Впервые Федотов так подробно обратился к жизни других полков на маневрах. Как всегда, детально прорисованы мундиры и налицо прекрасное знание солдатского быта. Акварели, впоследствии подаренные наследнику цесаревичу Александру Николаевичу (будущему Александру II), – одни из лучших изобразительных источников по истории красносельских маневров в николаевское время. Они настолько полны деталями, смыслами, контекстами, что по ним можно вести учебные занятия по истории российской армии XIX в.
Конечно, были и другие работы Федотова, посвященные Красному Селу: «Иностранные военные агенты на смотру», «Экзекутор лейб-гвардии Финляндского полка», «Из военной жизни в лагере»… Но перечисленные ранее акварели, пожалуй, самые яркие образцы творчества удивительного офицера-художника.
Творчество Федотова – своеобразный итог николаевской эпохи в истории красносельских маневров. В его полотнах и акварелях – апогей и в то же время завершение целого периода и в истории Красного Села, и в истории России.
Красносельские лагеря конца XIX – начала XX вв.
Однако время шло, Россия пережила серьезнейший внешнеполитический кризис – Крымскую войну и поражение в ней. На трон взошел новый монарх – Александр II. Времена менялись, менялась и армия. Переходя от устаревшей рекрутской повинности, перевооружаясь, армия и к подготовке солдат и офицеров выдвинула новые требования. Менялись и красносельские лагеря.
Правый фланг Главного лагеря. Начало XX в.
Очень точно, по-военному кратко, но емко описал лагерь конца XIX – начала XX вв. П. Н. Краснов: «В Красном Селе ежегодно отбывали лагери части двух корпусов – Гвардейского и 1-го Армейского. Кроме того, по очереди, приходили из Финляндии Финские стрелковые батальоны. Вся эта масса, около пятидесяти тысяч человек, располагалась в двух лагерях. Гвардейская пехота и гвардейская пешая артиллерия в большом лагере в интендантских четырехскатных палатках.
Правый фланг Авангардного лагеря. Красное Село. Конец XIX – начало XX вв.
Большой лагерь тянулся на три версты вдоль края оврага с пологим скатом, от Никулинских высот на севере до деревни Горской на юге. На правом фланге, в красивых березовых рощах, стояли полки Преображенский и Семеновский. За Семеновским полком линия лагеря прерывалась Царскосельским шоссе. Здесь стояла церковь 1-й Гвардейской пехотной дивизии. Дальше следовали лагери Измайловского и Егерского полков, за ними стояли палатки и деревянные конюшни батарей 1-й Гвардейской Артиллерийской бригады, дальше следовали лагери полков 2-й дивизии – Л.-Гв. Московского, Л.-Гв. Гренадерского, Л.-Гв. Павловского и Л.-Гв. Финляндского и 2-й Гвардейской Артиллерийской бригады – за ними был небольшой лагерь очередного финского стрелкового батальона, дальше барак строевой роты Пажеского Его Величества корпуса, потом шла полевая дорога к деревне Пелгола на Кирхгофе и за нею большие постройки корпусной хлебопекарни. Перед лагерем, примерно на полверсты, было пустое пространство, слегка спускающееся в овраг – Малое военное поле. По низу оврага протекала речка Лиговка, разливавшаяся здесь в ряд озер: Большое Фабрикантское, на берегу которого стояла бумажная фабрика Печаткина, Театральное, за которым был тенистый дворцовый парк, деревянный Красносельский дворец и театр и Большое Дудергофское озеро.
Противоположный скат оврага был крутой. За ним находился Авангардный лагерь Красного Села, перед которым расстилалось на несколько верст широкое, незасеянное, к середине лета совершенно голое, вытоптанное войсками учебное военное поле. Оно примыкало на севере к Братошинской и Коломенской слободам Красного Села, на юге к невысокой гряде Кавелахтских холмов. Сколько на этом поле было и трагических, и комических приключений!… На поле от несчастных случаев были убитые и раненые солдаты. На нем одни начальники составили себе блестящую карьеру, другие потеряли репутацию строевого начальника. Сколько раз восторженным „Ура!“ приветствовали войска своих Императоров и Императриц, сколько иностранных монархов проезжало по этому полю гостями Русских Государей! Это поле было орошено солдатским потом и истоптано копытами многих тысяч коней. В глубине его, верстах в двух от Авангардного лагеря, зеленым островом стояла березово-ольховая роща, в которой помещалась артиллерийская снаряжательная лаборатория – это был единственный на поле ориентировочный предмет. Поле казалось гладким и ровным, как стол, на нем были такие складки, где целые полки совершенно укрывались.
Караулка в лагере. Красное Село. Конец XIX – начало XX вв.
На правом фланге Авангардного лагеря, в таких же березовых рощах как и в главном лагере, стоял в палатках Л.-Гв. Резервный пехотный полк, за ним тянулся ряд невысоких деревянных бараков Инженерного ведомства. В них по очереди стояли полки 37-й и 23-й пехотных дивизий. Из-за того, что тут не было постоянного хозяина, бараки эти имели несколько запущенный вид. За бараками полков были бараки Санкт-Петербургского Окружного пехотного училища, пренебрежительно называемого Сморгонской академией… про них говорили, что их обучали, как в Сморгони мужики обучали медведей. Дальше, в палатках, был лагерь батальонов Гвардейской стрелковой бригады и за ним, отделенный грунтовой дорогой, помещался лагерь военных училищ. Павловское и Константиновское училища имели одинаковые деревянные бараки. В первой линии стояло два барака и за ними два других барака. Бараки были покрашены белой краской и имели канты: Павловского училища – красные и Константиновского – синие. За лагерем Константиновского училища была глубокая балка, в ней били ключи необычайно прозрачной и вкусной „дудергофской“ воды. За балкой, в коричневых бараках помещалось Михайловское Артиллерийское училище, имевшее впереди на поле орудийный парк. За ним был приветливый барак эскадрона Николаевского кавалерийского училища и боком к нему небольшие бараки Офицерской кавалерийской школы.
Лагерный караул при знамени. Красное Село. Конец XIX – начало XX вв.
Кавалерия и полевая пешая артиллерия располагались по квартирам в Красном Селе и окружающих его деревнях. Широкая дорога, шедшая позади второй линии бараков, отделяла солдатский и юнкерский лагери от офицерских бараков и хозяйственных построек. За этой дорогой в густой заросли кустов сирени, жимолости, желтой акации, кротегуса, в садах молодых берез, кленов и северных кудрявых тополей, за высокими заборами стояли маленькие бревенчатые бараки училищных офицеров, барак побольше батальонного командира и дача начальника училища»[29].
Приемная и дежурная комната в лагере. Красное Село. Конец XIX – начало XX вв.
Нужно отметить, что не только воспоминания, но и старые фото рассказывают нам о прошлом гвардейских лагерей, об участии в парадах и маневрах венценосных особ. Конечно, коронованные особы, родственники императора прибывали на гвардейские парады в Красное Село. Но не только они. На парадах и учениях присутствовали послы, военные атташе других стран, ведь им нужно было оценивать военные силы страны, а России нужно было свой потенциал показать. Ну, и высокопоставленные иностранные гости также были посетителями смотров и маневров. Для более удобного осмотра пространства военных игр высочайшими посетителями был построен на военном поле к юго-западу от Красного Села так называемый «Царский валик» – искусственная насыпь высотой около шести метров, она сохранилась по сей день.
Император Николай II на «Царском валике» принимает парад войск. 30 июля 1912 г.
Стоит рассмотреть подробно две фотографии из французского альбома «Армия России», почти целиком снятого в Красном Селе и выпущенного в 1892 г., следовательно, снимки сделаны не позднее этого времени. На первом – император Александр III в сопровождении свиты на проходе войск. Перед нами не парад, и уж точно не торжественное мероприятие. В этом и ценность снимка, он передает общее настроение маневров в не самой официальной ситуации. Обратите внимание, в углу виден резной крытый тканью павильон – он был сооружен специально для дам и гражданских лиц, для укрытия их от дождя. Мы видим в нем женские фигуры, вероятно, императорская семья приехала в Красное на маневры в полном составе.
Император Александр III на маневрах в Красном Селе. Конец 1880 – начало 1890-х гг.
Вторая фотография – цесаревич Николай Александрович в окружении офицеров в Красном Селе. Николай Александрович стал Николаем II в 1896 г., так что мы видим еще наследника престола. Все мужчины в царской и великокняжеских семьях получали военное образование и числились офицерами, шефами полков. Сразу же после рождения он был зачислен в списки нескольких гвардейских полков и назначен шефом 65-го пехотного Московского полка. В пятилетнем возрасте был назначен шефом лейб-гвардии Резервного пехотного полка, а в 1875 г. зачислен в лейб-гвардии Эриванский полк. В декабре 1875 г. получил свое первое воинское звание – прапорщика, а в 1880 г. произведен в подпоручики, через четыре года стал поручиком. В 1884 г. Николай II поступил на действительную военную службу, в июле 1887 г. приступил к регулярной военной службе в Преображенском полку и был произведен в штабс-капитаны, в 1891 г. получил звание капитана, а через год – полковника. Позднее он стал шефом Драгунского королевского Шотландского полка. Того самого – с медвежьими шапками, что охраняет до сих пор королевскую семью в Англии. На фото он с офицерами гвардейской конноартиллерийской бригады и одет в форму этого воинского подразделения. Фотография сделана в тот короткий период между 29 апреля и 12 августа 1892 г., когда он проходил службу в 1-й батарее Конноартиллерийской гвардейской бригады. Бригада всегда принимала активное участие в маневрах, на полигоне проводились учебные стрельбы.
