– Когда-то мы были близки с Арсением, – начала она и, решив добавить в свои слова жесткой определенности, уточнила: – Мы были любовниками. Вы понимаете, я была тогда намного моложе и намного интереснее. – При этих словах Елена Сергеевна, как любая женщина, не удержалась и кокетливым жестом поправила волосы.
Ковригин хотел было сказать дежурную фразу: «Вы и сейчас прекрасно выглядите», – но передумал, обойдется.
– Намного интереснее, – с грустью повторила женщина, – да и он тогда не был еще богатым бизнесменом. Короче, не в этом суть. Прошли годы, мои дела шли плохо. Недавно я встретила Арсения и попросила его помочь… Не деньгами, конечно, это было бы унизительно, да и проку в этом мало, нет, я попросила его устроить на работу Марину, мою дочь. Как я потом раскаивалась в своей просьбе! – Последние слова прозвучали как трагический вздох, Елена Сергеевна надолго замолчала.
Ковригин не торопил ее, зная: теперь она будет говорить, пока не расскажет ему все.
Действительно, после долгой паузы женщина продолжила:
– Он взял ее в свою фирму бухгалтером. Не главным, конечно, вторым или третьим, но на хорошие деньги. Она приоделась, завелись кое-какие приличные вещи, я была так рада! И не сразу заметила, как изменилась Марина, – Елена Сергеевна взглянула на Ковригина своими полубезумными глазами и заговорила тише, надрывнее: – Она приходила домой очень поздно, когда я спрашивала ее, – отмахивалась или говорила, что много работы, а ведь я не дура, я видела, Марина пришла от мужчины, это всегда можно заметить. Да я очень и не приставала к ней: взрослая девушка, у нее своя жизнь, не могу же я надзирать за ней до старости. Но как-то Мариночка сама заговорила со мной… Она вернулась домой под утро, немного пьяная, пришла в мою комнату, заплакала и сказала, что давно уже стала любовницей Арсения. Хоть он противен ей, но ничего не поделаешь, иначе не сохранить работу… Я очень разозлилась, хотела поговорить с ним, но Марина меня удержала, а через несколько дней она вернулась с работы совершенно невменяемая… Я долго не могла добиться от нее вразумительного объяснения, она только тряслась и плакала, но наконец смогла объяснить мне, что Арсений много раз заставлял ее подписывать фальшивые накладные, а теперь в его фирме ревизия, а он подставил ее, свалил на нее огромные недостачи, и ей теперь грозит тюрьма…
Елена Сергеевна снова замолчала. Ковригин терпеливо ждал, и только Ара Димирчан вертелся в кресле и хрустел суставами. Наконец женщина снова заговорила:
– Я пошла к нему, пыталась разговаривать с ним как с человеком. Но это не человек, это – чудовище! Он смеялся надо мной, смеялся мне в лицо! И наконец сказал: если я хочу спасти дочь, то должна сделать то-то и то-то… То есть устроиться в вашу фирму по поддельным документам, а потом выполнить его задание. – Елена Сергеевна опустила глаза и тихо закончила: – Остальное вы знаете.
– Хм, – откашлялся Колыванов, – как вы решились послать факс прямо из приемной, это же было очень рискованно?
– Колыванов настаивал, чтобы я сделала это сразу же, как только узнала, – время дорого. И потом, – злорадно добавила Елена Сергеевна, – вы зря думаете, что это рискованно. У той курицы, что сидит в приемной, можно под самым носом скачать из компьютера все материалы по вашей фирме, она и не заметит. Вообще, по моим наблюдениям, единственное, что она хорошо делает, – это заваривает кофе. Насчет же всего остального, из-за чего начальник держит красивую секретаршу, я не имею в виду работу, – тут Елена Сергеевна презрительно улыбнулась, – думаю, она не очень-то в этом преуспевает, уж больно бестолкова…
Арик перехватил потемневший от бешенства взгляд Ковригина и задергался, как будто ему стало неудобно стоять.
– Но с факсом получилась накладка, – продолжала Елена Сергеевна, – потому что после работы Арсений встретил меня и потребовал отчета. Я передала ему все, что содержалось в факсе. Как видно, у него в фирме тоже бестолковая секретарша…
– Как я понимаю, – заговорил после долгой паузы Ковригин, – вы к Арсению теплых чувств не питаете.
Елена Сергеевна подняла на него горящий взгляд и тихо сказала:
– Я все сделаю, чтобы разделаться с ним! Но он сохранил у себя документы, компрометирующие Марину, и тем самым связал меня по рукам и ногам…
– Очень хорошо, – Ковригин усмехнулся одними губами, – наши интересы совпадают. Вы поможете нам, мы поможем вам – и все будут довольны… кроме Колыванова. Ара! Проводи даму в гостевую комнату, – повернулся Юрий Иванович к Димирчану, – и распорядись, чтобы ее обеспечили всем необходимым.
Вернувшись через несколько минут в кабинет шефа, Арик с уважением сказал:
– Ну, Юрий Иванович, вы просто мастер допроса!
– А ты как думал? – усмехнулся Ковригин. – Психология важнее всего. А у тебя люди только и делают, что… спотыкаются на допросах. Тоньше нужно работать, Арик, тоньше и умнее.
– Что теперь будем с ней делать?
– Теперь она будет на нас работать не за страх, а за совесть… Точнее, и за страх, и за совесть. Сейчас она должна выманить Колыванова. Арсений чувствует, что его офлажковали, и залег на дно. И здесь вся надежда на Елену Сергеевну.
– Куда его будем выманивать?
– К ней в квартиру, – Ковригин задумчиво чертил в блокноте замысловатые узоры, – а знаешь что, Арик, нам понадобится этот парнишка, ну, тот маленький ловкач, который твоих людей заставил в ОВИР съездить.
– Зачем он нужен? – удивленно спросил Арик.
– Он слышал разговор Арсения с Маленьким Пашей. А парень толковый, может быть полезен при общении. Я же тебе говорю: психология важнее всего. Короче, пусть парень посидит там же, на квартире у Елены Сергеевны. Арсения будем колоть, пока не остыл, сразу же на месте.
У меня в кармане что-то противно запищало. От Ковригина с просьбой срочно связаться с ним. Ковригин сам ответил на мой звонок и очень вежливо попросил приехать в квартиру на улицу Савушкина, где жила та самая подсадная уборщица. Он объяснил мне, что я понадобился как свидетель. Мне и самому хотелось побольше узнать об этом деле, в конце концов должен же я снять с себя подозрение в убийстве!
Приехал. Квартирка небольшая, однокомнатная. В коридоре меня встретили двое типовых бандитов, обыскали с извинениями и отправили в комнату. Там – просто зверинец какой-то: как два тигра в клетке, мечутся худая немолодая тетка с горящими глазами и Арик, человек-бритва на службе у Ковригина. Ну, этот-то всегда ходит, ему на месте стоять – нож острый, просто привычка, что ли, такая, а женщина, видно, нервничает. Комната небольшая, там для троих и так места мало, а если при этом двое еще носятся как заведенные – так это уж вообще ни в какие ворота.
Я Арика спрашиваю:
– Зачем я вам понадобился? Вас здесь и так, по-моему, слишком много.
Он отвечает:
– Мне ты на фиг не нужен, Юрий Иванович почему-то очень в тебя верит. Мы здесь поджидаем одного знакомого…
– Колыванова, что ли? – допер я.
Арик на меня зыркнул недовольно и говорит:
– Ишь ты, догадливый какой. Его самого. Ну, шеф и хотел, чтобы ты при первом разговоре присутствовал.
– А чего мы все в одной комнате толчемся? – спросил я в недоумении.
Тот огрызнулся:
– Тебя не спросили.
Я посидел немножко, посмотрел на этих двух неврастеников и говорю:
– Может, кофейку сообразим?
Арик остановился и уставился на меня как баран на новые ворота.
– А ты что, кофе варить умеешь?
– Ну, умею, – ответил я обиженно.
Что-что, а кофе варить я выучился.
– А кофе у вас есть? – спрашиваю я хозяйку.
Она взглянула на меня безумными глазами и отмахнулась:
– Какой еще кофе? Да есть там, в шкафчике на кухне…
Я вышел на кухню мимо напряженно затаившихся в коридоре бойцов. Даже то, что можно было не пялиться на эту парочку в комнате, уже было хорошо. Открыл кухонный шкафчик и кофе, конечно, не нашел. Долго рылся там и вдруг наткнулся на довольно большую картонную коробку с фотографиями. Сперва я без особого интереса взглянул на эти снимки, но вдруг увидел среди них хорошо знакомую мне физиономию «Хомячка» Колыванова. Ага, тетенька-то тоже на него компромат собирала!
В коридоре послышались шаги Арика, я торопливо спрятал несколько фотографий во внутренний карман и закрыл коробку. Когда Арик показался на пороге кухни, я как раз увидел в глубине шкафа банку кофе.
– Ну что ты тут возишься? – подозрительно спросил Димирчан.
– Да вот, кофе не мог найти. Кстати, приличный кофе. – Я показал ему банку «Робусты».
Арик открыл банку, понюхал и кивнул:
– Ничего, ты, главное, его не испорти, – и вышел из кухни.
Я нашел джезву и занялся приготовлением напитка. В самом разгаре этого сложного процесса Арик снова появился на пороге и тихо сказал:
– Завязывай, Колыванов подъехал. Сиди здесь тихо.
Я кивнул и снял джезву с огня. Арик показал мне жестом на стул и прижал палец к губам. Сам он достал из кобуры пистолет и встал на пороге кухни.
