Они ушли из бара и пошли через парк. Мэрилин взяла Винса под руку и прижалась к нему. Винс обнял ее. Она была ничего, эта Мэрилин. Славная девчушка, подумал Винс. И искренняя. Сама искренность.
У Мэрилин были большие кроткие глаза, и когда она разговаривала с Винсом, то смотрела прямо ему в лицо, и Винсу казалось, что она заглядывает ему в самую душу. А он-то думал, что только подростки испытывают нечто подобное.
Потеплело, и море успокоилось. Далеко на горизонте уходили в ночь огоньки кораблей. Светил месяц. Настоящий маргейтский ноктюрн.
Когда они пришли в комнату Винса, он снял брюки и улегся на кровать лицом вниз. Мэрилин сняла туфли, подтянула платье и расположилась над его поясницей.
– Масла у меня нет, – сказала она.
– Это без разницы, – ответил Винс.
Она владела настоящей терапевтической техникой. Куда лучше, чем та, в массажном салоне. Руки у нее были ласковые. Винс закрыл глаза и позволил себе расслабиться.
– Если хочешь, я могу остаться на ночь, – прошептала Мэрилин.
Винс вспомнил о чердаке, о спальном мешке, о лестнице, о предосторожностях, которые принял, и неохотно сказал:
– Как-нибудь в другой раз.
– Почему?
– Потому что мне грозят неприятности, и я не хотел бы, чтобы они коснулись тебя.
– Тебе виднее.
– Не всегда, но в этом случае – точно.
Примерно через час Мэрилин ушла. Винс дал ей еще пятьдесят фунтов, а она ему – номер телефона, который он тут же запомнил. Он всегда поступал так с номерами девушек, которые ему нравились.
7:
Человек в сером плаще
Карманный будильник разбудил Винса в десять утра. Он выключил звонок и проспал еще час.
Потом он поднялся, принял душ, выпил в буфете кофе и мельком пробежал заголовки воскресных газет перед тем, как выйти из дому и отправиться на рандеву с полицейским.
Было очень свежо, людей на улице было мало, лишь тысячи чаек слетелись в город как будто со всего света. Как в знаменитом фильме Хичкока, подумал Винс. Жутковато даже.
Где-то посередине пути, на Марин-террас, зазвонил мобильник.
– Алло? – сказал Винс.
– Это я, Сид. Давненько от тебя ничего нет. Решил звякнуть, поинтересоваться. Убедиться, что ты все еще жив.
– Я все еще жив.
– Отлично. И что у тебя новенького?
– Ни хрена, но я активно копаю.
– Ни хрена, значит?
– Вот именно.
– А я-то думал, ты мой главный следователь. Главный наладчик и координатор.
– Так оно и есть, не сомневайся.
– Тогда почему у тебя ни хрена нет?
– Это не скорое дело, Сид. Надо набраться терпения.
– Тебе там помощники не требуются?
– Нет. Это ни к чему.
– Что тогда?
– Просто потерпи.
– Может, там требуются крепкие кулаки, чтобы ускорить, а?
– Вот уж чего не надо, того не надо. Время и терпение.
– Как скажешь.
– Только так.
– Значит, гости к тебе пока не заявлялись?
– Нет… кроме одной красотки вчера вечером.
– Ты там поосторожней, сынок, гляди, куда его втыкаешь.
– Гляжу.
– Я тебе позвоню.
– Ладно.
Винс нажал красную кнопочку телефона и прервал связь. Посмотрел на часы. 12:25 пополудни.
Двор перед железнодорожной станцией был пуст, если не считать нескольких припаркованных автомобилей.
Винс подошел к билетным кассам и сразу увидел Терри Эвелинга. Тот был в помещении один, к тому же держал под мышкой газету. Услышав его голос по телефону, Винс ожидал увидеть человека небольшого роста, но мощного телосложения, однако все оказалось наоборот. Рост за метр восемьдесят, худой как палка, немного сутулый, в очках. Винс всегда гордился способностью вычислить коппера за милю, но про этого типа никогда бы не подумал. Этот больше походил на университетского преподавателя.
Терри было под пятьдесят, и вид у него был довольно потрепанный. Дело было не в одежде – она была чистой и новой, – а в его облике: он источал горечь, разочарование, уныние.
Винс подошел к нему и протянул руку.
– Вы Винс?
– Угу. А вы Терри?
– Верно. Вы приехали сегодня?
Винс понял, что Терри спрашивает, приехал ли он из Лондона сегодня. Он не стал его разубеждать.
– Да, сегодня. Куда мы пойдем?
– Тут за углом есть маленький уютный паб, за Кентерберийским шоссе. Я пойду первым. Ступайте за мной.
Винс счел подобную конспирацию излишней, Терри это почувствовал и пояснил:
– Меня тут слишком хорошо знают. Если нас увидят идущими вдвоем, это значит, у нас есть какая-то цель, задача, дело, а в пабе мы просто сидим и выпиваем. Психология. Ход моих мыслей вам понятен?
– Вы дома, командуйте, – сказал Винс, соглашаясь, что Терри знает свою вотчину лучше его.
Терри кивнул.
– Постойте у входа. Идите за мной, как только я скроюсь из виду.
– Понял.
Терри небрежной походкой пересек двор и опустевшую парковку и исчез за рядом ветхих домов.
Винс направился прямиком туда. Дойдя до поворота и оглядев улицу, он успел заметить, как Терри сворачивает налево. Винс устремился за ним.
Выйдя на основную магистраль – Кентерберийское шоссе – он увидел Терри на противоположной стороне улицы, ярдах в пятидесяти впереди.
Винс решил не переходить улицу – разумнее было сократить расстояние между ними, ускорив шаг на своей стороне. Он так и поступил и вскоре оказался примерно на одной линии с коппером, который продолжал идти все той же небрежной походкой.
Начало чем-то напоминало сцену из голливудской комедии «Голый пистолет». Винсу вдруг пришло в голову, а не пьян ли Терри в стельку, несмотря на ранний час, – или, как выразился один из приятелей Уолли, набрался по самую кокарду.
Можно ли вообще ждать от этого человека серьезных сведений?
Очень скоро он это узнает.
Краем глаза Винс заметил, как Эвелинг сворачивает в переулок. Винс пересек улицу, но немного сбавил шаг, чтобы сохранить дистанцию между ними. Терри еще раз повернул налево и исчез из виду.
Тогда Винс ускорил шаг и, когда добрался до угла, обнаружил, что Эвелинга он потерял, зато заметил впереди маленький паб с видом на море. Наверняка это он и есть.
Отлично.
Когда Винс вошел, Эвелинг стоял у барной стойки и собирался сделать заказ.
– Ну надо же, Винс! – сказал Эвелинг, делая вид, что они только что встретились.
Винс подыграл:
– Я тут проходил мимо. Думаю, зайду, пропущу рюмку-другую.
– Ты что будешь?
– Водочку со льдом.
– Пожалуйста, одно пиво с лаймом и водку со льдом, бармен.
Бармен молча кивнул.
Винс снова подумал, что вся эта конспирация только отнимает время, но выбора у него не было, приходилось ждать.
В пабе было пусто, если не считать кучки юнцов в дальнем углу и двух стариков у двери.
Ветхие столы и стулья создавали впечатление, что ремонта здесь не было этак с конца сороковых. Винс решил, что, хотя паб находился на приморском бульваре, бывали в нем исключительно местные: там не было ничего, что привлекало бы внимание заполошных командированных и туристов.
Эвелинг заплатил за спиртное и повел Винса в дальний угол, к столику у обложенного кирпичами камина.
– Ваше здоровье, Винс, – проговорил Эвелинг, отхлебнув пивка.
– Будем, – отозвался Винс, пригубив водку.
– Сначала поговорим о деле, – бодро сказал Эвелинг.
«О деле? – подумал Винс. – О чем это он?»
– То бишь про мой гонорар.
Гонорар?
Гонорар!
Да, гонорар! Только сейчас до Винса дошло, что он имеет в виду свой магарыч, свой бон-бонус, свой навар. Бабло, капусту. Но гонорар? Винс никогда не слыхал, чтобы так называли взятку. Гонорар! И за профессиональные услуги, не иначе.
– И какая сумма вам нравится, Терри?
– Двести фунтов – и считайте, что мы поладили.
Винс не собирался тратить время на споры. Двести фунтов, как ни крути, было совсем немного.
– Идет.
Оглядевшись, Винс достал бумажник, вынул четыре пятидесятифунтовые бумажки и под столом передал их Эвелингу.
Лицо у того расплылось в широченную улыбку, словно у ребенка, которому дали шоколадку.
– Очень любезно с вашей стороны, Винс, оч-чень. Думаю, мы с вами подружимся.
– Да уж.
– Теперь вот что. Как я понимаю, вас ко мне прислал Уолли по поводу небольших неприятностей, которые у нас тут были; значит, вы работаете на брата здешнего убиенного торговца газетами?
– В точку.
– Как Фил и Лео.
– Да.
Эвелинг кивнул, отхлебнул пива и, достав пачку «Панательяс», предложил Винсу закурить. Винс покачал головой и достал «Мальборо».
– С чего начнем? – спросил Эвелинг, снимая целлофан с тонкой сигарки.
– Что с расследованием убийства Лайонела?
Эвелинг закурил, глубоко затянулся, выдохнул дым и посмотрел Винсу прямо в глаза.
