но, черт побери, она вообще не должна страдать! Ни одна женщина не должна страдать от рук таких подонков, как Скотт и Мортон. Система правосудия оказалась порочна, и Шон был вне себя от ярости.
Вождение – вот его способ выпустить пар, и он ехал вперед, пока не успокоился и не осознал, что оба ублюдка мертвы, что они никому больше не причинят вреда – и никогда уже не коснутся Люси.
Антирадар, скрытый под панелью приборов, издал жалобную трель, и мужчина резко ударил по тормозам (черт побери, неужели он шел со скоростью сто пятьдесят?), сбросив скорость до ста двадцати, ни на мгновение не теряя контроль над своим «Мустангом». Но было слишком поздно. В зеркале заднего вида зажглись проблесковые маячки полиции штата.
Шон остановился на обочине, собираясь с силами и соображая, что бы придумать, чтобы полицейский не выписывал ему штраф.
Вряд ли уловки сработают, но попробовать стоит.
Глава 11
Люси удалось избежать разговора с миссис Донован вчера вечером и сегодня утром, но в четыре тридцать вечера в пятницу, когда она приехала домой на такси, невестка уже ждала ее.
– Люси… – начала Кейт, когда та поднималась по лестнице.
У молодой женщины не было никакого желания говорить о вчерашнем дне, Мортоне, разговоре с ФБР и лжи Кейт – только не сейчас. Все еще свежие эмоции могли вырваться, и она не хотела ссоры и лишних переживаний. Люси была настолько опустошена спором с Кейт вчера вечером, что боялась ненароком сказать что-нибудь, о чем могла бы пожалеть позже.
– Давай отложим до завтра?
Она уже думала о том, как избежать разговора с ней на выходных. Конечно, когда-нибудь надо поговорить с невесткой – не может же она жить здесь и вечно избегать ее. Просто сейчас у нее не осталось сил.
Кейт заправила свои светлые волосы за ухо, немного склонила голову и посмотрела Люси в глаза:
– Послушай…
– Опрос в ФБР прошел нормально. Я не подозреваемая.
– Это я уже знаю, я поговорила с Ноем.
Люси снова почувствовала себя лишней, снова ощутила, что Кейт действует без ее ведома и скрывает от нее информацию.
– Рада за тебя.
– Он ничего не сказал мне, кроме того, что ты отлично держалась и подозреваемой по данному делу не проходишь. Я хотела бы поговорить о другом. Пожалуйста… Мне уходить через десять минут, и я хочу, чтобы ты была в курсе всего, что происходит.
Люси нахмурилась, борясь с собой, и нехотя проследовала за Кейт на кухню. Любопытство одержало верх над злостью.
На столе лежала куртка невестки, ее лэптоп и ключи.
– Я отправляюсь в Квантико обрабатывать улики по делу Мортона.
– И тебе разрешили работать над ним? Тут что-то не сходится.
– Денверские агенты ФБР обнаружили в квартире Мортона компьютер и кучу файлов. Похоже, он пытался воссоздать «Трэск энтерпрайзес». Все уже упаковано и отправлено в Квантико. Ной получил «добро» от руководства на то, чтобы именно я обработала компьютерные данные и составила хронологию деятельности Мортона. Я должна понять, был ли у него сообщник, что именно он затевал и можно ли на основании имеющихся данных сделать вывод о том, что кому-то конкретно грозит опасность.
Люси молча сидела за столом, не зная, как реагировать на новости. Она была рада, что за дело взялась ее невестка. Но Кинкейд ощущала еще и гнев – ведь Мортон вышел на свободу, чтобы и дальше насиловать женщин и детей. А упоминание возможного «сообщника» пробудило отголосок страха в ее душе.
Кейт подтянула стул и села рядом:
– Я не позволю всплыть твоему имени. Если мне попадутся материалы с упоминанием о тебе, то ты знаешь, что я сделаю.
Кинкейд понимала, что она имеет в виду. Многие годы Люси знала (хотя в семье об этом говорить было не принято), что Кейт заражала вирусами компьютерные серверы, где хранились цифровые записи издевательств над ней. У нее была программа, способная найти соответствующий файл по его размеру, названию, дате или даже по информации, указывающей на отправителя. В данном случае на «Трэск». При обнаружении подобного видеоролика она загружала на сервер вирус, и хотя он уничтожал лишь один-единственный файл, это все равно было абсолютно противозаконно и Кейт легко могли уволить или даже осудить. Никто не рассказывал ей никаких подробностей, и даже под присягой она не смогла бы честно ответить, что знает, чем конкретно занимается миссис Донован.
Но Люси беспокоил не риск, которому подвергала себя Кейт, а скорее осознание того, что ее изнасилование может всплыть на поверхность в любое время, причем не только в ее мыслях и кошмарах, но и публично, в Интернете. И что постепенно она станет все меньше и меньше ощущать свою собственную боль и страдания. Ей будет казаться, что все произошло не с нею, а с кем-то другим. Эмоционально она уже стала излишне холодной. Кейт объясняла, что изменения, произошедшие с нею, называются психической фрагментацией, и многие полицейские осознанно вызывают у себя подобное состояние, когда имеют дело с трагедией или преступлением, ввергающими их в состояние тяжелого эмоционального дискомфорта. Убийство ребенка, жестокое насилие – все, что трудно воспринять, не утратив частичку своей нормальности. И Люси делала то же самое, дистанцируясь от похищения и издевательств.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
