Они подхватили чудовище за руки и стали тянуть вверх. И вдруг оно опять заорало. Да в таком ужасе, что и нам стало не по себе.
– Тащите! Спасите! Меня схватил крокодил!
Митёк и Егоркин рванули изо всех сил. Чудовище, мокрое и грязное, оказалось одной своей половиной на палубе, а другая висела за бортом. И в эту половину вцепилась громадная рыба. Она дергала и рвала юбку, которая постепенно сползала с чудовища.
– Сонька! – узнал ее Алешка. – Фас!
Сонька, услыхав его голос, резко мотнула головой, сорвала юбку и скрылась с ней под водой.
– Гнездо себе поплыла делать, – предположил Алешка.
А на чудовище под юбкой, оказывается, были мужские брюки. И было это чудовище не женщиной и не бабой, а мужского рода Каркадилом. Собственной персоной.
Он стоял на четвереньках и отряхивался, как собака. Из-под него растекалась грязная лужа.
Мы смотрели на него с огромным удивлением. Злобный и безжалостный бандит, обижавший стольких людей, награбивший столько денег, обладавший большой властью, имел такой жалкий и отвратительный вид, что я подумал: а он ведь и в самом деле такой. Грязный и жалкий.
Даже его подчиненные: Толстяк Веня и беззубый Зубастый – смотрели на него с брезгливостью и презрением.
– Шкотина! – высказался бывший Зубастый. – Я из-за тебя жубы потерял. – И он попросил Митька: – Жубы надо доштать. Они у меня единственные.
– Шам доштанешь, – сказал Алешка.
– Или новые купишь, – добавил я. – Пробки продашь – и зубы купишь.
А капитан между тем деловито надевал на задержанных наручники. И согнал их в рубку.
– Сидеть смирно! – приказал он. – Молчать как рыба!
Мы взяли катер на буксир и отправились в обратный путь.
С победой.
Глава XIX
«Карамелия»
– В «Опенках», на пристани, – сказал Митёк, – есть телефон. Вызовем милицию и сдадим задержанных.
– Неприятности могут быть, – посетовал капитан. – Надо оружие припрятать. Отберут еще.
– Не отберут, – уверенно сказал Митёк. – У меня есть разрешение на него самого министра внутренних дел.
– На рогатку разрешения нет.
– Рогатку я не отдам, – сказал Алешка.
Но все обошлось. И обошлось очень неожиданно. Как в книгах писателя Лосева.
Еще на довольно большом расстоянии до пристани мы обратили внимание на довольно большое скопление народа на ней. А чуть в сторонке, возле нашей машины, было нами замечено скопление других машин. В том числе и с мигалками.
– Торжественная встреча героев-победителей, – важно произнес Митёк. – Сейчас нас засыплют цветами и вопросами.
Ни вопросов, ни цветов не было. А было много милиции и других официальных лиц во главе с папой.
Деловые ребята молча приняли у нас задержанных, рассовали их по машинам и куда-то увезли.
Папа был веселый и симпатичный. Он сказал Алешке:
– Эх ты! Обогнал папеньку. Теперь мне ни ордена, ни премии не дадут.
– А мне? – спросил Алешка.
– А тебе – премия, – сказал какой-то дядька. Очень представительный. В черном костюме с жилетом, в золотых очках и с красивым портфелем с кодовыми замочками. – Отвернись, – сказал он Алешке.
Покрутил свои замочки, пощелкал и достал какую-то красивую бумагу и еще какие-то бумажки поменьше. И вручил все эти документы Алешке.
– И что? – спросил он. – Вся премия? Хоть бы апельсин подарили.
– А ты прочти, что здесь написано.
Все кругом улыбались, чрезвычайно чем-то довольные. Алешка полистал бумажки, иронически поиграл бровями и спросил:
– А это кто такой – «вышеозначенный»? Он-то при чем?
– Это ты: Алексей Сергеевич Оболенский, – терпеливо объяснил представительный дядька. – А эти документы свидетельствуют о том, что в банке у тебя имеется личный счет вот на эту сумму. – Он ткнул пальцем в строку.
– Это в баксах? – деловито спросил Алешка. – На башню хватит?
– Что? – Дядька даже немного подпрыгнул. – На какую башню?
– Крыша у пацана поехала, – пошутил кто-то. – От радости.
Тут папа сказал:
– Леха, деньги были настоящие.
– А то я не знал, – фыркнул Алешка.
Все-то он знает!
Папа приехал один, без мамы. Она решила немного задержаться в городе, чтобы сделать всякие покупки к нашему возвращению. Поэтому мы собрались в Митьковом доме типично мужской компанией.
Митёк нажарил три или четыре яичницы и поставил на стол бутылку с желтым напитком.
– Пошли наверх, – сказал мне Алешка, когда мы перекусили. – Все равно они сейчас песни будут петь. А я тебе все расскажу.
В общем-то, мне и так все было понятно, но послушать интересно. Особенно о том, как Алешка догадался, кто скрывает свое лицо под женской одеждой.
Мы повалились на свои «разговорчивые» раскладушки.
– Ты только сигнализацию не включай, – предупредил я.
– Теперь ни к чему, – с сожалением сказал Алешка. – Всех распугали.
И он начал свой рассказ.
Честно говоря, меня почти сразу неодолимо потянуло в сон – легли мы вчера поздно, встали очень рано да еще и навоевались досыта. Поэтому я слушал Алешку одним ухом, а в другом у меня стоял ровный приятный гул. И может, поэтому кое-что я пропустил и не всегда впопад вставлял свои вопросы.
Ну, про деньги – это просто. Сообразить, тем более подслушав, что в целях нашей безопасности два бойца запустили дезинформацию в магазине, – это элементарно. Это даже Ватсон сообразил бы.
Дальше Алешка провернул операцию с похищением сундука. Вот это было интересно. Оказывается, он талантливо «проболтался». Так, чтобы это дошло до Полундры.
Когда одураченные бандиты вскрыли сундук, они первым делом надавали по шее Полундре – как будто это его была вина, что зеленые баксы превратились в пустые бутылки и пробки от пива. Но они были уверены, что денежки мы зажали, – по себе, видно, судили. А сундук прятали в будке для отвода глаз.
Сначала они хотели напасть на наш дом, взять его штурмом и обыскать. Но не решились: ведь в доме полно оружия, и охраняет дом свирепый пес. (Не сообразили даже, что этот свирепый пес позорно «проспал» похищение сундука с бутылками.)
И тут Толстяк Веня вспомнил, что в глубине затона живет на яхте одинокий моряк. Добрый друг писателя Лосева. Вот и пришло им в жадные головы такое дурацкое решение. Они напали на Егоркина ночью, после ожесточенной борьбы связали его и выставили Митьку свои требования. Они не сомневались, что за жизнь доброго друга Митёк не пожалеет никаких денег. Если надо – он и дом продаст. Вот тут они судили явно не по себе.
– А Каркадил? – сквозь сон спросил я.
И тут Алешка меня поразил! Оказывается, он вышел на контакт с Полундрой и привлек его на нашу сторону.
– Он, Дим, неплохой человек. Только глуповатый. Ему все время хочется, чтобы на него обращали внимание. А на что там обращать? Красиво петь он не умеет, рисовать не может, ни одной книги не написал и ни одного доброго дела не сделал. Вот он и выпендривался по своим способностям. Со своей речной шпаной.
Какой глубокий психологический анализ, сказала бы наша мама с восторгом.
– И я его перевоспитал, Дим.
Он еще и воспитатель!
– Он, Дим, почему тельняшку носит? Он хочет моряком стать. Такая у него мечта. В общем, я с ним поговорил по-человечески. И он сказал: «Никакие вы не людоеды. Вы нормальные люди. А людоеды – это всякие крокодилы».
Перед моими закрытыми глазами появилось зеленое болото, из которого торчали зубастые пасти.
– И вот, Дим, еще до того, как началась вся эта история с капитаном Егоркиным, Полундра вдруг мне сказал, что у этой банды появился новый шеф. Атаманша такая. Они ее здорово слушались и боялись. А она очень злобная была и все время ругала их за какие-то свои деньги.
Болото с крокодилами пропало. Я открыл глаза.
– И она им сказала: «Как хотите, а деньги верните! Или я вас всех урою!» Тут я и догадался.
Тут и я догадался! Папа ведь говорил, что Каркадил собирался удрать за границу. А на фиг он там кому нужен без денег. Вот он и вдохновил остатки своей банды захватить бедного капитана и потребовать у Митька выкуп. Даже если бы Митёк не прятал Каркадиловы баксы, он все равно сделал бы все, чтобы спасти друга.
– А потом, Дим, он еще думал, что если Митёк – писатель, то, значит, он богатый человек. А богатых писателей у нас в стране не бывает.
Широко мыслит пацан, политически.
Но тут Алешка сказал такое, отчего я не только окончательно проснулся, но даже сел на кровати.
– Знаешь, что я еще нашел? – спросил Алешка хитрым голосом. – Ни за что не догадаешься!
– Еще один клад?
– Я нашел любимый катер бедного странника. Который Каркадил у него отобрал, помнишь?
– Где нашел? – Спросонок мне даже показалось, что Алешка сейчас небрежно ответит: «В старой собачьей будке!»
– Дим, ты тоже его нашел. Только не догадался. Ну подумай, хоть разок.
Что значит – хоть разок? Намек или оговорка?
Я разок подумал.
– Хочешь, немного подскажу? – хихикнул Алешка.
