больше, чем надо было. Звонить Еве не хотелось. Ни к чему хорошему это не приведет. А Глеб в командировке.
Три дня, возвращаясь мыслями к «Паруснику», Артем не находил себе места, даже забыл обрадовать Егора тем, что его работу согласилась взять солидная галерея. Он много думал над создавшейся ситуацией и в итоге ничего лучше не придумал, чем все же позвонить Глебу, который вполне уже мог вернуться из командировки.
Глеб был в аэропорту – ожидал своего рейса, но поговорить им удалось.
– Скажи, ты не собираешься продавать картину Ники с парусником? – поинтересовался Артем, когда было покончено с приветствиями и общими фразами.
– Нет, – в ответе Глеба сквозило удивление. Он не ожидал подобного вопроса. – Откуда такие мысли?
– А ты не помнишь, Ники писал еще что-то в этом роде в свой последний приезд?
– Вообще, я за этим не следил, но, насколько знаю, нет. После его гибели ничего похожего не осталось. Он писал Еву. Но портрет остался незавершенным. Ева потом его убрала. Подальше от воспоминаний.
– Ясно.
– А что случилось-то? – в голосе Глеба появилась тревога.
– Да понимаешь, какая штука. Всплыл еще один «Парусник» и якобы авторства Ники. Его собираются выставлять на аукционе, как последнюю картину Сологуба, и хотят сорвать большие деньги.
Глеб молчал. Оно и понятно.
– Вот я и спрашиваю, ты не продавал картину?
– Это все очень странно.
– Не то слово, как странно. Картина принадлежит не частному лицу, а фирме, которая промышляет перепродажей предметов искусства. Короче, вопросов много.
– А ты сам картину видел? Ты уверен, что это не подделка?
– Я видел только фотографию. Ты понимаешь, что по фото судить невозможно. И я тоже подумал про подделку, но… – Артем замешкался. – Чтобы сделать подделку, нужно перед глазами иметь или оригинал, или очень качественную фотографию. Только вот «Парусник» висит в вашем доме. О его существовании не знает никто, кроме вашей прислуги и… гостей.
– У нас зимой сломалась рама, – ответил Глеб. – Ева отвозила картину в багетную мастерскую.
– Та-а-ак…
– И знаешь, там сказали, что качество старой оставляет желать лучшего, поэтому предложили сделать новую и хорошую. В общем, «Парусника» в доме не было недели три, наверное.
– Достаточно, чтобы сделать приличную копию, – заключил Артем.
– Более чем, – согласился Глеб.
– Короче, со всем этим надо разбираться. Я постараюсь что-нибудь узнать о картине.
– Если что-то накопаешь, сразу звони, – попросил Глеб. – Все это как-то… подозрительно.
– Согласен.
– И вот еще что… Еве пока ни о чем не говори, ладно? Для нее тема Ники вообще болезненная. Мы ее между собой не поднимаем.
– Да, я понимаю.
Артем понимал. Но не представлял, как эти двое сосуществуют в едином пространстве, старательно избегая в разговоре тему Ники. А его картина между тем висит у них в столовой немым свидетелем. Немым укором. Наверное, это невыносимо. Артем так бы не смог.
– Все, больше говорить не могу, объявляют мой рейс.
– Да я в общем-то все сказал. Хорошего полета.
– Спасибо.
Звонок Глебу прояснил только одну вещь, вернее, подтвердил. Картину он не продавал. Что и требовалось доказать. Артем убрал телефон и снова посмотрел на этюд. А потом на картину с балконом. А потом на портрет. Анна Мальцева в ассортименте. И молчит. Работы и без нее много, но все же надо узнать, когда будет следующий сеанс, чтобы Артем мог скорректировать свой график. Да и Егору надо сообщить радостную новость.
2
Артем: Привет. Мне оставлять за тобой субботу?
Оставлять за ней субботу? Аня, прочитав сообщение, задумалась. А за кем он оставляет среду или четверг? Сколько у него таких, как она?
Аня отключила телефон и вернулась к работе. На повестке дня разработка внутреннего оформления поэтического сборника. Автор был худощав, мал ростом, немолод. Он писал стихи, понятные только ему одному, называя свои творения философскими размышлениями, рассказывал о том, что пишет для избранных, потому что в современном обществе очень мало думающих образованных людей. Все варианты оформления, придуманные Аней, он отверг. Все три. Они были недостаточно нарядны. Теперь она сидела и украшала страницы затейливыми виньетками, которые совершенно не подходили к тексту, выглядели чудовищно безвкусно, но, как говорится, хозяин – барин.
Настроение было соответствующее. С утра позвонила тетя, решила узнать, как дела, потом расспрашивала про Крым и ухажера. Разговаривать с ней о личной жизни не было ни желания, ни возможности.
– Так я и думала, – усмехнулась Римма Марковна в трубку, когда Аня ответила, что очень занята срочным заказом. – В последнее время ты стала слишком много врать, деточка. Твои родители верят, конечно. Но не я.
– Это обвинение?
– Это зависть, Анечка, твоя зависть к более удачливым.
– Пусть так.
Спорить с тетей ей не хотелось. Аня закончила разговор и отключила телефон.
– У тебя все в порядке? – поинтересовалась Лена.
– Да. Сейчас только еще снизу виньетку добавлю и отправлю макет нашему наследнику Пушкина.
– Не хочешь сходить в субботу в кино? – предложила подруга. – В Сети все бурно обсуждают новый фильм про попаданцев в прошлое. Мнения разделились, хочется увидеть все это собственными глазами.
– Я подумаю, – ответила Аня, двигая виньетку вправо. – У меня с субботой пока ничего не ясно.
У нее с субботой образовалась дилемма – сеанс у художника или кино. Или ни то, ни другое. Можно просто поваляться дома с книжкой – устроить себе день лентяя.
У Ани каждый вечер сейчас такой. Легкий ужин, чай, книга или кино на ночь. Не помогает. Мысли все время возвращаются к студии, картинам, мольбертам, палитрам, кистям, кофе в турке и Артему. Он всем варит кофе? Или она избранная?
Ведь взрослая уже, за плечами опыт прошлых отношений, куда тебя несет? Конечно, художник. Понятно. Талантливый, умный, воспитанный, и с чувством юмора все в порядке. Это тоже понятно. Сколько у них еще сеансов осталось? Два? Четыре? Сути дела это не меняет. Отсидит она на пластиковом кубе положенное время, прикрывшись голубой тканью, и все. Следующая!
Господи, как глупо… глупо увлечься почти в тридцать художником. А этому художнику звонит жена друга – редкая красавица и стерва. Но мужчины часто выбирают именно таких.
Надо над собой работать, чтобы потом не страдать. Нельзя, чтобы процесс зашел слишком далеко. Потом будет больно.
Весь вечер Аня слонялась по квартире. То книгу возьмет и отложит, то пыль с полки смахнет, то чайник поставит, а потом забудет заварить. Надо в субботу сходить с Леной в кино, составить собственное мнение о нашумевшем блокбастере, а после сходить в кафе и под пирожное обсудить увиденное. Через пару недель из типографии придет готовый каталог с картинами
