Полли всегда чувствовала, что ее скорее уважают, чем любят. А от того, что происходило сейчас, ей становилось немного неловко.
Только Гейба совсем не было видно. Он постоянно с кем-то встречался, совещался, хотя посылал ей детальные отчеты по электронной почте. Но нетрудно было понять, что он ее избегает.
– О, мисс Рафферти, в ваших встречах на сегодня появилось изменение. Я имею в виду встречу с разработчиком веб-сайта.
– Он отложил встречу?
Полли хотела сама с ним встретиться, прежде чем дать окончательные рекомендации.
– Он застрял в Париже и спрашивает, не могли бы вы приехать туда.
– В Париж? – переспросила Полли. – Но это…
– Займет меньше времени, чем добраться до Эдинбурга, – сказала Рейчел и положила на письменный стол пачку документов. – Я зарезервировала вам билет на «Евростар»[13] на дневной рейс, поэтому такси будет здесь в одиннадцать, чтобы доставить вас в Сент-Пакрас[14]. На другой стороне вас будет ждать машина.
Рейчел выглядела немного взволнованной.
– Я правильно поступила? Вы сами сказали, чтобы я была более инициативной…
– Вы поступили правильно. И доехать туда быстрее, чем в Эдинбург. – Полли собрала бумаги, паспорт, который на всякий случай держала на работе, и вышла из кабинета.
«Прости, мама, но, похоже, что я не сдержала своего слова», – подумала она. А возможно, это к лучшему. Снять покров таинственности с Парижа – часть ее новой жизни.
Жизни с ребенком.
* * *
В бизнес-классе было так уютно, что Полли едва не задремала и вернулась к действительности, когда поезд затормозил. Документы, так и не прочитанные, лежали на столе перед ней, лэптоп перешел в спящий режим. Теперь бывало так, что она смотрела с тоской на кушетку у себя в кабинете – очень хотелось вытянуться и закрыть глаза.
Но стоило вспомнить, как там лежал Гейб, вспомнить его крепкое тело, татуировку в виде дерева, спиралью поднимавшуюся у него по спине, как кушетка переставала манить.
Полли заставила себя встряхнуться. У нее достаточно дел, чтобы не погружаться в мечты наяву или думать о прошлом.
Ее ждал водитель, как только она вышла из шумного ярко освещенного Северного вокзала. Полли не успела понять, что она наконец в Париже, как очутилась в машине и ее повезли по улицам, запруженным транспортом.
Только тут она сообразила, что понятия не имеет, где состоится встреча. Да ее могут увезти куда угодно. Она заглянула в бумаги, отданные ей Рейчел, ища подсказку.
Ничего. Бюджеты, технические спецификации и все.
Ее охватило раздражение и беспомощность. Машина подъехала к отелю, построенному из золотистого камня. На каждом этаже красовались причудливые балконы с цветочными корзинками, что смягчало величественный фасад.
Водитель вышел, чтобы открыть дверцу.
– У меня встреча здесь? – удивленно спросила она. Полли прекрасно знала, как выглядит пятизвездочный отель, а этот выглядел именно так. Подобная роскошь Старого Света показалась ей странным выбором для современного компьютерщика. Как бы там ни было, но она уже здесь, в Париже, в богатом отеле. Эйфелева башня была видна с тротуара, а фойе в стиле ар-деко немного напоминало фойе «Рафферти». Полли огляделась. Каким образом она поймет, в каком баре, ресторане или кафе у нее встреча, и вообще, как зовут этого человека?
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – на безукоризненном английском произнесла шикарного вида дама на ресепшен. Откуда ей известно, что она англичанка? Может, у дверей есть детектор, определяющий национальность?
– Да, пожалуйста. Я Полли Рафферти, и я должна…
– А, мадемуазель Рафферти. Вот ваш ключ. Ничего не надо заполнять. Все оговорено.
– Ключ? – Полли взяла ключ в руку. Тяжелый. Золотой, а не безликая магнитная карточка. – Но я не намерена оставаться у вас. У меня назначена встреча с… – Полли лихорадочно пыталась вспомнить имя. Рейчел наверняка назвала ей имя, – с одним человеком, – неубедительно закончила она.
– Да, я знаю. Пьер проводит вас.
Похоже на сюжет из фильма Хичкока. Швейцар провел ее к лифту.
– Пентхаус? – спросила Полли, когда лифт остановился на самом верху. Необычное место для встречи.
Пьер молча сделал знак следовать за ним и повел ее к белой двери, единственной в коридоре с красивыми обоями с золотым и черным восточным рисунком.
«Меня похищают, а я, как воспитанная англичанка, не могу позвать на помощь», – подумала Полли, вкладывая ключ в замок. Дверь распахнулась, и она очутилась в потрясающем номере.
В просторной гостиной два больших окна от пола до потолка были открыты и выходили на балкон. Из окон прекрасно видно Эйфелеву башню, возвышавшуюся на горизонте.
Полли медленно повернулась, окидывая внимательным взглядом роскошную обстановку. Номер был выдержан в оттенках лаванды и серебра, мебель красного дерева, диваны и кресла с мягкими подушками, кофейный столик с блюдом печений-макарони пастельных тонов, шелковые шторы – все это создавало чудесное оформление вида на город.
Полли хотела спросить у Пьера, нет ли здесь ошибки, но он уже ушел. Она была одна.
Если это похищение, то уж чересчур пышное и комфортабельное.
Полли никогда не останавливалась в таком дорогом отеле, и не потому, что не могла себе этого позволить, но – исключая свое недавнее дорогостоящее путешествие, – она ездила исключительно по делам, что входило в бюджет «Рафферти». Ей в голову не могло прийти заказать такую роскошь. Как это могло случиться?
Полли обошла номер, разглядывая все шикарные мелочи – они начиная от выключателей и кончая вазами и зеркалами были выдержаны в стиле ар-деко.
В ванной комнате огромная ванна с задвигающейся крышкой, пушистые полотенца, множество баночек с пахучими кремами и флаконов с пеной.
Она обошла большую спальню с террасой, где стояли шезлонги для загорания.
Ей стало не по себе.
Что это может быть за встреча? Надо воспользоваться тем, что ей никто не мешает, и просмотреть документы. И позвонить Рейчел и узнать, что происходит.
Но… даже если это ошибка, она оставит за собой номер. В конце концов, она сейчас здесь. Она наконец в Париже, и было бы глупо развернуться и уехать домой. Материнское заклинание все равно нарушено.
Полли вышла на балкон. Вид больше походил на декорацию к фильму и не казался настоящим. Интересно, а что было бы, находись она здесь с кем-то? Потягивала бы шампанское, глядя на город, раскинувшийся внизу? Хотя для нее сейчас больше подошел бы фруктовый коктейль.
А каково было бы остаться здесь с Гейбом?
Полли сжала кулаки. А если она упустила свой шанс на счастье?
В дверь негромко постучали. Полли бросила последний взгляд на прекрасный вид. Пора переключиться на работу.
После встречи у нее будет время подумать о себе и о Гейбе и принять окончательное решение, которого будет придерживаться.
Снова стук в дверь, уже громче.
– Да, я иду… – Еще бы вспомнить, как зовут этого человека!
Полли подошла к двери темного дерева и открыла со словами извинения на губах.
И отпрянула.
– Гейб? Вы тоже на этой встрече? Слава богу. Я в растерянности. Мало того что плохо подготовилась, я даже не помню имя этого специалиста. Но если вы потом мне напомните о моей оплошности, я, разумеется, буду все отрицать.
Гейб ничего не ответил, а она продолжала тараторить:
– Вы не знаете, почему он решил встретиться с нами в столь необычном месте? Хотя тут такая красота и так шикарно…
Господи, что она несет! Но лучше болтать, чем ухватить его за лацканы пиджака и прижать к себе. Или обвить руками его шею и прильнуть к его губам.
Ох! Как же давно она этого хотела… А сейчас особенно.
Он выглядит потрясающе, пусть и одет как обычно, но на нем даже повседневная одежда смотрится бесподобно. Обычный Гейб.
И неотразимый.
Как же она могла отдалиться от него? Она больше так не поступит. Она попробует сблизиться с ним заново. Очень постарается. Она и ее ребенок, оба в этом нуждаются. Гейб необходим им в жизни.
Полли отодвинулась, и он прошел в комнату.
– Bonjour, Полли.
Она сделает так, чтобы он все понял. Если бы только знать, как это сделать…
Полли покусывала губу и выглядела смущенной. Она такая милая, когда смущается.
– Я прожил в Париже последние два года, – сказал он, подойдя к окну.
– Я знаю – вы работали у «Демулен».
Он шагнул на балкон. Полли задержалась на минуту, потом тоже вышла на балкон.
– Вам, наверное, было тяжело отсюда уезжать?
Гейб пожал плечами.
– Не совсем так. Просто здесь можно было подняться по карьерной лестнице чуть выше. Париж не значил для меня больше, чем Нью-Йорк или Сан-Франциско.
– Неужели?
– Я надеялся, что, если вернусь в Париж с вами, если пройдусь по улицам с вами, тогда будет по-другому… это станет чем-то волшебным.
Слова повисли в воздухе.
– Я не понимаю, – наконец сказала она. – Если я не почувствую горошину под перинами, то я не принцесса, за которую стоит биться? Вы про это?
