Сестра откидывает ботинки в сторону, нехотя смотрит на кухню. Видит нас, и так же безучастно уходит в свою комнату.
— Кажется, она совсем одичала, — усмехается Шрам. — Карина разучилась разговаривать?
— Она разучилась думать. — Отрезает Кира и отпивает чай.
Я чувствую себя неловко. Мне кажется, что происходящее вокруг является иллюзией. Я не могу радоваться приходу Киры, не могу общаться хорошо со Стасом, не могу угощать их чаем и болтать с ними о вечеринке в баре. Это не правильно, эгоистично, ведь совсем недавно я лишила этого сестру. Я заняла её место там, где не должна была находиться. А самое ужасное заключается в том, что теперь я не хочу уходить! Теперь мне кажется, что я часть их стаи. И это моя главная иллюзия.
— Пойду, поговорю с ней.
— О чем, Лия, — Кира отставляет чашку. — Не нужно расстраивать себя.
— Стас прав, — я опять называю предводителя по имени, но только теперь делаю это специально. Он должен стать для меня реальным человеком, а не выдуманным героем. Возможно, тогда я смогу ему доверять. — Я заняла место Карины, хотела спасти её, но отчего? Вышло так, что ваша стая лишь казалась мне угрозой. На самом деле, если человек умеет контролировать себя, он способен выжить даже среди вас.
— Она бы не выжила, — констатирует факт Шрам. — Твоя сестра не способна рассудительно действовать. На первом испытании она показала себя превосходно. Мы предложили ей прыгнуть в канализационную трубу. Пойми меня правильно: инициация проходит не для того, чтобы поубивать новичков, а для того, чтобы отобрать сильнейших, приспособленных. Так вот, она прыгнула первой, даже не подозревая о том, что внутри. Конечно, там стояли мои люди, и они растягивали сеть для каждого, кто соизволит сигануть в пропасть. Испытание пройдено, она в лидерах, но мы думали, что ею управляет храбрость, а не безрассудство. На втором этапе, она сломала ногу. — Я неожиданно вспоминаю, как Карина пришла в гипсе. Сказала, что упала на катке. — На третьем, незамедлительно прыгнула в куб, хотя могла бы этого не делать. Испытание проходили те, кто наблюдал за ней, а не она, плавающая на поверхности.
— Затем она опять возвращается, — продолжает Кира. — Тебя избили, она чуть не утонула, но едва наступает рассвет, и Карина вновь в наших рядах. Это не нормально. Фанатики не могут быть частью стаи, потому что, когда страдает кто-то, страдают все.
— Почему же вы её не выгнали?
— Потому что процесс изгнания сложен. Обычно мы прибегаем к нему только в крайних случаях.
— Чем же он сложен?
— Тем, что покидают стаю только два типа людей, — холодно отрезает Шрам и смотрит на меня так пристально, что я чувствую себя неловко. — Трусы и предатели.
Стас отводит взгляд, но я всё ещё ощущаю покалывание на коже. Его слова кажутся мне тяжелыми, громкими, хотя они абсолютно не выделяются из контекста.
— И всё же, — я прихожу в себя. — Всё же я поговорю с ней. Вдруг она захочешь сходить с нами?
— Сходить с нами куда? — удивляется Кира, но не дожидается моего ответа и качает головой. — Лия, не надо. Пусть Карина останется за бортом.
— Она моя сестра.
— И именно поэтому не впутывай её.
— Я не понимаю. Сначала вы говорите о том, что в стае всё хорошо, потом о том, что в стае всё плохо. Может, скажете, почему вы так напуганы, и что на самом деле происходит? — Я складываю на груди руки. — За четыре месяца гибнет шестнадцать подростков. Мою аварию подстраивают. Простые совпадения? Если бы. Максим рассказывал мне о какой-то банде отморозков на другом конце города…
— Вы разговаривали с ним об этом? — удивляется Шрам. — Когда?
— Примерно неделю назад. Какая разница? Главное, что те подростки переходят черту, вы так не думаете? Может, стоит найти их?
— Найти их и что? Тут нельзя действовать сгоряча.
— Хочешь подождать, пока они сами придут? — Я неодобрительно качаю головой. — Лучшая защита — нападение.
— Ты посмотри на неё, — Стас искренне улыбается. — Кажется, кто-то, наконец, нашел себя.
— Что ты имеешь в виду?
— Да то, что ты прирожденный лидер. Не будешь оставаться в стороне, рвешься вперед, строишь планы, никого не слушаешь.
— Я не лидер, — мне льстят его слова, хотя в глубине души, я понимаю, что чувствовать удовольствие от них абсолютно не правильно. — И не хочу им быть.
— Слишком много ответственности?
— Слишком много власти.
— Слишком много сахара я себе добавила, — вставляет Кира и устало выдыхает. — Вы безнадежны.
— Почему же? — Шрам улыбается и поворачивается к блондинке. — Мы закончили, и готовы приступить ко второй фазе нашего плана.
— Вторая фаза? — я растерянно смотрю на Киру. — Что это ещё за вторая фаза?
— Это: Лия одевается так же быстро, как я мою посуду, а потом мы садимся в машину и едем ко мне.
— Но мне нечего надеть. Я никогда не ходила на подобные мероприятия, и понятия не имею, что для этого нужно. — Ровно минуту Шрам и Кира смотрят на меня так, словно я слабоумная. Мне становится не по себе, и я взмахиваю руками в стороны. — Что? Не все живут так же, как вы!
— Так, ладно, — успокаивающе протягивает блондинка. — В таком случае, Шрам моет посуду, а мы идем в твою комнату.
— Я похож на посудомойку?
— Нет. Но ты всё равно сделаешь то, о чем я тебя прошу.
— Разве?
— Конечно. Ты мне должен, забыл? — Кира хитро сужает глаза. — Чертово колесо, раскачивающаяся кабинка, твоя нога соскальзывает с перил… — Парень недовольно выдыхает и встает со стула. — Вот и молодец.
Мы идем ко мне в комнату, и я замечаю, как девушка улыбается краями губ. Наверно, она довольна собой. Предводитель стаи, сам Шрам, только что подчинился ей и начал мыть посуду на моей кухне. Невероятно!
Я закрываю дверь и внимательно слежу за блондинкой. Та открывай мой шкаф, начинает рыться в вещах, кидает то, что ей более-менее нравится на кровать и вновь продолжает поиски.
— Похоже, ты знаешь, что делать, — неуверенно отрезаю я, и сажусь на стул. Мы с Кирой, наконец, остались наедине, и мне хочется рассказать ей о своих догадках на счет прошлого. Но я чувствую себя неуклюже. Сцепляю перед собой руки, и сильно прикусываю губу. — Почему Стас тебе должен? Ты спасла ему жизнь?
— Было дело.
— И что же ты сделала?
— Не отпустила руку. — Не отрывая глаз от одежды, она кидает мне черную рубашку и неожиданно чихает.
— Будь здорова.
— Да, спасибо. Заедем ко мне, и я одолжу тебе свои шорты.
— Не стоит.
— Ещё как стоит, — протягивает Кира и шмыгает носом. — Иначе тебе придется идти с голыми ногами. Переоденешься в машине, потому что если ты поднимешься ко мне, мы никуда не уедем.
Я усмехаюсь, надеваю рубашку и отвожу взгляд в сторону. Смелости начать разговор о прошлом не хватает, и я не знаю, где мне её взять. С неловкостью борется время. Оно говорит мне о том, что ещё пять минут, и мы вновь окажемся в компании людей. Тогда я не смогу ничего сказать, и останусь без ответов. Но почему-то слова отказываются выходить из моего рта, и я глупо прожигаю спину девушки неуверенным взглядом.
— О, Лия! Выкладывай уже, — неожиданно отрезает блондинка и поворачивается ко мне. Я недоуменно выпрямляюсь и ошеломленно вскидываю брови. Мне вновь не по себе от того, что эта девушка видит меня насквозь. — Я поняла, что ты хочешь поговорить со мной, ещё на кухне, когда ты вдруг принялась расставлять чашки в порядке возрастания.
— Так и есть. — Я растеряно оглядываюсь. Меня одолевают разные эмоции: с одной стороны удивление, с другой — облегчение. Кира будто слышит мои мысли, и скрывать их от неё абсолютно бесполезное занятие. Поэтому явыдыхаю. — Мы ведь были подругами, так? Вот почему ты всё знаешь обо мне: знаешь, что мне сказать, как меня направить и чем мне помочь. Это не простые совпадения.
— Алилуя! — улыбается девушка и подходит ко мне. Она садится рядом и поправляет волосы. — Как же долго я ждала этого момента.
— Ждала?
— Конечно! — глаза Киры светятся, и мне кажется, что она выглядит по-настоящему счастливой. — Я всё думала, когда же ты почувствуешь связь между нами.
— Но почему ты ничего не сказала мне раньше?
— Зачем? Я не хотела тебя спугнуть. Ты сама должна была всё вспомнить.
— Но мы перестали с тобой общаться, — я чувствую укол раздражения. — Ты меня бросила.
— Не говори так, — резко отрезает Кира. — Я тебя никогда не бросала. Всегда присматривала за тобой, следила, чтобы ты не натворила глупостей.
— И, тем не менее, четыре месяца я даже не подозревала о том, что моя лучшая подруга ходит со мной рядом, что она учится в параллельном классе!
— Твои родители запретили мне приходить.
— Сейчас тебя это не волнует…
— Поосторожней с выводами, — поучительно протягивает блондинка и выдыхает. — Я сказала, что не приду к тебе, и я сдержала обещание, ведь ты пришла ко мне, а не наоборот.
