свело?
– Уй! – подпрыгнув, хлопнула себя по заднице та.
– Та цэ ж мураши, – молчавший доселе второй страж, рыжий детинушка с простоватым веснусчатым лицом, указал на землю, где под ногами прыгающей бабы суетились маленькие кусачии насекомые. – То ж вы на их тропиночку вперлись, а воны того не люблят. Вот я в детстве как-то с утрец рыбалить пошел, та и сел на бережку прямо на мурашиные норки. А был, как зоревал, в одних труселях. Ну дык, речка-то у нас прямо за огородом…
– Заткнись, Выливайко, – остановил разошедшегося рассказчика лейтенант. – Анна Сергевна, да отойдите вы в сторону от муравьев.
– Погоди, пусть доскажет, – возразил стражу Леший, заинтересовавшийся рассказом Выливайко.
– Ага, обрадовался тот слушателю, – сидю я на обрывчике, ножки свесил, рыбалю. А как солнышко припекло, чую, засвербело шось в заду…
В этот момент с ветки дерева, под которое отвел тетку лейтенант Полуедов, прямо к ней на плечо соскочила маленькая серая мышка. Она пропищала что-то в мясистое ухо, заставив тетку обратить на себя внимание, зачем-то куснула золотую сережку, будто определяя на зуб пробу, и, цепляясь острыми коготками за одежку, шустро соскользнула в траву.
Проводив мышку взглядом, переставшая чесаться баба судорожно сглотнула, подкатила глаза, явно собираясь грохнуться в обморок, однако, вероятно вспомнив про муравьев, отказалась от этой идеи. Запоздало завизжав, она оттолкнула лейтенанта и ломанулась прочь по тропинке.
Когда тропинка сделала поворот, беглянка резко затормозила, отчего каблуки ее туфель глубоко вонзились в землю. Причиной экстренного торможения был выползший из травы крупный по местным меркам уж. Он вздыбился, словно кобра, и зашипел. Затем широко разинул пасть, будто намеревался заглотить тетку, аки лягушку.
Понятно, что страх всякую букашку превращает в слона.
– Анаконда! – завопила тетка и, обломав застрявшие в земле каблуки, сиганула в росший вдоль тропы подлесок.
Далее она неслась, не разбирая дороги. Над ней азартно чирикали птахи, пытающиеся тоже внести свою лепту в воспитание уважения к лесу. Однако, несмотря на внешнюю тяжеловесность, жертва оказалась слишком шустрой, да и густая листва мешала бомбежке по площадям. А о тактике пикирующих бомбардировщиков лесным пичугам знать было неоткуда.
Но недолго баба металась по лесу. На этот раз путь ей преградил сам Терентий, сбросивший морок и держащий посох наперевес. Надсадно дыша и затравленно озираясь в поисках путей бегства, тетка прижалась спиной к стволу клена.
– Нонче я тебя отпускаю, баба неразумная, – строго насупив кустистые брови, заговорил лесовик. – Но завтра поутру пришлешь мужа своего с заступом, дабы нанесенный лесу вред искупил благими деяниями. А коли ослушаться вздумаешь, знай, кара моя всюду тебя настигнет, ибо нет такого места в окрестных землях, где не отыщут тебя слуги мои.
Подтверждая слова Терентия неистовым чириканьем, на его голову, плечи и посох приземлилась целая стая мелких птах. У ног его засуетилось мышиное семейство. С низкой ветки упал в траву уж. Из кустов выбежал ежик и, пару раз презрительно фыркнув в сторону тетки, убежал обратно. С басовитым гудением мимо пролетел большой черный жук.
От увиденного кошмара у женщины потемнело в глазах. А когда вновь прояснилось, она обнаружила, что прижимается к дереву на опушке леса, а перед ней стоит полицейская «Шкода». Глубоко вдохнув и резко выдохнув, женщина решила, что весь кошмар ей привиделся из-за впрыснутого в кровь муравьиного яда. Но тут из леса послышался строгий голос:
– Завтра поутру жду мужа твоего. И чтобы заступ взять не забыл.
– Анна Сергевна! – чуть поодаль из кустов вышел запыхавшийся лейтенант Полуедов. – Мы вас по всему лесу ищем! С вами все в порядке?
За лейтенантом вышли второй полицейский и высокий блондин. Их тетка не интересовала, так как они были увлечены собственной беседой.
– Я как из речки вылез, – вещал Выливайко, – так тот муравейник раскопал со злости. А там вот такенные яйца!
– Плотва на муравьиные яйца знатно клюет, – вставил Леший.
– Пискарь не хуже, – заверил полицейский. – У нас знаешь какой крупный пискарь ловится?
– Пискарика, ежели он крупный, я уважаю. И вяленым, и жареным. Бывалочи Яга цельную сковороду пискарей зажарит, да так, что они в одну большую румяную лепеху спекутся… м-м-м, – Леший сглотнул наполнившую рот слюну.
– Выливайко! Заманал ты со своей рыбалкой! – окрикнул подчиненного лейтенант, усаживающий рыдающую женщину в салон автомобиля. – Садись за руль!
– Василий, – протянул руку, представляясь на прощанье, Выливайко.
– Леха – имя мое, – ответил на рукопожатие Леший.
А вы своего лесничего предупредите, – подошел к владыке, лейтенант, – чтобы следил за порядком законными методами. Если завхоз на него в суд подаст, то может конкретный срок обломиться. Понятно?
– Нет, – покрутил головой владыка.
Но полицейский, не дожидаясь ответа, уже сел в машину, и та, рыкнув и обдав Лешего смрадным духом, поехала прочь.
Глава 10
– Терентий, у тебя удочки есть?
– Удочки? – удивленно воззрился на владыку лесовик.
– Разбередил мне душу страж энтот Василий, – пояснил тот. – На рыбалку захотелось, ашни невтерпеж. Речка-то тут поблизости есть? Проводи ка меня, хоть на бережку посижу.
– Да какая там речка, – сморщил лицо Терентий, но переход призвал.
– Где ж тут речка-то? – вытянул шею владыка, пытаясь разглядеть сквозь густые заросли ивняка проблеск воды. – Туда ли ты меня привел, Терентий?
– Дык, ты ж про ближайшую спросил. Вот она ближайшая и есть, – пожал плечами лесовик. Токма заросла да заилилась, как водяной со слугами отсель ушел. Одначе журчит еще, слышишь?
– Вот токма и слышу, – укоризненно покачал головой Леший. – Вот я Водяна-то встречу, попеняю ему. Токма и знает, рыбина склизлая, что гриву свою зеленую расчесывать. А тут вона чо деется.
– Ой, не встретить нонче водяных окрест, владыка, – замотал бородой лесовик. – Как люди рыбу лиликтричеством бить начали, так и ушли они все. Разве в глубоких ямах озера-водохранилища пара-тройка еще прячется.
Леший удивленно воззрился на лесного мужичка, пытаясь понять, о каких таких водяных тот рекет? Водян-то один. Брат его Нептун из соленых морей не выходит, речками да озерами брезгует. Впрочем, догадка озарила владыку после того, как он вспомнил, что Терентий себя называл Лешим, утверждая, будто в каждом лесу свой леший есть. Поди и водяными он обычных речных смотрителей нарек, темнота неразумная. Сие недоразумение подтвердилось в процессе расспросов. Но требовать не называть речников водяными Леший не стал, задумав посмеяться над Водяном, когда представится случай показать тому сии дикие края.
Беседуя, шли они вдоль ивняка, в надежде выйти-таки к открытой воде, пока не вышли к заросшему камышом и осокой болотцу, посреди которого был маленький пятачок покрытого ряской пространства. Громко квакнув, с торчащей среди ряски кочки в воду
