Попов, – хрипло процедила р/с голосом генерала Терентьева. – Бегом на мостик.
Перебьётся. Пешочком прогуляюсь.
13 февраля
На верхней палубе у мостика меня уже ждали.
Вместо «здрасьте» меня молча развернули и просто впечатали в стену, в двухметровой толще оной был вмонтирован трапециевидный иллюминатор. За бортом плыл какой-то корабль донельзя похожей на «Колыбель зла» геометрии.
К слову, похожей на геометрию «Судьбы» тоже.
– Как ты это объяснишь? – процедил Мелихов.
– Никак. – спокойно отозвался я. – Шансы встречи двух кораблей в одной Вселенной, Галактике и даже солнечной системе катастрофически и даже панически низки, но не нолевые. Вы только ради этого меня оторвали?
– Повреждения на носу, отсутствует один из двух шаттлов, разбита корма. Почему мы встретили «Судьбу»?
– Это ещё бабка надвое сказала, – не терял я спокойствия и самообладания: в подобной ситуации это бы меня сгубило. – На борту краской не написано.
– На «Судьбе» никто не отвечает, почему? – спросил Терентьев.
– Я откуда знаю? – воззрился я на генерала. – Между вами как минимум десятки километров. Ты думаешь, ваши радейки такую дистанцию покроют?
– Мы подключились к системе связи корабля, – вмешался майор. – Нас должны были услышать…
– ...если только исправна связь, – угадал я. – Принципы связи Древних отличаются от наших, но на ближних дистанциях они тоже использовали радио. Вы посмотрите на эти два корыта, – я осмотрелся. – Неудивительно, что не работает связь.
– Мы пытались сообщаться с ними световыми вспышками, – добавил майор. – Из Гидропоники нам доступен осветительный прожектор, я бы сказал, его лампа Мегаватт на триста. Как думаешь, сотню километров покрыло бы?
А вот это аргумент. Если даже такие мощные световые сигналы не заметили… Хотя… Корабль идёт на субсветовых двигателях, относительная скорость приблизительно двадцать пять – тридцать километров в минуту, что довольно-таки медленно, учитывая габариты и мощности корабля.
– В последний раз, когда с «Судьбой» была связь, – вспомнил я. – Они собирались пересекать межгалактическую пустоту и слегли в стазис, чтоб не помереть. – Возможно, они всё ещё спят.
– Они доложили о своём плане в КЗВ, – согласился Мелихов. – Но нас послали ровно в тот момент, когда они планировали проснуться.
– Что ж тогда, кабздец им там настал? – повёл я бровью
– Хорош дискуссии устраивать! – пресёк дальнейшие разборы Терентьев. – Попов, наша задача всё прежняя: сообщиться с бортом «Судьбы». Надеюсь, хотя бы это ты сможешь нам устроить?
– Не гарантирую, – произнёс я, но к мостику направился.
Связи с «Судьбой» (пока что считали, что это и впрямь она) действительно не было по всем диапазонам и частотам. Около часа мы пытались достучаться до соседнего корабля, используя бортовую систему связи «Колыбели зла», а шаг сетки, на минуточку, один герц. Не попасть в частоту при таких раскладах практически невозможно. На такой плотной передаче радиовещания хоть кто-то да должен был ответить. Если только, конечно, не выставили кодировку принимаемого сигнала, не отключили рацию или не уснули навсегда: в самом деле, корабль бы не долетел до этой галактики, экипаж это знал. Илай с Рашем бились над этой проблемой, но так и не смогли придумать ничего лучше, кроме как лечь спать. Прямо, как мы, русские. Если творится какая хрень в округе, у нас два универсальных ответа: «Пойду, поем» и «Пойду спать». Бывает, правда, и третий: «И чё?».
Помимо радиопередатчика, на «Колыбели» был установлен и подпространственный. Я сильно сомневался, что на таких малых расстояниях он сработает, но попытаться стоило. С мостика это сделать ещё успею, потому зашёл в узел связи.
– «Судьба», это «Рассвет»! На связь! «Судьба», это «Рассвет», на связь!
Вслед за мной зашёл внешне спокойный полковник Мигунов.
– Никак? – спросил он, держа руки за спиной.
– Или ещё не проснулись, или все мертвы, – резюмировал я спустя полчаса тщетных попыток. – Шутка.
– Придётся отправиться на «Судьбу», – выдохнул полковник. – Пойдёшь с нами.
– У вас куча специалистов, заточенных именно под «Судьбу», – отрезал я. – Я там буду лишним.
– Не будешь, – заверил Мигунов. – С тебя пилотирование этих шаттлов.
– «Шаттлов»? – переспросил я.
С мостика не было видно, что на «Колыбели» были пристыкованы другие корабли. А даже, если бы и были, я учился летать на абсолютно других типах, чем те, которыми была укомплектована «Судьба», и которыми, в теории, обязана была быть оснащена «Колыбель зла».
Офицер посмотрел на меня хитрым ленинским прищуром, и, улыбаясь, произнёс:
– Иди за мной.
Сердце в груди предательски ёкнуло.
Мы проследовали до самого зала врат. Но возле зала круто свернули направо и поднялись на три палубы выше по крутой винтовой лестнице. Последняя кончалась наверху неширокой, но достаточной для размещения стоя человек десяти площадкой. Полковник уже заученными движением раскрыл тяжёлую гермодверь, и, не дождавшись полного её открытия, шагнул во тьму. Сразу же врубился свет. Вашу мать…
Как вам передать мою реакцию… Вы когда-нибудь видели, как икает динозавр? А чихает крокодил? А глотает носорог? А давится пищей лев? Вот теперь соедините всё это в одну тварь – это и будет примерно моя реакция. Ибо в отсеке в три уровня стояли лёгкие универсальные многоцелевые истребители-штурмовики Древних. Нет, не модели «Судьбы». А те, что в Атлантиде было принято именовать «прыгунами». Каким образом кораблики образца расцвета эпохи Древних попали на борт корыта с возрастом старше мироздания – долго думать не пришлось. Значит, Древние всё же приходили сюда через врата. Ангар находился аккурат над залом врат: значит, имелась возможность перемещаться через последние прямо на таких вот «литачках». Тогда почему ушли? Тот ещё вопрос.
С одной стороны, странно, что мы не увидели следов прибытия в журналах корабля.
С другой стороны, мы и не искали. Не до того было.
Какой-то странный весь этот корабль и вся его история… Вот прямо от и до!
Полковник, похоже, заметил мою реакцию и тепло улыбнулся.
– Адские машинки, не правда ли? – спросил он, хитро щурясь.
– Управлять не умею, – нагло соврал я, но нервный глоток выдал меня с потрохами.
– Пошли! – меня буквально впечатали в
