Матюша тяжело вздохнул и нехотя последовал за своим непоседливым напарником.
— Ну и как ты туда хочешь заглянуть? — опасливо спросил он, остановившись возле глухого забора.
— Очень просто. Ты встань рядом с забором, обопрись на него, а я залезу к тебе на плечи.
— Почему я? — привычно заныл Матюша.
— Ты еще спрашиваешь? — покосился на него Хорек. — Да я под твоим весом пополам сломаюсь! И, в конце концов, должна от тебя быть хоть какая-то польза?
Матюша вздохнул и нехотя прислонился к забору. Хорек взобрался к нему на плечи и заглянул во двор.
— Ну, что там? — прохрипел Матюша.
— Стой спокойно, не шевелись! Не шевелись, говорят тебе, а то я свалюсь…
— Да, тебе хорошо говорить… Ты хоть ногами-то не топчись, больно же! У тебя что — шипы на ботинках?
— Потерпи… Я же должен все рассмотреть как следует! Стой спокойно, тебе говорят!
— Ну, что там? Что ты видишь? Все в порядке?
— Какое там! — откликнулся Хорек, слезая на землю. — Машину ее помнишь?
— «Хонда», что ли, старенькая?
— Вот-вот! Нет этой «Хонды»!
— Куда же она делась, развалюха эта? Угнали, что ли? Да кому же эта рухлядь понадобилась?
— Ты что — совсем тупой? Уехала девчонка! Уехала, пока мы с тобой… Пока ты свои гамбургеры покупал!
— Что же мне — с голоду помирать?
— Не умер бы! А что нам теперь делать? Упустили девчонку! Сбежала, пока мы с тобой отсутствовали! Все из-за тебя, из-за обжорства твоего! Потерпеть не мог!
— А что я могу поделать, если у меня организм постоянно еды требует? Если у меня такой обмен этих… веществ?
— А что нам теперь делать? Запороли операцию! Имей в виду: я перед Мазаем тебя покрывать не стану! Хотя толку-то, Мазай нас обоих по стенке размажет!
— Ну, так давай, зайдем в дом и осмотримся!
— Прямо даже не знаю… Нам ведь велели только следить…
— Ну, раз не уследили — давай хоть что-то сделаем. Доложим, что дом осмотрели. Может, и найдем что-то важное. Мы же один раз уже пробовали… Да, кстати, а собака там?
— Нет собаки. Видно, девчонка, когда уезжала, взяла ее с собой…
— Ну, тогда точно надо зайти, воспользоваться случаем. Прошлый раз нам собака помешала…
Бандиты опасливо огляделись по сторонам. Улица казалась вымершей. Тогда они подошли к калитке, Хорек поковырялся в замке и благополучно открыл его.
Войдя во двор, Матюша снова огляделся.
— Точно нет собаки?
— Ну, ты же видишь, что нет.
— Так может, она в доме? — Матюша привстал на цыпочки и вгляделся в окна.
— Если бы собака была в доме, она бы лаяла!
— Погоди-ка… Там в доме кто-то есть!
— Где? — недоверчиво переспросил Хорек.
— Да вот, в окне только что кто-то мелькнул!
— Где? Никого не вижу! Тебе, наверное, показалось!
— Ничего не показалось!
— Да кто здесь может быть?
Хорек смело прошагал к крыльцу и дернул дверную ручку. Дверь была не закрыта.
— Странно… — протянул он, заглядывая в прихожую. — Что это она дверь не заперла?
— Вот и я говорю — странно! — Матюша посмотрел через его плечо. — Но собаки по крайней мере нет!
Хорек вошел в прихожую, настороженно огляделся.
— Говорю тебе — здесь никого нет, — произнес он, невольно понизив голос.
— А если никого нет, так что же ты шепчешь?
— Я не шепчу! — огрызнулся Хорек. — Я просто тихо говорю! А что я, по-твоему, кричать должен на весь поселок? Чтобы все знали, что мы тут шастаем? Еще тетка эта припрется, как в прошлый раз, полицию вызовет! А Мазай конкретно сказал — чтобы все тихо было! А ты хочешь, чтобы все сбежались?
— Кто это — все? — Матюша опасливо огляделся по сторонам. — Ты же говорил, что здесь никого нет!
— Ну, это я так сказал, для примера…
— Ты уж лучше какие-нибудь другие примеры приводи… — проворчал Матюша. С этими словами он шагнул вперед, потянул на себя ручку стенного шкафа.
Дверца широко распахнулась, и из шкафа прямо на него выпал покойник.
Матюша вскрикнул неожиданно тонким визгливым голосом, отскочил назад, зацепился ногой за коврик и грохнулся на пол.
Хорек стоял посреди прихожей, переводя удивленный взгляд с неизвестного трупа на своего поверженного напарника.
— Ты чего? — спросил он наконец Матюшу.
— Я чего? — отозвался тот, пытаясь подняться. — Я тебе говорил — тут кто-то есть! Я тебе говорил, что кого-то видел в окне!
— Ты что, хочешь сказать, что видел в окне этого жмурика?
— Ну, может, он тогда еще был жив!
— Ага, а потом залез в шкаф и там умер. Или наоборот — умер, а потом залез в шкаф. Тебе как больше нравится?
— Мне никак не нравится. Я вон головой шандарахнулся…
— Ну, это для тебя совсем не опасно — у тебя голова не является жизненно важным органом.
— Не знаю, а только кровь течет…
Хорек взглянул на своего невезучего напарника и сочувственно вздохнул:
— Ну, погоди, сейчас мы что-нибудь найдем, чтобы перевязать твою голову…
С этими словами Хорек прошел в соседнюю комнату. Матюша остался стоять посреди прихожей, опасливо оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к доносящимся из соседней комнаты звукам.
Оттуда доносился скрип мебели, звуки выдвигаемых ящиков, раздраженное бормотание Хорька. Потом скрипнула дверь, и наступила тишина.
— Хорек! — окликнул Матюша напарника. — Эй, Хорек, ты там?
Из соседней комнаты никто не отозвался.
— Эй, Хорек, ты чего молчишь? Ты чего не отзываешься? Ты прикалываешься, что ли, надо мной?
Напарник по-прежнему не издавал ни звука.
Тогда Матюша открыл дверь и заглянул в соседнюю комнату.
Хорька там не было, хотя видно было, что он там похозяйничал — дверцы шкафов открыты, ящики выдвинуты, на полу валялась разбросанная одежда. Наверное, Хорек искал бинты, не нашел их и пошел дальше, в следующую комнату.
Матюша открыл вторую дверь, опасливо заглянул в нее и вполголоса окликнул:
— Хорек, ты тут, что ли?
Ему никто не ответил. Матюша шагнул вперед и увидел прямо перед собой деревянную лестницу, ведущую на второй этаж. Он задрал голову и крикнул:
— Хорек! Ты там, что ли, наверху?
На этот раз в ответ на его голос со второго этажа донесся какой-то невнятный звук — то ли мучительный стон, то ли хрип, и снова наступила тишина.
— Эй, Хорек, ты там чего делаешь? — крикнул Матюша, но на этот раз ему никто не ответил.
Матюша еще долго прислушивался, ничего больше не услышал, однако решил осмотреть второй этаж и начал подниматься по лестнице.
Лестница скрипела под его внушительным весом, и этот скрип казался оглушительным в настороженной тишине дома. Матюша почувствовал, как по его широкой спине сползают капли ледяного пота.
Ему было страшно.
Вообще-то он был не очень труслив — не по причине врожденной храбрости или бесстрашия, выработанного годами тренировок, а из-за отсутствия воображения. Боялся он только двух вещей: собак и всего непонятного. Сейчас, к счастью, собаки в доме не было, зато здесь определенно происходило что-то непонятное.
Поднявшись на площадку верхнего этажа, бандит опасливо огляделся и снова окликнул своего напарника:
— Хорек, а Хорек! Ты здесь?
Снова он услышал какой-то приглушенный стон.
Этот стон доносился из-за небольшой двери, которая вела в помещение под скосом крыши — нечто вроде чулана или кладовой. Матюша дернул за дверную ручку — и дверь с громким скрипом открылась. За ней действительно оказался полутемный, заваленный хламом чулан. В дальней его стене было окно, но пыльное и маленькое, так что от него почти не было света.
Матюша протянул руку к выключателю, щелкнул кнопкой — и тут же лампочка под потолком ослепительно вспыхнула и с громким хлопком перегорела.
Бандит чертыхнулся. В чулане и без того было темно, а после яркой вспышки Матюша и вовсе почти ничего не видел. К счастью, на полу, буквально перед самой дверью, стоял старинный медный подсвечник на три свечи. В голове у Матюши внезапно всплыло совершенно незнакомое, непонятно откуда там взявшееся слово «канделябр».
Матюша достал из кармана зажигалку, зажег свечи и поднял канделябр над головой.
В чулане стало светлее. Бандит увидел, что небольшое помещение под завязку наполнено всевозможным никому не нужным барахлом. Здесь были старые чемоданы, коробки, ящики. Посреди чулана стоял детский трехколесный велосипед — в детстве у самого Матюши был точно такой же. Дальше, возле стены, стояла старинная швейная машинка с кованой станиной.
И там, на полу возле этой машинки, Матюша увидел Хорька.
Его тщедушный напарник лежал на полу в позе нерожденного ребенка, подтянув ноги к животу, и не подавал признаков жизни. Волосы на голове у него потемнели и слиплись — должно быть, от крови. На полу возле его головы темнела небольшая лужица.
