оценщику, доставая бриллиант-сердечко. – Этот камешек стоит два таких колье.
Оценщик, прищурившись, издалека посмотрел на камень и обратился опять к цаце, склонившейся над прилавком.
– Так вам показать?
– Ну конечно, я жду.
Длинные обесцвеченные волосы цацы спадали на стекло. Нырок дёрнул один её волос с противоположной от себя стороны. Цаца вскрикнула, обернулась и никого не увидела.
– Сколько же по-твоему стоит такой камень? – спросил Нырок оценщика.
– Половину этого колье.
– Не смешно.
– Твоё предложение?
– Баш на баш. Я тебе камень, ты мне колье.
– Не пойдёт, – сказал оценщик. – Пожалуйста, смотрите, – обратился он к цаце, доставая украшение. – Антикварная вещь, изящная работа. Материалы – золото высокой пробы и несколько драгоценных камней.
– Мне нравится, – загорелась та.
Нырок заметил на одной из полок маленькие гиревые весы.
– Предлагаю честную сделку, – сказал он.
– У нас все сделки честные, – ответил оценщик.
– Бросим бриллиант и колье на весы и посмотрим, что окажется тяжелее: если колье – ты бесплатно забираешь камень, но если тяжелее камешек – то колье моё.
– Вот этот маленький камешек тяжелее массивного колье? Ты это серьёзно?
– У нас всё серьёзно.
– Извините, продажа временно приостановлена, – сказал оценщик цаце и добавил чуть слышно: – Зайдите позже.
Сморщив носик, цаца направилась к выходу.
– Можете не приходить, колье не продаётся, – повторил Нырок.
Оценщик достал весы и положил колье на одну из чашек. Она опустилась.
– Это надёжный физический прибор, – сказал оценщик. – Как ты можешь рассчитывать, что камешек перетянет?
– Один молодой головорез в мушкетёрской шляпе говорил в таких случаях: «Пур куа па» – почему бы нет?
– Тогда прошу.
Нырок, словно выступая перед зрителями, показал бриллиант-сердечко и поместил его на другую чашу весов. Она ожидаемо не шелохнулась. Оценщик расплылся в улыбке.
– Как видим… – начал он и забыл, зачем начал.
Чаша с бриллиантом поползла вниз. Продолжая выступление, Нырок, как иллюзионист, водил возле неё руками, но то, что не прикасался – оценщик видел совершенно отчётливо. Чаша опускалась и опускалась, пока, наконец, не достигла стола. Оценщик нагнулся, обследуя надёжный физический прибор, но ничего подозрительного не находил.
– А… – хотел спросить оценщик.
«Ниже», – показал Нырок.
Оценщик наклонился ещё ниже. Нырок водил руками и ни к чему не прикасался. Водил руками и ни к чему не прикасался. Потом прикоснулся к голове оценщика и что есть сил шибанул её об стол.
Сняв с руки длинный обесцвеченный волос, добытый от цацы, Нырок бросил его за прилавок на лежащего там владельца надёжного физического прибора. Чаша с бриллиантом тут же подскочила.
– Я же говорил, что камень перетянет, – забрав с весов добычу, развернулся Нырок.
Перед ним стояли бандиты Умник и Чугун.
– Я же говорил, что он придёт, – ухмыльнулся Умник.
Последнее, что увидел Нырок, это летящий кулак Чугуна.
Глава 22
Когда Нырок пришёл в себя, он понял, что находится не в ломбарде. Вместо потолка высоко над головой тянулись элементы монтажных конструкций, под которыми, сверкая металлическими рёбрами, висели длинные светильники. Звуки, доносящиеся со стороны, звучали с лёгким эхом. Сильно пахло древесиной, а на языке чувствовался её вкус.
«Это от древесной пыли, – подумал Нырок. – Или я сгрыз какую-нибудь доску».
Голова болела, и думалось с трудом. Нырок хотел погладить голову, чтобы она не болела, но неожиданно понял, что руки его не слушаются.
«Я умер, потому что сгрыз доску, – подумал Нырок. – Или живой, но к чему-то привязан».
Он дёрнулся и не смог полноценно пошевелиться.
– Смотри, кажись, очнулся!
В поле зрения Нырка появился «бык» Чугун, на глупой роже которого было написано любопытство и большое облегчение от завершённого ожидания.
«Я живой», – понял Нырок.
– Точно, очухался, – вплыла с другой стороны ухмыляющаяся физиономия в бакенбардах – Умника.
– Значит, можно приступать, – влезла между Умником и Чугуном большая морда Бригадира. – Будем пилить его на горбыли.
– Но сначала сломаем руки, – внёс уточнение «бык» Чугун.
«Лучше бы я сгрыз доску и умер», – подумал Нырок.
– Только кто будет ломать? – не унимался Чугун. – Можно я?
– Почему ты? – возразил Умник. – Ты прошлый раз ломал.
– Я ещё хочу.
– Я тоже хочу.
– А мне это больше всего нравится.
– Пожалуйста, не ссорьтесь, – сказал Нырок, – у меня две руки, хватит на обоих.
– Шутит, – скривился Бригадир. – Давай-ка для начала мы отрежем этому шутнику пальцы.
Бригадир скрылся из области обзора.
– Двигай распилочный стол!
Раздались звуки включаемой пилы, поверхность, на которой лежал Нырок, дёрнулась, поплыла, и он почувствовал, как зубчатый диск вошёл в дерево где-то рядом с рукой.
– Подождите, – испугался Нырок. – Что вы делаете?!
Поверхность плыла дальше. Вгрызаясь в дерево, пила визжала и вибрировала уже у самых пальцев Нырка, осыпая их опилками. За пленником с одной стороны с любопытством наблюдал «бык» Чугун, с другой – ухмыляющийся Умник. Нырок вдруг понял, что всё, происходящее с ним, происходит в действительности.
– Остановитесь! – забился он в ремнях. – Слышите? В чём я виноват?
Рука ощутила жар разогретого пилением металла.
– Сейчас посыплются пальчики, – негромко сказал «бык» Чугун.
– Надо отойти, чтоб не забрызгаться, – морщась, подвинулся Умник.
– Отпустите! – отчаянно закричал Нырок. – Вы меня с кем-то путаете!
– Вж-ж-ж-ж! – надсадно завизжала пила.
– А-а-а! – дико заорал Нырок.
Неожиданно пила смолкла и движение остановилось.
– Тебя трудно с кем-то спутать, – донёсся до Нырка сиплый голос. – Дважды пытаться обокрасть меня – это надо иметь наглость.
Оставаясь с открытым от крика ртом, Нырок глубоко и часто дышал. Чтобы проверить, целы ли пальцы, он стал складывать и раскладывать кукиш. Кукиш складывался.
– Кто это говорит? – собравшись с силами, попытался задрать Нырок голову.
– А ты не знаешь?
– Нет. Существует слишком много людей, которых я пытался обокрасть дважды.
– И до сих пор тебя никто не наказал?
– Никто. До сих пор.
– Что ж, мои ребята горят желанием исправить это недоразумение.
Нырок посмотрел на бандитов. Те кровожадно улыбались.
– Поверните его ко мне, – приказал голос.
Умник и Чугун развернули широкую доску с привязанным к ней Нырком и подняли вертикально. Нырок увидел цех лесопилки. Вдоль стен тянулись штабели обрезных досок, пол был усыпан свежими опилками.
«Чтобы кровь засыпать», – понял Нырок.
На единственном в помещении стуле сидел грузный человек, которого Нырок видел в ресторане: криминальный босс Тёмный. Мешки под глазами Тёмного придавали его лицу мрачное выражение, сложенные на столе руки хранили следы недавней битвы с бизнесменом Щукой и были обмотаны бинтами. На свободном от бинтов пальце левой руки горел в перстне большой розовый бриллиант.
– Мы с вами незнакомы, – сказал Нырок, с трудом разжимая кукиш.
– В чём же проблема? Моя фамилия Тёмный. Как зовут тебя?
– Бонифатий Спиридонович.
– Включайте пилу, – кивнул криминальный босс своим бандитам.
– Я пошутил! – закричал
