Но мышцы, которые передвигали эти башмаки, слишком устали за свою долгую жизнь. Диаманда опережала матушку.
Снег падал с ночного неба. Всадники, выстроившись кругом, поджидали их неподалеку от камней. Королева выдвинулась чуть вперед. Все ведьмы до единой знали, как выглядит их королева…
Диаманда споткнулась и упала. Сил у нее хватило только на то, чтобы приподняться с земли.
Матушка остановилась.
Громко заржала лошадь королевы.
— Эй ты, — окликнул один из эльфов, — на колени перед своей королевой.
Королева была вся в красном, на голове ее красовалась медная корона.
— Ни за что, — ответила матушка Ветровоск.
— Ты в моем королевстве, женщина, — сказала королева. — Ты не можешь приходить сюда и уходить без моего позволения. Ты встанешь на колени!
— Я прихожу и ухожу, и ничьего позволения мне не требуется, — огрызнулась матушка Ветровоск. — Никогда раньше его не спрашивала, не собираюсь начинать и сейчас.
Она положила руку на плечо Диаманды.
— Вот они, твои эльфы, — промолвила она. — Красивые, правда?
Воины были больше двух метров ростом. Из одежды на них были только скрепленные вместе куски шкур, бронзовые пластины и бусы из цветных перьев. Зеленые и синие татуировки покрывали обнаженные участки кожи. Некоторые воины держали натянутые луки, и острия стрел следили за каждым движением матушки.
Густо смазанные салом волосы ореолом окружали их головы. И хотя лица эльфов были самыми красивыми из всех, что Диаманде доводилось видеть в жизни, у нее вдруг возникло странное чувство: что-то в них было не так, что-то необычное присутствовало в их выражении.
— Мы живы только потому, — услышала она за спиной голос матушки, — что с нами живыми интересней развлекаться, чем с мертвыми.
— Не слушай эту назойливую старуху, — сказала королева. — Ну что она может тебе предложить?
— Уж всяко больше, чем снег жарким летом, — парировала матушка. — Посмотри на их глаза. Ты только вглядись в них.
Королева сошла с лошади.
— Возьми меня за руку, дитя, — велела она. Диаманда робко протянула руку.
Эти глаза… Очень странные, но не формой, не цветом. И злобы в них тоже не было. Зато был…
…Взгляд. С таким взглядом столкнулся бы микроб, если бы смог заглянуть в микроскоп со своей стороны. «Ты — ничто», — говорил взгляд.
А еще он говорил: «Ты ущербна, ты ничего не значишь». «Ты — животное», — настаивал он. И: «Домашняя скотина, добыча, на что-нибудь да сгодишься…» «В общем, посмотрим», — заключал он.
Она попыталась выдернуть руку.
— Выйди из ее головы, старая карга!
Лицо матушки покрылось потом.
— Я не входила в ее голову, эльфийка. Но не дам войти и тебе.
Королева улыбнулась. Более красивой улыбки Диаманда еще не видела.
— Надо же, в тебе есть сила. Удивительно. Честно говоря, не думала, что ты чего-нибудь достигнешь, Эсмеральда Ветровоск. Но сила тебя не спасет. Убейте обеих. По очереди. Пусть другая посмотрит.
Королева вскочила на лошадь, развернулась и галопом поскакала прочь.
Два эльфа спрыгнули на снег и вытащили из-за поясов тонкие бронзовые кинжалы.
— Ну, вот и все, — хмыкнула матушка Ветровоск, когда воины направились к ним. — Когда придет время, бери ноги в руки и беги, — прошептала она.
— Какое время?
— Сама поймешь.
Когда эльфы подошли, матушка упала на колени.
— Ой, голубчики, пощадите меня, я ж всего лишь бедная старушка, к тому же костлявая, — запричитала она. — Сохрани мне жизнь, молодой господин. О боги…
Она свернулась калачиком и зарыдала. Диаманда смотрела на нее в полном изумлении, ничего не понимая. Неужели она рассчитывает выбраться из передряги при помощи столь наивных, очевидных фокусов?
Однако эльфы очень долго не встречались с людьми. Первый эльф подошел к матушке Ветровоск, схватил за плечо — и тут же получил удар в то место, о существовании которого, по мнению нянюшки Ягг, Эсме Ветровоск никак не должна была знать.
А Диаманда уже бежала. Локоть матушки воткнулся в грудь второго эльфа, и она кинулась за Диамандой.
За их спинами раздался веселый смех.
Диаманда была крайне поражена тем спектаклем, что разыграла матушка. Но еще больше она удивилась, когда матушка Ветровоск поравнялась с ней. Впрочем, матушке было от чего убегать.
— У них лошади!
Матушка кивнула. Разумеется, лошади бегают быстрее людей, но не все понимают, что это справедливо только для бега на средние дистанции. На короткой дистанции полный решимости человек способен перегнать лошадь — хотя бы потому, что у него вдвое меньше ног, с которыми следует разобраться.
Матушка схватила Диаманду за руку.
— Беги между Трубачом и Барабанщиком!
— Но как я их отличу?
— Ты даже этого не знаешь?!
Человек действительно способен перегнать лошадь, но от стрелы не убежишь.
Что-то просвистело рядом с ухом матушки Ветровоск.
Кольцо камней ближе не становилось.
Нет, даже пробовать не стоит. Это просто невозможно. Для этого нужно устроиться поудобнее, лечь или к чему-нибудь прислониться.
И все-таки матушка решила попробовать…
В погоню за ними устремились четыре эльфа. Но влезть в сознание эльфа? Крайне сложно. А вот сознание лошадей… да, лошадей…
Они были плотоядными, с разумом, целеустремленным, как стрела.
Правила Заимствования гласили: ты не причиняешь вреда, просто проникаешь в сознание, никаким образом не затрагивая владельца…
Однако то были не жесткие правила, а скорее общие указания.
Каменный наконечник очередной стрелы пробил ее шляпу.
Да и не указания вовсе, если разобраться…
На самом деле, даже не…
Да провалитесь вы все!..
Сквозь слои едва контролируемого безумия, которое всегда можно найти в мозгу даже вполне нормальной лошади, матушка проникла в разум одного из эльфийских животных. На мгновение она увидела налитыми кровью лошадиными глазами собственную фигуру, бегущую по снегу. А потом матушка сосредоточилась на управлении шестью ногами одновременно, причем две из них принадлежали совсем другому телу.
Исполнять на музыкальном инструменте одну мелодию, а петь абсолютно другую[16] — это легкая послеобеденная прогулка по сравнению с тем, что сейчас пыталась проделать матушка.
Она знала, что долго ей не продержаться — спустя пару-другую секунд полная неразбериха овладеет ее телом и разумом. Но ей нужна была одна-единственная секунда, а потом… Матушка почувствовала, как усиливается хаос, свалила его в мозг лошади весь без остатка и быстро вышла, вернувшись в свое тело как раз в тот момент, когда оно начало падать.
В голове у животного воцарился сущий ужас.
Бедная лошадь совершенно растерялась: что такое вдруг проникло к ней в голову, как оно там очутилось? Более того, она никак не могла понять, сколько же у нее теперь ног. Был выбор между двумя и четырьмя — или, возможно, шестью. Лошадь остановилась на трех.
Матушка услышала отчаянное ржание, после чего, судя по шуму, лошадь свалилась, захватив с собой еще двух своих товарок.
— Ха!
Она рискнула бросить взгляд на бегущую рядом Диаманду.
Которой рядом не оказалось.
Девушка барахталась в снегу, пытаясь подняться на ноги. Обращенное к матушке лицо было бледным как снег.
Из плеча Диаманды торчала стрела.
Матушка бросилась назад, схватила девушку и подняла ее на ноги.
— Скорее! Уже близко!
— Не могу бежать… Холодно…
Диаманда опять начала падать. Матушка успела поймать ее и, крякнув с натугой, закинула на себя.
Всего несколько шагов, а потом нужно будет только упасть впер…
Когтистая лапа вцепилась ей в юбку…
Все трое покатились по летнему папоротнику.
Первым вскочил на ноги эльф. Он несколько удивленно огляделся, после чего с триумфальным видом повернулся к двум лежащим на земле ведьмам. В руке у него уже блестел длинный медный нож.
Начать эльф решил с матушки. Она почувствовала его тошнотворный запах, увидела занесенную руку с ножом, из последних сил попыталась проникнуть в его голову…
Что-то пролетело перед ней.
Веревка обернулась вокруг шеи эльфа и затянулась, тяжелый предмет со свистом рассек воздух. Мимо ошеломленных глаз эльфа пролетел древний утюг, скрылся за ухом и принялся вращаться вокруг его головы со все возрастающей скоростью и постоянно уменьшающимся радиусом орбиты, пока наконец не врезался в эльфийский затылок, оторвав зловонную тварь от земли и бросив на мягкую траву.
В поле зрения матушки появилась нянюшка Ягг.
— О боги, какая вонь… — хмыкнула она. — Эльфа можно учуять за версту.
Матушка с трудом поднялась на ноги.
Внутри круга ничего не было. Ни снега, ни эльфов, только чуть примятая трава.
