— Это демагогия!
— Отлично! — Истомин широко улыбнулся. — Значит, партия для вас не указ. Так и запишите.
Протокол на самом деле никто не вел, но спрятавшийся в стороне директор клуба вытер враз вспотевший лоб. Угораздило же…
— Только вот не надо здесь, пожалуйста, вашей схоластики, формулировки в этом параграфе довольно размытые.
Сидевший до этого молча пухловатый мужчина с круглым румяным лицом веско обронил вдогонку.
— Товарищ Истомин, мы сейчас не устав партии разбираем. Все мы знаем, что между практикой и теорией всегда существовал весомый разрыв, мы конкретно сейчас вами занимаемся, и вашим так называемым клубом «Коммунар».
— И что такого страшного вы нашли в обычном коммунарском движении?
— Да как это что? Вы, молодой человек, на наших глазах растите самый настоящий Гитлерюгенд!
Секретарь райкома во время своей эмоциональной реплики довольно странно выкинул правую руку. Больно уж она вышла схожей с «зигой».
Сидевший до этого нарочито бесстрастно Николай сначала резко побледнел, затем его щеки налились краской. Он привстал с места и наклонился к Самохвалову, уперевшись руками в столешницу. Тот невольно тут же попытался отодвинуться подальше от стола, но, как нарочно, ножка стула не могла сдвинуться с места, зацепившись об зазор паркета.
— Слушай ты, деятель, за такие слова у нас было принято выбивать зубы. В Чечне тебя бы тут же пристрелили!
«Серый» с любопытством наблюдал за разыгравшейся сценой, но не вмешивался. Внезапно ему стало интересно. Он еще не работал с активистами из попаданцев, опыт мог в дальнейшем пригодиться. В его ведомстве, несмотря на большие перемены наверху, в целом метаморфозы шли незаметно, обычно не касаясь низовых исполнителей. Ведь надо кому-то и рутинную работу выполнять?
— Вы, ты! Да что ты тут себе позволяешь! Мозгляк! — наконец пузырь в горле Самохвалова лопнул и вырвался наружу петушиным фальцетом. Давненько секретаря райкома, подобным образом, не ставили на место. Наверное, с самой школы, где маленький Петя учился избавляться от неугодных ему сверстников хлесткими фразами на пионерских собраниях. Он еще тогда крепко-накрепко усвоил, что если кому-то припаять «политику», то обычно после очень сложно очиститься.
— Вот и показал свое нутро. Заурядный подлец, облеченный властью, — беззлобно констатировал Истомин и сел на место. — За подобные обвинения, между прочим, можно и сурово ответить, товарищ Самохвалов. И точно не здесь.
«Пухлый», заместитель начальника отдела культуры при горисполкоме Дмитрий Николаевич Горчак внимательно взглянул на странного светловолосого паренька. Тот был далеко не так прост, как выглядит. Да и точно, ему же на самом деле не менее пятидесяти лет. Такого с кондачка не возьмешь. Но сигнал есть сигнал, надо реагировать, иначе в городе форменный бардак начнется.
Поэтому Дмитрий Николаевич начал мягко, делая во время речи легкие пассы кистями. Как некий дирижер для оркестра.
— Николай, давайте мы отбросим в сторону вашу спортивно-военную составляющую движения и поговорим о других направлениях.
— Вот и зря, — тут же возразил горисполкомовцу Истомин, — нельзя нам ничего отбрасывать. Личность должна развиваться гармонично. «В здоровом теле — здоровый дух!» И это, знаете ли, не просто слова, а ключ к пониманию всего остального. Вы никогда не задумывались, почему в двадцатые и тридцатые годы в Советском Союзе такое внимание уделялось именно спорту и массовой физкультуре? Можно говорить банальности про подготовку к войне. Это на самом деле только одна из причин. Лишь в физически хорошо развитом теле может зародиться здоровая и полноценная личность. Это общемировой человеческий опыт. Из больного и пронизанного телесными пороками человека никогда не выйдет духовный лидер, на которого смогут равняться окружающие.
— Это, знаете ли, попахивает сегрегацией и дискриминацией! — внезапно блеснул эрудицией человек в невзрачном костюме.
— Не надо, товарищ…кстати, вы бы представились своим настоящим званием. Не стыдно сидеть среди гражданских, спрятавшись за гражданский костюм?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
«Серый» сначала позеленел, затем быстро взял себя в руки и нарочито по-деловому представился.
— Капитан Борисов, УКГБ по Ленинградской области. Только какое это имеет отношение к нашему делу?
— Зачем вы здесь, капитан? Мы наносим серьезный урон стране в области безопасности? Это детский творческий клуб! Там понимаете ли обычные советские дети занимаются. Или у нас уже все шпионы пойманы?
— Зачем же вы так, Истомин? Поступил сигнал…
— Откуда? Не надо, не открывайте свои источники. Они же секретные! Не дай бог, узнаю лишнего! Но…попрошу вас заметить, что если партия и органы безопасности до сих пор с таким рвением занимаются пошлыми анонимками, то мне страшно представить, что будет с нашей страной дальше.
— Не вам это решать! — снова вспылил секретарь. Истомин откровенно хмыкнул, с такими нервами долго тот не проживет, но все же поспешил ответить.
— Но и не вам, товарищ секретарь и капитан госбезопасности. Кто вы такие, чтобы решать за будущее поколение, как им жить? Не надо меня, пожалуйста, прерывать! Я знаю все банальности, что вы в ответ из себя сможете изрыгнуть. С вашим косным мышлением вы можете вырастить только демагогов и будущих потребителей. Не надо, мы такое уже проходили в том мире! В отличие от вас, я все это видел собственными глазами и имею право на свой взгляд. Культ вещей, Америки, двойные стандарты для общества и для собственного узкого круга. Именно так уже живет нынешняя элита. У вас же вся работа с новым поколением завалена! И завалена полностью, по всем направлениям. Что же предлагает молодежи партия и комсомол? Замшелые представления из девятнадцатого века, проблемы, которые были решены еще во время и после революции, которые не имеют никакого отношения к нынешней жизни. Кто после товарища Сталина всерьез занимался теорией социализма? Что есть коммунизм, как кроме того, что все будет нахаляву? Вы точно знаете, что сказать людям из будущего? Не нам, а тем, кто будет в нем жить и еще пока учится в школах. Вы же всего боитесь и вместо открытой дискуссии сразу же вводите всевозможные запреты. Это самое легкое — запретить, а не разобраться. Вся эта ваша дутая комиссия создана по рефрену — «Как бы чего не вышло!»
— Вы как будто знаете, что делать? — с интересом смотрел на моложаво выглядящего попаданца Горчак. Обычная разборка с не в меру ретивым активистом-общественником начала принимать любопытный оборот. И что-то еще неуловимое останавливало куратора от привычных запретительных действий. Больно уж нагло вел себя этот парень с представителями власти и органов. Не бывает «Ж-Ж» просто так. Уж номенклатурщик, начавший свою карьеру еще в сороковые годы, это точно ощущал. И как колебаться вровень с линией партии также представлял себе отлично. Наверху все эти месяцы шли некие шевеления. Не зря поговаривают, что их первого вскоре в Москву заберут. Резонно возникает вопрос — Кто этот Истомин на самом деле?
— Точно нет, но хотя бы пытаюсь.
— Ваши попытки идут в разрезе с установками партии! — поспешил вмешаться в беседу секретарь райкома. Он уже не раз пожалел, что позволил себя втянуть в это гиблое дело. Но авторитет при людях терять не хотелось. Это же его район!
— Вы то откуда, товарищ Самохвалов, знаете про самые установки? Нате почитайте!
Истомин бросил на стол газету «Правда» с передовицей последнего Пленума.
— Ну знаете…
— Почитайте-почитайте на досуге, если хотите остаться на работе.
— Товарищи, вы слышали — он мне угрожает!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ну, во-первых, пока не угрожаю, а предупреждаю. Во-вторых, именно вы здесь как раз и не представляете партию, а только себя и собственное самомнение. Товарищ Борисов, будем продолжать? Или меня еще за угрозу представителю партийной номенклатуры начнете привлекать?
— Будем продолжать, — вздохнул печально капитан КГБ, ему очень не нравился этот наглец. Если каждый так себя вести будет, то куда в итоге придет страна? Поставить бы его на место старым проверенным способом, но не все сразу, давить таких умников надо постепенно. — Спорт отбросим, слабаков вы не держите, это уже похвально.
