А самое страшное — что стоило мне немного выйти из созерцательно-медитативного состояния, и увиденная картина вновь вставала перед глазами. Как струйки воды разбиваются о широкие плечи, рассыпаясь мелкими брызгами. Стекают по рукам, повторяя узор перевивающих их жил. Очерчивают рельеф мышц, путаются в жестких черных волосах на груди и сбегают дальше вниз…
Вновь активировала «душ» я машинально и шагнула под потоки воды как была — в комбинезоне, с собранными в пучок волосами. От холодной воды перехватило дыхание, но в этот момент я была подобному очень рада. Так стыдно мне не было, наверное, никогда в жизни, а выкинуть Ветрова из головы все никак не получалось.
В воде я, предварительно повысив ее температуру до нужного уровня, полоскалась довольно долго, даже несмотря на то, что тем самым испытывала терпение Одержимого. Смутить меня сильнее было невозможно, поэтому зачем дергаться?
Не знаю, водные процедуры помогли или полученная возможность немного побыть наедине с собой, но я сумела взять себя в руки. Стыд перегорел, и я вновь начала воспринимать действительность с привычной критичностью. И Ветрова в том числе. В конце концов, ничего столь уж возмутительного я не совершила. А тот факт, что мужчина показался мне физически привлекательным… если разобраться, это вполне естественно и совсем не удивительно.
Окончательно успокоившись и смыв с кожи неприятное ощущение, прилипшее к ней после сна в неудобной одежде, я прошла процедуру «сушки», натянула сменный комбинезон и отнесла вещи, не разбирая, к себе в комнату. После чего, решительно вздохнув, направилась к «соседу».
Звукоизоляция тут была слишком хорошая, чтобы можно было постучать, и никаких подходящих для этого приспособлений я так и не нашла. Ничего не оставалось, кроме как открыть дверь и, не заглядывая внутрь, позвать:
— Игорь Владимирович, я закончила.
— Заходи, — донеслось в ответ.
Одержимый сидел на краю кровати, почему-то не увязая в ее поверхности. Меня он встретил отчего-то очень тяжелым и недовольным взглядом. Правда, пока я раздумывала, чем опять могла вызвать неудовольствие мужчины, — неужели правда затянувшимися водными процедурами? — ответ нашелся сам собой. Ветров поднялся, в два шага преодолел разделявшее нас расстояние и мрачно процедил:
— Я уже говорил, прекрати мне выкать, это чертовски раздражает!
— А меня раздражает ваша фамильярность, — ровно возразила я.
— Я в курсе, — усмехнулся он. Очень нехорошо усмехнулся — мстительно, угрожающе. Подошел еще ближе, бесцеремонно вторгаясь в личное пространство и вынуждая задрать голову, чтобы продолжить смотреть ему в лицо. Еще напрашивался вариант отступить или лучше вовсе покинуть комнату, но я интуитивно ощущала — это будет провал. Не тактическое отступление, а именно побег, и позволить себе подобное в общении с этим человеком я просто не могла. Поэтому продолжала упрямо смотреть ему в глаза, не двигаясь с места. — Вот только ты с этим ничего поделать не можешь, а у меня есть варианты.
— Например? — уточнила я, вскинув брови. Почувствовала, как ладонь мужчины легла мне на талию, окончательно лишая возможности сбежать.
— То есть ты предлагаешь сразу перейти к интересному? — со смешком уточнил он, костяшками пальцев свободной руки едва уловимо касаясь моего виска и обводя скулу. Было щекотно и почему-то почти страшно, хотя никакой явной угрозы я не чувствовала и, более того, была совершенно уверена, что Одержимый просто дурачится и испытывает мое терпение. Может быть, вчера подобное его поведение и выбило бы меня из колеи, но после утренних впечатлений смущаться я была временно не способна.
— Предлагаю, — невозмутимо кивнула я. — К работе. Ее довольно много, а вы меня отвлекаете, — намеренно выделив голосом обращение, добавила я.
— По-хорошему, значит, не хочешь? — насмешливо хмыкнул он. Несколько секунд мы опять буравили друг друга взглядами, и на этот раз первой не выдержала уже я.
— Игорь Владимирович, что вам от меня надо? — уточнила с тяжелым вздохом. — Я уже поняла, что ваше хамство — это обычный стиль поведения, и даже почти к нему привыкла. Вы ясно дали понять сразу и даже пару раз подтвердили после, что как женщина я интересую вас в последнюю очередь. Так зачем вам это? Просто хочется, чтобы все было по-вашему? Тогда вынуждена разочаровать: менять свои привычки в угоду вашим сиюминутным желаниям я не намерена. Так что давайте мы все же вернемся к делам. Чем скорее мы со всем разберемся, тем раньше перестанем отравлять друг другу жизнь.
Ветров на мои слова не отреагировал никак, будто не услышал. Продолжал все так же стоять, задумчиво ухмыляясь и пристально меня разглядывая. Потом улыбка приобрела хищно-предвкушающий оттенок, но как-то отреагировать на это я не успела. В следующее мгновение мужчина впился в мои губы поцелуем, одной рукой придерживая затылок, а второй за талию крепко прижимая к себе.
В первый момент я совершенно растерялась и даже не попыталась воспротивиться. Потом растерялась еще больше, но уже от самого поцелуя: так меня прежде никто не целовал. Так увлеченно, жадно, почти грубо, отчаянно, будто это был не поцелуй, а что-то совсем другое, более значительное и важное. Так, должно быть, глотает воздух утопающий, в последний момент вырвавшийся из пучины.
Меня бросило в жар. Тело мужчины даже сквозь два слоя плотной ткани казалось горячим, а объятья были настолько крепкими, что стало тяжело дышать, и именно это меня в конце концов отрезвило. Я изо всех сил уперлась ладонями в грудь Одержимого, мотнула головой, вырываясь. К счастью, удерживать меня он не стал. Даже почему-то не стал перехватывать руку, влепившую ему пощечину, хотя, наверное, мог. Более того, он как будто вовсе ее не заметил, хотя била я от души, и ладонь от удара горела. Смотрел на меня с непонятным выражением в глазах и насмешливой ухмылкой и молчал. Немая сцена продлилась пару секунд, не дольше. Когда Ветров быстро, будто машинально, облизал уголок губ, я поняла, что еще несколько мгновений — и я сорвусь, устроив ему совершенно безобразный скандал. Выход оставался один: просто сделать вид, что ничего не случилось, и отвлечь себя работой.
— У вас десять секунд на сборы, — тщательно следя за интонацией, чтобы не сорваться на шипение и не цедить слова сквозь зубы, и за выражением лица, чтобы не выказать ни смущения, ни раздражения, проговорила я и направилась к выходу. Надо было зайти к себе в комнату и забрать плащ, после чего выйти наружу и позвать сопровождающего. Это тоже был известный факт: на выделенную делегации территорию местные не заходили принципиально. Что дополнительно подтверждало теорию о существовании некоего ближнего круга, в который допускались далеко не все.
