— Но ничего такого просто не существует! — воскликнула я. — Жизнь Эвана — открытая книга! Думаю, что никто на свете не мог вынашивать против него каких-то коварных планов, да и сам Эван и мухи бы не обидел!
— Но ведь вам он сделал больно, мисс Ватсон!
Я покачала головой.
— Не понимаю, почему он так поступил, — согласилась я. — Сейчас, когда я думаю об этом, то прихожу к выводу, что в основе его поведения лежит какая-то действительно важная причина, хотя один Бог знает, что это может быть!
— Помните письмо из Мексики, о котором вы говорили, — продолжил Рейд. — То самое, которое пришло Камерону утром в день его смерти. Оно могло бы дать нам в руки путеводную нить, но мы ничего не нашли в его бумагах — ни конверта с мексиканскими марками, ни письма, ни адреса.
— Я же уже объясняла вам, что Эван сказал, будто письмо из Мексики, но я не стану этого утверждать. Письмо могло прийти откуда угодно. Я была так расстроена, что просто не придала его словам никакого значения… Я просто не слушала его.
Инспектор пропустил мое отступление мимо ушей.
— Мы допросили служанку, но она ничего не помнит. Она говорит, что была слишком занята приготовлениями к свадьбе и не обратила внимания, откуда пришли письма.
— Возможно, почтальон вспомнит! — с надеждой предположила я.
— Мы спросили и его. Он сказал, что Камероны часто получали почту из-за границы, но он не помнит, доставлял ли он письма именно в этот день.
— О!
— Мы также поинтересовались у сэра Дугальда о друзьях его сына, проживающих в Мексике, но тот поклялся, что Эван никого там не знал.
— Значит, я, скорее всего, ошиблась, — вздохнула я. — Интересно, что же в таком случае сказал Эван?
— Постарайтесь все же вспомнить. Нам бы это очень помогло, — нахмурив брови, попросил инспектор. — Любая мелочь может иметь значение.
Полицейские ушли, а я вернулась в столовую.
— Я только что видел, как инспектор из Глазго вышел из нашего дома, — сказал отец. — Что ему было нужно на этот раз?
— Он продолжает задавать мне вопросы о нашем разговоре с Эваном. Надеется, что я вспомню что-нибудь еще, — объяснила я.
— Похоже, они думают, что ты, Дина, знаешь больше, чем говоришь, — заметил Майк Хендерсон. — Почему бы не сказать им все сразу? Эвану уже не поможешь, а для тебя это могло бы сыграть решающую роль. Полиции важно все, даже самые несущественные, на первый взгляд, детали.
— Мистер Хендерсон прав, — вмешался в разговор Джонни.
— Но я рассказала инспектору все, что знала. Все, что помнила! — нетерпеливо вскричала я.
— Оставьте бедную девочку в покое и давайте закончим наш ленч, — раздраженно проговорила тетя Эмми. — Если вы будете мучить ее, то она расстроится еще больше!
— Работа детектива чем-то напоминает работу археолога, — раздался резкий голос Шины. — Раньше мне никогда не приходило в голову это сравнивать, возможно, потому, что преступление… — она с отвращением пожала плечами, — было для меня отвлеченным понятием. Но теперь, когда я оказалась вовлечена в расследование убийства, могу сказать с полной определенностью, что вижу между этими двумя профессиями некую параллель.
— И в чем именно она состоит? — Майк посмотрел на красивую девушку, сидящую за столом прямо напротив него.
— В методах, мистер Хендерсон.
— Чем же похожи наши методы и методы полиции, Шина? — с интересом спросил Джонни.
Щеки Шины слегка зарумянились — внимание всех присутствующих было приковано к ней. Она нахмурила брови, пытаясь сконцентрироваться.
— Что ж, давайте рассмотрим для начала преступление как таковое. Полиция раскрывает преступление точно так же, как археологи, так сказать, обнаруживают разбитую вазу или кувшин, относящийся к какому-то неизвестному периоду, в месте, где раньше никто и ничего не находил. «Где же отколотая часть этого кувшина? — спрашивает археолог. — Настоящий ли он? Как он сюда попал?» Археологи и полицейские задают себе одни и те же вопросы. Кто? Что? Почему? Зачем? Никто из них не вправе допустить ошибку, потому что один неверный шаг может превратить всю их работу в мыльный пузырь. Поэтому они пытаются сложить кусочки головоломки в единое целое. Иногда это может занимать довольно большой промежуток времени. Этот процесс состоит из исключения ненужных элементов и логического построения в единое целое элементов нужных. Часто процесс исключения является более значимым. Уничтожив возможное, вы оставляете вероятное!
— Что ж, такая аналогия вполне допустима, — согласился Майк, — но я хочу заметить, что существует одно очень важное различие. Полицейские ограничены во времени. Время — их главный враг. Археологи же могут работать с такой скоростью, с какой им нравится.
— Разумеется! Но у полиции есть одно, и очень существенное преимущество, которое не идет ни в какое сравнение с этим! Они могут задавать свои вопросы живым. Мы же должны читать книги мертвых!
— В случае убийства полиции приходится делать то же самое! — сухо заметил отец. — А теперь прошу меня извинить — через несколько минут у меня начнется прием.
Когда он вышел, я предложила тете Эмми подать кофе в гостиную, и, пока она провожала Шину, Майка и Джонни в комнату, я убрала на столе и отнесла грязную посуду на кухню.
Мой кофе уже остыл, когда я присоединилась к остальным. Они обсуждали достоинства и недостатки нового гоночного автомобиля, недавно появившегося на рынке. Если выразиться точнее, то это Майк и Шина участвовали в дискуссии, а Джонни только слушал их.
— Полагаю, уже существует целый список желающих приобрести эту модель, — сказал Майк. — Я тоже собираюсь купить ее.
— Если вы приобретете эту машину, я бы удовольствием взглянула на нее, — сообщила Шина.
— Когда я куплю ее, то обязательно приглашу вас на ней прокатиться, мисс Блэк. Не часто встретишь женщину, которая интересуется подобными вещами.
— Я, например, не разделяла интерес Эвана к гоночным автомобилям, — вмешалась я. — Мне очень не понравилось, когда Эван и Майк однажды ехали наперегонки из Глазго в Инсфери.
— Как-то раз я покрыл это расстояние за двадцать пять минут, — проинформировал собравшихся Майк. — Рекорд Эвана — тридцать две!
Шина вспыхнула от возбуждения:
— Вот это да! Мне нравится скорость!
— Я с радостью отвез бы вас обратно в город! — предложил Майк.
— Да? — задыхаясь от восторга, переспросила Шина. — О! — Она повернулась к Джонни: — Ты ведь не против, Джонни?
— Нет, если мистер Хендерсон пообещает доставить тебя целой и невредимой! — согласился Джонни, но, судя по выражению его лица, такое предложение его не особенно воодушевило. Как глупо, что Шина так ведет себя и заставляет Джонни волноваться!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
