идентификации. Всё, что сумел про неё выяснить – она дико фонила, как миллион Чернобылей. От электромагнитного поля чесались кости, а датчики корабля сигнализировали об адской температуре. Я успел отвести от неё корабль и набрать скорость, прежде, чем вырубилось всё.
– Электромагнитное поле и радиация…, – подумал вслух Мигунов. – Это могло стать причиной отказа на корабле? Такое уже было.
– Запросто, – пожал плечами я. – Но, вероятнее всего, у нас тупо кончилась энергия в аккумуляторах. Мы заряжали их всего-ничего.
Буквально через секунду после моих слов на мостике появился рабочий свет вместо аварийного, а спустя ещё секунд пять начали оживать терминалы на рабочих постах.
– Видимо, начали перезапускать генераторы, – прокомментировал полковник. – Давай выясним, что это было.
Я не стал отвечать и молча полез в бортовой компьютер. Что бы это ни было – всё равно не узнаем наверняка. Тут нужен обученный экипаж, а не слесарь с поверхностным знанием языка Древних.
Сейчас мне кровь из носа необходимо узнать оперативную космическую обстановку в округе и постараться запустить бортовую обсерваторию. До сих пор у меня тупо не доходили до неё руки, но сейчас это приоритетная цель. Два раза подряд оказаться не там, где надо – это требует высочайшего мастерства и умения.
Да, бл9ть, это был тупой сарказм про моё умение влипать в неприятности.
К чести и достоинству Мигунова стоит сказать, что полковник сам включился в работу и попытался сделать хоть что-то полезное: подошёл пульту общекорабельных систем и принялся изучать состояние «Колыбели зла». Молча, что самое главное.
Да и мне, если честно, не было причин голосить. Уже делу не поможет.
Стоило мне запустить сканирование, как стало понятно, что дальше рыпаться бессмысленно.
В пределах ближайших трёхсот тысяч километров радары не показывали ничего экстраординарного, не считая задней полусферы: стремительно удаляясь от нас, позади ошивалась аномальная туманность каких-то астрономически эпических размеров. Что это и с чем её едят – вопрос отдельный и, возможно, даже факультативный. Сейчас другие вещи в приоритете.
На удалении до десяти световых часов входящих сигналов принималось мало, но они подозрительным образом перекликались с фоновыми шумами реликтового излучения. Как будто кто-то или что-то их глушило. Не туманность ли, часом?
Но вот что не могло понравиться решительно, так это то, что радары сигнализировали об опасном сближении с гравитационным полем сверхмассивного объекта. Гораздо большей силы, чем оставляемая позади туманность. И, согласно выводам бортового компьютера, источник такой гравитации может быть только один. Сверхмассивная чёрная дыра.
С одной стороны, новость приятная. Мы теперь понимаем, что находимся в центре какой-то галактики. Потому как, как правило, сверхмассивные чёрные дыры их центрами и являются. По крайней мере, земным астрономам по состоянию на текущий 2010 год не известна ни одна блуждающая сверхмассивная дыра. Или известна им, но мне не известно, что им известно.
С другой стороны, дерьма хуже уже не придумаешь. Корабль без энергии и возможности корректировать курс летит прямиком в центр галактики, и не имеет даже гипотетической возможности пролететь мимо. Потому как с каждым парсеком и с каждой астрономической единицей сближения гравитация дыры будет воздействовать на него всё сильнее, и противостоять ей станет всё трудней. А с определённого момента так и вовсе невозможно: покинуть гравитационный колодец чёрной дыры не может даже свет. Именно по этой причине мы не можем её обнаружить визуально, пусть и смотрим носом в ту сторону.
Эх, вычислить бы ещё расстояние до неё… Ну, так, для себя. Чисто поржать. Хотя, чем нам это поможет? Будь до неё хоть один световой год, хоть сто: не имея возможности изменить курс, без энергии на двигателях нам сразу проще завернуться в простыню и ползти на кладбище.
Глава 5. Встреча.
Глава 5.
Видимо, мой взгляд, которым я наградил экран бортового компьютера, был красноречивей всяких слов. Мигунов, обернувшийся на секунду, чтобы проверить, чем занимаюсь, понял всё без слов.
– Мне стоит докладывать генералу, или мы уже покойники?
Очень подмывало ответить, что даже для покойников сейчас уже поздно. Но, буде так, мы б сейчас не разглагольствовали.
– Поживём какое-то время, – отозвался я. – Недолго, правда.
Полковник вопросительно поднял бровь.
– Сканеры дальнего радиуса действия улавливают рентгеновские спектры, свойственные сверхмассивным чёрным дырам, – я выдохнул и откинулся в кресле. – Хреново уже то, что мы смогли это опознать. Значит, мы где-то в непосредственной близости от чего-то похожего на них. Хорошо то, что мы можем об этом философствовать. Значит, нас ещё не затягивает в диск аккреции. Иначе б нам уже было всё равно.
– Что за диск? – не понял офицер. – Попроще, пожалуйста. Я военный, а не астролог.
«Где-то на каком-то мировом съезде астрономов кто-то захотел съездить ему по роже», – подумалось мне.
– Диск приращения, – пояснил я. – Образование с охреневшим крутящим моментом, возникающее вокруг чёрной дыры. Там ещё какое-то непродолжительное время существует всё то, что не смогло вырваться из гравитационного поля дыры.
– А почему «непродолжительное»? – поинтересовался военный.
– Потому что гравитация там настолько высока, что воздействует не только на свет, но и на пространство, и на время. По одной из математических моделей даже время возле чёрной дыры течёт в абсолютно ином, замедленном порядке. Так что, попавшим в диск аккреции уже мало что поможет.
Как я уже говорил, Мигунов не был дауном. Умножить 2 на 2 и получить 5 у него получилось быстро.
– Без двигателей мы трупы, – коротко констатировал он.
Я молча кивнул.
Офицер на минуту задумался и потерялся взглядом.
– Ты только оружейник или что-то ещё умеешь? – взор военачальника быстро вернул осмысленную полноту.
– Могу угробить нас декомпрессией, чтоб не мучились, – буркнул я.
– В электрике понимаешь? – визави не повёлся на мой бредовый сарказм.
– Реостат от редуктора отличу.
Мигунов уверенным шагом направился к выходу с поста Центрального.
– Пошли.
По всей видимости, у военнослужащего созрел какой-то план, детали которого он дорабатывал уже на ходу. Поэтому я ни словом не потревожил его, когда мы покинули мостик и закрыли за собой дверь. Ничего не сказал, когда Мигунов отвёл нас к транспортной артерии «Колыбели зла» и загрузил нас в вагонетку магнитного
