Они сели в карету рядом друг с другом. В простом сером плаще и простой шляпке она опять выглядела добродетельной и чопорной молодой дамой. «Наверное, она сожалеет?» – подумал герцог, но не стал ее спрашивать. Или она в эйфории – хотя никакого радостного возбуждения он не замечал, – или так же подавлена, как и он? А может, она не чувствует ни того ни другого? Может быть, для нее это был чисто физиологический акт, и теперь она обдумывает, куда ей поехать вечером.
Карета остановилась. Он поцеловал ей руку и проводил взглядом, когда кучер опустил ее на мостовую. Покидая карету, Гарриет не посмотрела на него и не оглянулась, пока дверца кареты была еще открыта.
Глава 7
Мистер Хардинг сегодня был, кажется, воплощенная любезность и внимание. На концерте у миссис Крофтон, сидя возле Гарриет и слегка наклонившись к ней, он минут десять, до того как началось сольное выступление пианиста, вел разговор только с ней одной. С обаятельной улыбкой он рассказывал Гарриет о скрипаче, который должен был играть после пианиста и которого он слышал в Вене. Мистер Хардинг и правда очень интересный мужчина, думала Гарриет, слушая его. К тому же он молод и довольно приятной наружности. Она любезно улыбалась в ответ на его улыбки.
– Как чудесно, должно быть, путешествовать! – сказала Гарриет. – Как интересно взглянуть на самые красивые европейские города!
– Да, это так, – согласился мистер Хардинг. – Но я понял – а сейчас лишний раз убедился, – что еще больше насладился бы этим великолепным путешествием, если бы был не один, а в компании с кем-то, кто разделял бы мои восторги.
– Я понимаю вас, – ответила Гарриет.
Она ждала, когда он объяснится. Гарриет не собиралась тешить свое тщеславие, но почему-то была уверена в том, что он обязательно откроет ей свои чувства. «Это будет прекрасный улов», – так сказала Аманда, узнав, что мистер Хардинг пригласил Гарриет на концерт. Гарриет и сама так считала. С ним она обретет то чувство согласия и защищенности, которое давал ей Годфри.
Одна лишь мысль мучила ее: может ли она даже подумать о том, чтобы выйти замуж за этого достойного джентльмена, – ведь сейчас она любовница другого? Может ли она размышлять о его достоинствах? Что скажет ей ее совесть? – спрашивала она себя в предчувствии надвигающегося признания в любви к ней мистера Хардинга. Впрочем, она уже знала, что ответит ему.
– Леди Уингем, эта мысль сразу пришла мне в голову, едва я увидел вас сегодня вечером, – сказал мистер Хардинг, коснувшись кончиками пальцев тыльной стороны ее ладони и глядя на нее восторженными глазами, – теперь же я абсолютно в этом уверен. Своей красотой вы затмили всех присутствующих здесь дам. Впрочем, так бывает всегда и всюду, но нынче вы просто неотразимы!
– Ну что вы! Я благодарю вас, сэр, – проговорила Гарриет и невольно засмеялась. Наверное, он не сильно преувеличивал – она с первого взгляда влюбилась в этот шелк изумрудного цвета, и модистка уверила ее, что она сделала превосходный выбор, учитывая цвет ее глаз. Но Сьюзен сказала, что дело не в шелке.
– Ты красивая, мамочка, – произнесла она, когда Гарриет перед концертом зашла в детскую, чтобы обнять и поцеловать дочку и уложить ее в постель.
– Я тоже чувствую себя красивой в этом платье, – сказала Гарриет.
– Платье здесь ни при чем! – Сьюзен обхватила лицо Гарриет своими маленькими ручонками и заглянула ей в глаза. – Это ты сама красивая, мама!
Гарриет рассмеялась и потерлась носом о носик Сьюзен.
Но она понимала, о чем говорит дочка. И мистер Хардинг тоже. Она сама это в себе заметила, когда смотрелась в зеркало. Яркий румянец на щеках, блеск в глазах. Гарриет даже испугалась и на минуту-другую приложила ладони к щекам. Кто на нее сейчас ни взглянет, сразу поймет, что перед ним женщина, вкусившая сегодня плотских наслаждений. Тем не менее, когда она под вечер приехала домой, Аманда совершенно мирно приветствовала ее и спросила, удачно ли они с леди Биконсвуд поездили по магазинам.
За чаем Гарриет веселым тоном нарассказала всяких небылиц, думая при этом, сколько же ей придется сочинять и лгать в грядущие недели. Каждый понедельник и каждый четверг.
– Ну вот и начинается концерт! – сказал мистер Хардинг.
Миссис Крофтон ступила в центр своей просторной гостиной и с улыбкой стала ждать, когда установится тишина.
Граф и графиня Барторп и леди Филлис сидели в глубине гостиной, рядом с дверью, напротив Гарриет и мистера Хардинга. Гарриет, заметив их, отвернулась, вдруг почувствовав себя виноватой. Но собственно, в чем ее вина? Не стань она его любовницей, он завел бы себе какую-нибудь другую женщину. На его счету, наверное, уже десятки, а может, и сотни содержанок и любовниц. Он принадлежит к тому типу мужчин, которые, даже женившись, будут иметь любовниц всю свою жизнь. Гар-риет не должна испытывать ни малейших угрызений совести.
Гарриет снова взглянула на середину гостиной, когда миссис Крофтон закончила свое короткое вступление. Пианист сел за инструмент и театральным жестом опустил пальцы на клавиши. Все зааплодировали. Герцог Тенби только что опустился на стул возле леди Филлис и поцеловал ее руку. В те мгновения, когда пианист еще не начал играть, герцог окинул взглядом гостиную, нашел Гарриет, медленным жестом поднес к глазу монокль и, прежде чем сделать довольно чопорный поклон в ее сторону, снова опустил его.
Гарриет постаралась все свое внимание сосредоточить на музыке. За фортепианным концертом последовал скрипичный, затем прозвучала ария сопрано. Но ведь он предупредил ее, этого она и ожидала… Ей предстоит привыкнуть к двойной жизни. Наверняка в этой зале есть еще такие пары, как они. Пары, которые сдержанно общаются друг с другом на людях и ведут скрытую от общества жизнь. Мысль эта не принесла Гарриет облегчения.
Он выглядел великолепно: красивый, элегантный, но, может, чуточку высокомерный. И конечно же, не одна она заметила его опоздание. Герцог Тенби, куда бы он ни явился, обращал на себя все взоры. Хотя вряд ли он думает о том, какое производит впечатление, размышляла Гарриет. Общество с большим интересом следило за его ухаживаниями за леди Филлис. Где бы Гарриет ни появилась, все только об этом и говорили. Он женится на ней еще до начала сентября.
Гарриет старалась не смотреть в ту сторону, где сидела парочка, и слушать музыку. И все же тело постоянно напоминало о себе. С ней никогда такого не было за все годы замужества, разве только на следующий день после брачной ночи. Груди ее вдруг томительно набухали, и она ощущала прикосновения его рук, его пальцы на сосках, его губы на своих губах, на теле, его язык. Ноги были напряжены, внутри все горячо пульсировало. Слишком бурно они провели свою первую встречу.
