уж на одного Корнилова. Темноволосая, хрупкая довольно, лет около тридцати.
— Михаил Константинович, мы отказываемся от этого задания, — угрюмо пробухтел Лёха, озвучивая привычно за обоих.
— И честно сообщаем, что будем всячески препятствовать, если вы его перепоручите еще кому-то, — счел нужным добавить и я.
— Что? — нахмурился он и приказал: — Объяснитесь, Бобровы!
— Мы не ангелочки, конечно, но и не сволота последняя, — вскинув голову и с вызовом выставив подбородок, начал брат. — И задури…
— Позже! — внезапно оборвал его Михаил Константинович, поменялся в лице и ломанулся в сторону той самой кафешки, стремительно темнея лицом.
Мы молча и чисто на автомате следом сорвались, а уже через пару секунд поняли, что не зря. Сквозь стеклянную стенку забегаловки увидели, что к брюнетке подсел за столик какой-то мутный пузан в дорогом костюме, она вся напряглась, даже издалека видно было, а в дверях ненавязчиво три явных отбойщика с люто уркаганскими харями встали. Вот на них бы тебе глянуть, синеглазка, а то нас с брательником ты звала уголовными мордами. Корнилов первого рубанул на ходу, не притормаживая, выводя из строя таким молниеносным ударом по брюху, что я его и засечь не успел. Ого, красава мужик, внезапный прямо, стоит запомнить, если и с нами после бодаться он решит.
Мы с Лёхой, не сговариваясь, как привыкли по жизни, переключили на себя оставшихся двоих быков, что пытались рыпнуться за Корниловым, а он попер дальше. Завязалась негромкая, но с глубоким смыслом и прочувствованная «беседа». В результате я разжился стволом, мой оппонент очутился едва ли не на коленях с заломленной лапой, кулаком которой он решил сдуру меня пощупать. Лёхин оказался не таким отважным, больше языкатым, так что остался на ногах, утирая всего лишь кровь с разбитой братом губы. Корнилов тоже вел весьма насыщенную беседу в это время, а прочие посетители кафе заведение спешно покидали. И их можно понять. Слишком отчетливо потянуло жареным. Слышать, о чем говорил Михаил Константинович, мы не могли, но выражение физиономии у него было — обосраться запросто можно. От того деревянного «костюма», каким мы его застали на работе, и следа не осталось. Как и сомнений у меня, что женщина, над которой он нависал оберегающим грозовым облаком, — его. И он за нее всех порвет. Ну, походу, вопрос насчет его претензий в сторону Оксаны можно снимать.
Закончилось все достаточно стремительно и ожидаемо. Пузан в костюме растопырил борзо волосатые пальцы в перстнях, явно залупаясь на Корнилова. Тот дерзости не оценил и быстренько придал ему позу бегущего оленя (ни-ни, никакого сексуального подтекста) и препроводил в данном положении до лестницы, куда мы доставили в разных агрегатных состояниях и троих быков. Одного — такого же скрюченного, второму — придавая ускорение пинками, третьего — за ноги волоком. Корнилов что-то еще проникновенно пошептал пузану, отчего того всего как приморозило сначала и рот он захлопнул, а потом скис и ушел не оглядываясь. Нам же Михаил молча кивнул, веля следовать за ним.
Брюнетка бросилась к нему на шею, только вернулись в кафе, и мы еще минут десять деликатно топтались неподалеку, давая мужику время успокоить ее. И только после этого все вместе уселись за столик.
— Давайте, рассказывайте, — велел нам Корнилов, а мы с братом многозначительно уставились на его спутницу.
— Елена Валерьевна — коллега и приятельница Оксаны. И непосредственно вовлечена во все, так уж вышло. Ее фамилия Крупенина, — сообщил нам Михаил, очень бережно обнимая женщину за плечи.
Крупенина. Сергей Крупенин. Серый. Заказ Оксаны. Ох ты ж, мать твою так!
— Ох…бана! — изумленно каркнул Лёха, поерзав на стуле. — То есть это ее мужа нам…
— Захлопнись, Леха! — шикнул я на брата, чтобы не сорвалось лишнего. Злость вспыхнула во мне с новой силой. Если эта самая Крупенина с ним, то что это за игры псевдошпионские, а? Кого тут дурят и подставляют? Оксану? Нас? — Михаил Константинович, при всем уважении, но мы не будем больше голову Ксюхе дурить и подставлять потом, и если еще кому поручите это — зае… — я коротко глянул на Лену, — покалечим всех, уж не обессудьте.
Корнилов обвел нас обоих цепким взглядом и скупо ухмыльнулся.
— А я разве просил вас голову ей дурить и подставлять ее? — сухо спросил он.
— А разве нет? — вскинулся Леха. — Все эти притворяшки с наемом киллера для чего еще, думаете, не понимаем? Эта дурында нам деньги за якобы выполненный заказ, а вы ей небо в клеточку? Все понятно, по закону это правильно, но скотство лютое. И на такое мы не подпишемся и никому ее подтолкнуть и подставить не позволим. Короче, заявляем официально: хоть близко кто к Ксюхе нашей подойдет — и он пациент травмы минимум.
— Напомните мне, господа нервные Бобровы, как звучало мое поручение дословно. Там упоминалось что-то кроме того, что вы должны ее технично оградить от общения с настоящими криминальными элементами? Или я просил вас собирать доказательную базу для того, чтобы потом дать делу ход?
— Э-э-э… — опешил Лёха, заморгав растерянно, да и я что-то подзавис, не готовый сходу остыть и начать соображать в новом направлении. — А для чего же еще все это? Ну в смысле… вы же из этих, мы… — буркнул под конец едва внятно брат, намекая на то, что у Корнилова на лбу буквально написано — ФСБ.
— Из этих, — запросто подтвердил Михаил. — И если бы в мои планы входило Оксану сдать, то зачем бы мне давать вам это задание, действуя на неофициальном уровне? Я, по-вашему, неуемный пенсионер, который не оставляет надежды еще хоть чем-то помочь нашим доблестным органам? Сдав им бедную девчонку, которой и так в жизни не повезло с тварью жестокой столкнуться?
Он знает. С самого начала по своим каким-то каналам, или же Боев это для него инфу у ментов добывал? Какая разница уже.
— Михаил Константинович, мы просто… — Лёха покраснел, опуская голову, я тоже себя тупарем ощутил тем еще.
— Вы просто увидели красивую девочку и решили в героев-спасителей поиграть? — придавил нас еще крепче Корнилов. — Впечатление произвести, поведав, что против нее заговор подлый бывший фээсбэшник плетет?
— Ничего мы ей не говорили! — огрызнулся я. — Нашли трепачей! Мы… короче, Оксана теперь — наша ответственность.
— Вот прямо с ходу ответственность? — не без язвительности уточнил он. — Вы в курсе полной ее ситуации?
— Да. Мы… справки навели, — пожал я плечами. А чего уже таиться, раз разговор так обернулся.
— И?
— И хрен… ой, не подойдет к ней этот бывший и на километр, — вскинул голову брат.
— Требую четкости, — голос Корнилова
