Твою мать, придётся искать ещё какие-то зацепки, но всё же стоит допустить мысль, что Корсаков служит Повелителю. Ох, как же это хреново, учитывая, что Анастасия весьма мне интересна…
Я зло пробормотал под нос ругательство и отправился за покупками. Навестил оружейный магазин, где купил револьвер и патроны. А затем посетил книжный. Там я приобрёл новую книгу, в которую намеревался перенести заклятия и зашифровать их. Самому бы потом не запутаться и суметь расшифровать их.
Покинув книжный магазин, решил пешком добраться до академии. Вечер только-только вступал в свои права. А лёгкий снежок и полное безветрие не были помехой моим планам. Так что я, не спеша, двинулся по тротуару, обгоняя людей и слыша звуки большого города, ну, по местным меркам, большого.
В мои уши влетало ржание лошадей, фырчанье автомобильных моторов, отрывки радиопередач, человеческие голоса, грохот трамвая и… громкие, злые крики. Последние исходили от малорослого, средних лет толстяка в шубе. Он стоял рядом с высокой дамой с капризным лицом и люто орал на простого мужичонку лет сорока. Тот зябко ёжился, приплясывая босиком на снегу. Из одежды на нём были лишь потрёпанная рубаха с заплатками и вылинявшие штаны. А вот его стоптанные сапоги, куцый овчинный тулупчик и шапку держал в руках рослый краснощёкий детина. Он возвышался подле коротышки. А тот продолжал бесноваться, не стесняясь взглядов людей:
— … Ах не нарочно ты задел своим поганым плечом мою даму сердца?! Да за такое тебя надобно на каторгу, а не просто раздеть в наказание!
— Лев, он нарочно. Я видела, — подливала масла в огонь женщина. Её глазки возбуждённо блестели, а язык слегка заплетался от выпитого алкоголя.
— Случайно, ваше благородие, случайно. Помилуйте, — запричитал мужик, пустив слезу. Она покатилась по морщинистой щеке, запутавшись в серой жёсткой щетине.
— На колени и проси прощения у моей ненаглядной! — люто заорал коротышка, покачнулся и едва не упал. Видимо, он тоже был под градусом.
Мужик как подрубленный рухнул на колени и схватился за подол шубы женщины. А те брезгливо пихнула его ногой в красном сапоге. И у кого-то из прохожих данная сцена вызвала смех.
Толстяк же, опьянённый властью, прорычал верзиле, ткнув в его сторону пальцем с перстнем, покрытым рунами:
— Прошка, отвесь тумаков этому брыдлому фуфлыге, чтобы помнил, как барыню толкать. Да покрепче поколоти его.
— Смилуйтесь, ваше благородие. У меня дитятко малое… Шо же мы будем делать, ежели я пластом лежать буду? — залился слезами мужик и умоляюще протянул руки к коротышке.
А тот зло окрысился. Его лицо гневно исказилось, лягушачьи глаза загорелись ещё большей яростью, а тонкогубый рот выплюнул:
— Давай, Прошка. Не стой столбом. Хозяин приказывает.
— Прошка, я бы не советовал тебе этого делать, — елейным голосом проговорил я, мысленно кляня свою добрую душу.
— А ты ещё кто такой?! — выдохнул толстяк, вальяжно повернувшись ко мне.
— Не ты, а — вы, — бросил я, покосившись на стоящего на коленях полураздетого мужичка. На его физиономии появилась тень робкой надежды. — Моё имя Пётр Орефьев. Я сын барона Орефьева.
— Барона… — испуганно прогудел под нос здоровяк Прошка и как-то весь сдулся. Он бочком-бочком зашёл за спину коротышки, точно я мог ужалить его.
— Да мне плевать кто ты такой, сопляк! Я — маг! Адепт третьего ранга! — пьяно взревел толстяк и в поисках одобрения покосился на свою спутницу. Но та как-то сникла, робко заулыбалась и потянула коротышку за руку. — Отпусти меня! Сейчас я и этого обрыдка на колени поставлю. Забыла кто я? Да подо мной половина Константиновки ходит. Сейчас только заклятие Ураган достану…
Я глянул на разошедшегося урода и молча, с наслаждением, ударил его кулаком в нос. Костяшки пальцев заставили хрустнуть пятак свиньи. Его тупая башка дёрнулась, шапка слетела. И он, точно куча дерьма, повалился на спину и потерял сознание. А его расквашенный нос принялся орошать пухлые щёки густыми потоками крови.
Дама сразу же истерично заверещала. Но я так грозно глянул на неё, что она осеклась и испуганно замолчала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Прошка же тупо разинул рот и смотрел то на меня, то на валяющегося коротышку. А прохожие предпочитали не встревать в наши разборки. Они просто обходили стороной наш квинтет. И никто из них даже не стал звать полицию. А сами стражи порядка пока отсутствовали на улице. Но скоро они точно нагрянут, так что надо поторопиться.
Я нарочито громко скрежетнул зубами, пронзил верзилу огненным взглядом и процедил:
— Отдайте мужику его одежду.
Тот мигом бросил шмотки ошалевшему от случившегося бедолаге и почему-то вытер об себя руки.
Следом я приказал мужику:
— Облачайся и пошли.
— Да, ваше благородие, сейчас, ваше благородие, — пролепетал тот, торопливо одеваясь, словно солдат, пытающийся успеть до того, как спичка потухнет.
Я не стал ждать, когда он полностью оденется, и потопал в сторону академии. Ярость постепенно отпускала меня, а грудная клетка уже не так бурно вздымалась. Но в топку моего гнева подбросил пару поленьев догнавший меня мужичонка.
— Благодарю, господин, за то, что заступились, не дали поколотить меня. Я уж думал, что таких дворян не осталось, — простодушно закончил бедолага и щенячьим взглядом посмотрел на меня.
— Остались, — буркнул я, засунув руки в карманы полушубка. Костяшки пальцев немного пощипывало после того, как они встретились с ряхой урода.
— Надеюсь, теперичи с вами не случится чего худого из-за меня. Тот барин может затаить зело лютую обиду.
— Да и пусть. Всё равно этот дебил думает, что я Пётр Орефьев.
— А вы кто?
— Шерлок Холмс, — нервно хохотнул я и криво улыбнулся.
— Господин Холмс, ещё раз примите мою благодарность, — искренне проронил мужик и попытался схватить мою руку, дабы облобызать оную. Но я отдёрнул её и рыкнул: — Перестань уже. Я бы любому помог на твоём месте.
Простолюдин уставился на меня так, будто увидел Иисуса. Да я и сам ощущал себя так, словно уже могу воду в вино превращать. Для этого мира мой поступок был чем-то из ряда вон выходящим, как не симулируемый женский оргазм.
Я усмехнулся своим мыслям и бросил мужичонке:
— Иди домой и больше не влипай в истории. Уразумел?
— Да, ваше благородие, — кивнул тот и внимательно посмотрел на меня, будто запоминал.
В следующий миг он нырнул в поток прохожих и исчез. А я вскоре добрался до академии, кое-что забрал из своей комнаты в общаге и отправился в зал для занятий магией. Там я наконец-то развернул пергамент, переданный мне бароном Верлионом. Это оказалось заклятие уровня адепта первого ранга. Мощная штука. Массовое упокоение нежити. Такое в магазине не купишь даже с разрешением на использование магии. Нужен ещё диплом академии.
Официально я не мог пользоваться этим заклятием, даже имея грамоту от Императора. Она позволяла мне баловаться лишь магией не выше уровня адепта второго ранга. Но указ под номером триста двенадцать прямо говорил, что маг, защищая Родину и сограждан, может оперировать любыми заклятиями, которые знает. Так что Верлион подарил мне Массовое упокоение нежити для вероятных битв с Повелителем.
Вот только даже с моим возросшим магическим резервом я мог использовать это заклятие всего несколько раз. Это сразу же натолкнуло меня на мысль, что Верлион имеет представление о моём резерве, иначе бы он не всучил мне это заклятие. Хм…
Я отправил эту догадку на одну из полок памяти и принялся усиленно тренироваться. Быстро довёл до нуля магический резерв, а потом, едва дыша от усталости, стал переписывать в новую книгу все заклятия, которые у меня имелись. И шифровал я их довольно примитивным способом, но всё же такой поступок мог выручить меня в будущем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Пока же я закончил с заклятиями, вышел из зала, а потом и из здания. Сумрак уже полностью завладел городом. А немногочисленные студенты прогуливались по заснеженному парку, освещённому уличными фонарями. Скоро Новый год. Осталось буквально пару дней. Надеюсь, что хотя бы они пройдут спокойно.
