Он рассмеялся:
— Годится! Тогда вы с Марией сможете выпустить своих бабочек в сад.
— Отличная идея! Мне это нравится, — оглядевшись, Келси поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы. — А ты, оказывается, не такое уж чудовище.
— Я? Чудовище? — Он указал на себя пальцем.
— Однажды я так подумала о тебе, — призналась Келси.
— А теперь?
— Ммм... Ты намного больше походишь на человека, чем я предполагала.
Пока Райан расплачивался за покупки, Келси приводила себя в порядок в дамской комнате. Когда она вернулась, то увидела его сияющим. В руках у него были подарки для дочери. Никогда прежде он не улыбался так часто и не веселился, как за последние несколько дней.
Райан предложил ей руку, и она с радостью оперлась на нее. Усевшись в машину, он повернулся к ней:
— Я сегодня прекрасно провел время.
— В компании справились без тебя?
— Я всегда на связи, мне могут позвонить в любой момент, — он загадочно посмотрел на нее. — Я и для тебя купил кое-что.
— Райан, зачем?
— Это не такой уж большой подарок. Пустяк. Сегодня мне было так хорошо, что я захотел хоть как-то увековечить этот день в памяти.
Он достал из подарочного пакета небольшой футляр и открыл его. Внутри оказалось восхитительное серебряное ожерелье с крошечным изображением бельведера ботанического сада.
— Райан, какая милая вещица! — Келси взяла ожерелье из футляра и собралась его примерить. — Мне очень нравится.
Она была в таком восхищении, что тут же решила признаться Райану в любви... Но не призналась.
— Позволь, я помогу тебе.
Она повернулась к нему спиной, и он застегнул ожерелье, потом коснулся ее плеч. Наклонившись вперед, Райан поцеловал ее в шею.
Келси вздрогнула от нахлынувшего чувства.
— Замечательно, — тихо сказал он.
— Ожерелье или шея? — Она сдержала слезы, повернулась на сиденье и посмотрела на него.
— И то, и другое. Ты невероятная женщина, Келси. Ты вернула мне радость жизни. Не знаю, к чему приведут нас наши отношения, но я не намерен больше противиться своим чувствам.
Ее сердце подпрыгнуло:
— Ты же не крутишь романов с подчиненными.
— Возможно, мне придется тебя уволить.
Она не знала, что ответить. Ей нужна была работа, и меньше всего она хотела уезжать из дома Райана.
Келси молчала, и тогда он коснулся ее руки:
— Я шучу, дорогая, так как никуда тебя не отпущу.
— Ты в этом уверен?
— Ты нужна Марии и мне.
— Ты не отпустишь меня, даже если тебе придется закрутить со мной роман?
— Не отпущу, если в нашем романе будет много таких дней, как сегодня.
Душа Келси трепетала от радости. Неужели она не ослышалась?
— Ты всегда целуешь подчиненных, с которыми решаешь начать любовные отношения?
— Да. Всегда.
— Райан! — Она резко отстранилась от него и хлопнула ладонью по его плечу.
Он рассмеялся, притянул к себе и поцеловал.
— Если бы я знал, что мне понравится целовать подчиненных, то начал бы это делать уже давно. Но, увы, ты оказалась первой моей работницей, которую я поцеловал.
— В таком случае можешь закрутить со мной роман.
Как только Райан собрался снова поцеловать Келси, зазвонил его сотовый телефон. Недовольно простонав, он достал трубку из кармана пиджака.
Пока Райан слушал то, что ему говорили на том конце провода, выражение его лица становилось все мрачнее. Он посмотрел на Келси, потом отвел взгляд.
— Когда? Где? — резко спросил он, затем снова взглянул на Келси.
У нее закралось подозрение, что произошло нечто ужасное. Райан смотрел ей в глаза так, будто о чем-то умолял. Она не могла понять, что происходит. Он взял ее за руку.
Келси с беспокойством спросила:
— Что-нибудь с Марией?
Райан покачал головой, потом рявкнул в телефонную трубку:
— Нет, я скажу ей и привезу к вам!
Выключив телефон, он посмотрел на нее так, будто сожалея, что когда-либо встретил.
— Случилось что-то ужасное?
— Зависит от того, как ты это воспримешь, — сказал он.
Что за странный ответ!
— Что такое? С Марией все хорошо?
— Дело не в Марии. Это касается тебя.
— Меня? Что я сделала не так? — Ее сердце учащенно забилось.
Райан провел рукой по волосам:
— Я даже не знаю, как начать, — он несколько раз вздохнул.
— Ты пугаешь меня, Райан.
— Извини. Новости хорошие, поверь.
— Тогда почему ты так расстроен?
— Даже хорошие новости могут шокировать. Кроме того, ты беременна.
Снова он решил щадить ее чувства!
Райан хотел обнять ее, но передумал.
— Я скажу как есть, — он сглотнул. — Твой муж жив.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Поездка домой показалась Райану и Келси вечностью. Она молчала, потрясенная новостью, и смотрела перед собой невидящим взглядом. Райан несколько раз справлялся о ее самочувствии.
Сейчас ей снова хотелось оказаться в объятиях Райана, но что поделать — пришлось напомнить себе о положении замужней женщины, а не вдовы. Новость о том, что ее муж жив, невидимой стеной встала между Райаном и ею. Сегодня они так беззаботно целовались, объяснялись друг с другом, и она даже не догадывалась, что ее муж вовсе не погиб. Еще несколько минут, и Келси призналась бы Райану в любви...
Какое счастье, что она сдержалась! Незачем было все усложнять и создавать Райану еще больше проблем.
Келси любила Райана, а не Марка. А теперь стыдилась этого, но ведь она не знала, что все так получится! Марк оказался жив. Ей следовало радоваться, однако она ощущала себя сбитой с толку.
Когда они приехали, Келси помрачнела еще больше. Этот дом, в котором она жила, принадлежал Райану. Жилище, в котором она хотела остаться навсегда, следовало вскоре покинуть.
Келси рухнула в кресло в гостиной. Райан принес ей стакан воды.
— Если хочешь, я позвоню и узнаю подробности, — сказал он.
— Я позвоню сама.
— Конечно, — он стоял рядом с ней, крайне напряженный. Теперь они казались друг другу незнакомцами. В душе Келси хотела обнять Райана, но не двинулась с места.
Райан вышел из комнаты, но вернулся почти сразу же и бросился к ней, будто боясь, что Келси, как драгоценная ваза, упадет и разобьется.
В конце концов она поднялась на ноги и сделала несколько звонков. Марк действительно оказался жив, но был в плохом состоянии. Он находился в больнице в Сиэтле. Детали выяснить не удалось, однако одно было ясно точно. Однажды Келси пообещала Марку заботиться о нем в болезни и здравии. Сейчас он нуждается в ней. Келси обязана быть рядом с ним, иначе никогда себе этого не простит.
