Или?
Она сменит имя. И что? Возможно, это поможет смириться со смертью Лунности. А возможно, это предательство. Идти вперед, когда Лунность уже не может. Но разве во главе угла не его безопасность?
Солнышко вылезла из постели и, набросив кимоно, побежала в кабинет. Там на ярко-синем письменном столе ее сестра. Которая хотела, чтобы ее пепел развеяли на берегу океана в полнолуние. Вместо этого она оставалась в красивой урне, окрашенной во все цвета радуги. Но урна, даже очень красивая, не океан. А Лунность принадлежит океану.
Лео смотрел в темноту и думал о том, какое удовольствие может доставить простое прикосновение. Чтобы понять, в чем его проблема, не надо быть психологом. Родители никогда не прикасались к нему так, как прикасались к своим детям другие родители. У них были более важные дела, чем дарить своему сыну любовь, которой он так жаждал. Колоться. Курить крэк. Вдыхать метамфетамин.
У Калеба все иначе. Лео постарался. Заботился о младшем брате, защищал, ставя его нужды выше собственных. Калеб вырос не таким подозрительным и замкнутым, как он. Брат вызывал у людей симпатию и любовь. Лео притягивал таких, как Натали, которые хотели воспользоваться его известностью, а его отчужденность только возбуждала.
Солнышко говорила, что он сделал неправильный выбор. А если он выбирал правильно, и получал именно то, чего заслуживал? Солнышко Смарт он не выбирал. Она не хотела, чтобы ее кто-то выбрал. Тогда почему он предложил мотоцикл в обмен на нее? Загадка.
Что случится, если он больше не будет с ней спать, а она всю оставшуюся жизнь будет оплакивать сестру? Он стукнул кулаком по подушке и заставил себя закрыть глаза.
И тут же увидел ее, предупреждающую о своих шрамах. Такую красивую. И такую же израненную жизнью, как и он. Правда, в отличие от него, совсем не желающую расставаться со своими ранами. Лео снова открыл глаза, ударив подушку.
Боже, как она его бесит! Бесит ее самоуверенность. Хочется надеяться, что это признак легкомыслия. Но как быть с тем, что она самостоятельно научилась приему Геймлиха и не побоялась его применить. Ее манера подбрасывать самые безумные факты, скажем, о сексуальных привычках богомолов, о бессмертии лобстеров, о регенерации печени, – все это бесит, приводит в замешательство. А еще ее сверкающие от восторга глаза.
Его раздражает унылая гостиная Солнышка. И сам факт, что она его раздражает, раздражает еще больше. Розовая спальня. Ладно, не раздражает. Но должна. И то, что она его не раздражает, тоже раздражает. Настойчивое желание прикасаться к нему, целовать, гладить. А еще больше то, что, уходя из ресторана, она не поцеловала его на прощание.
И это идиотское правило четырех свиданий. И то, что он отказался довольствоваться двумя. Бесит.
Два раза. Два. Не три, не четыре, два! Ее условие. С того момента, когда она бросилась обнимать его, все происходит на ее условиях. То, что она хитрый маленький диктатор, он понял в день их знакомства. Вот только ему она диктовать не будет. Он останется с ней столько, сколько захочет.
Лео снова стукнул по подушке. С силой.
Глава 7
«Кому: Лео Куотермейну
От кого: Солнышка Смарт
Тема: Новости
Привет, Лео!
Прилагаю фото моего платья. Если пришлешь мне фото своего костюма и галстука, надеюсь, галстук будет, я пойму, все ли в порядке, или мне надо закончить дизайн твоих туфель.
Кстати о туфлях. Понадобятся три примерки, по двадцать минут каждая. Я там не нужна, поэтому можешь спланировать их, как хочешь. В приложении я прикрепила визитку Себа, он обувщик. Как только мы согласуем дизайн, тебе надо будет связаться с ним. И можешь мне поверить: стоит тебе получить туфли, сделанные на заказ, ты не захочешь никаких других. Что, возможно, и не очень здорово, они чертовски дорогие (я, конечно, не имею в виду те, что делаю, ведь это подарок). В другом прикрепленном файле цветочные украшения для ресторана. Я думаю, они должны быть исключительно белыми, чтобы не отвлекать внимание. Как ты считаешь?
В воскресенье я собираюсь прокатиться по побережью, посмотреть отели для размещения гостей, которые останутся ночевать. Я знаю, ты очень занят, поэтому справлюсь сама и вышлю тебе инфу на имейл.
А потом, когда у тебя найдется минутка, мы должны будем согласовать музыку. По-моему, Кейт великолепна.
Надеюсь, все хорошо.
Солнышко».
Ну уж нет, Солнышко Смарт! Без меня ты на побережье не поедешь.
Это была первая мысль, посетившая Лео, когда он прочитал имейл. И вторая: какую наглость надо иметь, чтобы написать: «Надеюсь, все хорошо». Она прекрасно знает: все совсем не хорошо. И «все» не будет «хорошо», пока он не добьется своего.
Перед глазами внезапно возник образ Солнышка, лежащей обнаженной в его объятиях. Лео ощутил такое возбуждение, что чуть не застонал. Нет, это не то, что нужно. Ему нужно, чтобы она стояла на коленях, и не физически, фигурально. Черрр-т.
Попробуй представить себе что-нибудь другое. Но он не мог представить ничего подходящего.
Вздохнул, успокаиваясь, заставил себя открыть файл, надеясь, что на фото Солнышко не в этом треклятом платье. Ну конечно, именно в нем! Она выглядит очень круто. Из-под платья, само собой, выглядывали ноги в потрясающе сексуальных туфельках.
И раз уж придется иметь дело с ней в этом платье, надо внести свою лепту в смысле костюма, чтобы соблюсти формальности. Придется послать чертово фото, чтобы она могла придумать подходящий дизайн туфель.
К тому же надо сообщить, что в воскресенье он обязательно встретится с ней в «Юге», где они обсудят цветочное оформление, согласуют музыку и съездят посмотреть отели. Вместе. Ха! Надеюсь, все хорошо. Чертова, чертова наглость.
Солнышку пришлось немало потрудиться над письмом Лео, чтобы придать ему правильный смысл перехода на дружеские рельсы. Поэтому его ответ она открывала с некоторым трепетом. Не знала, чего ждать. Но увидеть три жесткие фразы оказалась явно не готова.
«Встретимся в воскресенье в «Юге» в два часа. Там обо всем поговорим. Фото костюма прилагается».
Так! Кажется, лучше сейчас начинать бороться с жутким ощущением трепещущих бабочек в животе. Безусловно, четырех дней хватит, чтобы привести себя в нормальное, спокойное состояние. Она осторожно открыла файл, который он прислал.
И дрожь, дрожь, дрожь. На фотографии его вообще не оказалось. Только серый костюм, сфотографированный на манекене. Три предмета, включая жилетку, она их обожала. Узкие брюки с отворотами. Ультрамодный и вместе с тем консервативно-мужественный пиджак на две пуговицы. Белая сорочка, галстук из тонкого черного шелка в серебристо-белую крапинку и уголок пурпурного с серебром платка в левом нагрудном кармане.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
