class="p1">Впоследствии, жертвами Гэри станут именно девушки легкого поведения. Их услугами Гэри будет постоянно пользоваться. А позже вторая жена Гэри, Марсия расскажет, что муж неоднократно душил ее во время близости, а также пытался принудить к оргиям с проститутками.
Мог ли отец тогда предположить, что сын будет мучить, и отправит на тот свет, как минимум 49 человек?
Ведь мог же увидеть, как сын реагирует на его слова, увидеть, что за черную кошку поймал его сын.
Но…
Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовется, —
И нам сочувствие дается,
Как нам дается благодать…
(Федор Тютчев)
Наверное, к таким историям слова Тютчева еще не применялись. Но вот в чем сила стихотворения: даже тому, кто спустился в ад, можно в карман положить записку со стихами. Подействует, будьте уверены. Поэзия способна иногда оказаться не только утешением, лекарством, но и приговором.
Каждое слово, сказанное ребенку, нужно взвесить, как это ни фантастично звучит.
Что отец сказал сыну в фильме Андрея Тарковского «Жертвоприношение»?
Отец, которого играл Эрланд Юсефсон, под шум прибоя и крики чаек говорит мальчику: «Так, мой мальчик, а теперь иди сюда и помоги мне.
Когда-то, давным-давно, в одном православном монастыре жил монах по имени Памве. Он посадил сухое дерево на горе такое, как это. А своему послушнику Иоанну велел поливать его каждый день до тех пор, пока оно не оживёт. Подай мне пару камней. И вот, каждое утро на заре Иоанн наполнял ведро водой и отправлялся в путь. Он взбирался на гору и поливал сухой ствол, а вечером, когда темнело, возвращался в монастырь. И так продолжалось целых три года. Но в один прекрасный день Иоанн поднялся на гору и увидел, что его дерево всё покрыто цветами!!»
Сын поливает дерево. Отец смотрит, когда же первые всходы на ветках. А солнце смотрит на них, оно знает, когда. Да. Действительно, как слово наше отзовется?
Случай в Стокгольме
Отрицание делает истинное предложение ложным, а ложное истинным. 19 июня 2014 года в Стокгольме произошел один случай, где человек противопоставил себя всей амальгаме мира. Угрожая лишением себя жизни он, по сути, стал отрицанием самого себя. А началось все с того, что политики забыли о простых людях.
Ненастная погода. Стокгольм. Швеция. Офис Civil Rights Defenders (независимая международная экспертная организация — CRD).
Небритый мужчина средних лет, в походном виде: куртке и джинсах, беспрепятственно вошел в офис.
— Здравствуйте. Чем я могу Вам помочь? — приветствовала его секретарь-референт.
— Добрый день, — ответил ей вошедший. Имя мужчины было Амрам Иври, — он снял куртку, под которой был матерчатый пояс с пластиковыми трубками.
Невозможно описать шок секретарши — она все поняла.
— На мне взрывчатка, — сказал он, — Я приехал из Израиля и требую политического убежища.
Не ввели бы санкции против Израиля из-за еврейских поселений в Иудее и Самарии — он не потерял бы работу и не стал бы обвинять Европу, а главным образом, Швецию в санкциях.
Непонятно, почему он выбрал далекую Швецию, чтобы обратиться в Миграционную службу. Шведы, как никто, хорошо знают «стокгольмский синдром». Помните, 23 августа 1973 года, один уголовник атаковал в центре Стокгольма банк, захватил четверых заложников и выставил свои требования?
«Нет!» — сказали ему, — помочь ничем не можем.
Никакие обращения в течение двух месяцев в CRD, с письмами и просьбами его принять, услышать, посодействовать, не помогли.
Не приходил бы к ним на прием, не получал бы отказы, — тогда и не отчаялся бы.
Не безгранично терпение человека — дальше он не видел для себя выбора. Нужно было привлечь внимание общественности — провокацией, угрозами, шантажом — чем угодно.
Не отступать же назад — нужно идти до конца, пусть даже с поясом смертника. Для закрепления факта он сфотографировал себя в туалетном зеркале и подошел к секретарше…
— Пожалуйста. У меня двое детей, — взмолился начальник офиса Роберт Хорд.
— Я не угрожаю вам. Вы все можете уходить.
Не нужны были ему эти люди. Да и другие были не нужны, хотя он пожелал встретиться с журналистами и Йимми Окессоном — лидером партии «Шведские демократы».
Не просто все оказалось в этой жизни. Он остался в офисе один, причем Хорд показал ему, где взять чай и печенье.
Неверно предположить, что у него не росли сомнения в оправданности мероприятия. Особенно, когда увидел снайпера на крыше соседнего здания, и смог догадаться, что у черного входа его поджидает группа быстрого реагирования.
Не могло не расти напряжение, понятно, что центр Стокгольма весь оцеплен.
Ни сбежать — ни диктовать свои условия.
Не менее двух часов психолог и полицейские уговаривали его снять пояс и сдаться.
— Амрам! Все можно решить мирным путем. Вы сможете получить убежище.
Нет, прямого эфира не будет.
Не предоставят ему встречу и с политиками, не дадут даже сигарет.
Не стоит испытывать терпение спецслужб — он снимает пояс, демонстрирует его в окне, и выходит на улицу.
— Там что-то есть? — спросили о поясе.
— Нет, — спокойно ответил он.
Невозможно поверить, что все разрешилось — его попросили раздеться до белья, заковали в наручники и увезли.
Нельзя не заметить, что с помощью игрушечного пояса с переключателем от какой-то игрушки, обиженный израильтянин 5 часов держал в напряжении всю Швецию.
Не Бог весть какой срок: год и четыре месяца он проведет в тюрьме и будет депортирован в Израиль.
Не дали Амраму политического убежища, а его страну не освободили от санкций.
Не обошлось без курьеза — Роберт Хорд, что молил его о пощаде — подал на него иск о компенсации 15 тысяч шведских крон, но безрезультатно.
«Невинный человек» — говорит он о себе, и добавляет. — Я не участвую в войнах, не служил в армии, не оправдываю политиков… Я всего лишь хотел найти выход для людей, которые на самом деле страдают от неоправданных акций…
Никто не понял, чего добился этот странный человек. Но глядя в социальных сетях на фото его сегодняшнего трудно предположить, что он не научился решать свои проблемы.
Нет, известным он не стал. Подписчиков не много. А вот один нюанс себя обнаружил… Любовь к перформансам.
Не получилось обойти вниманием запись Амрама, датированую 21 апреля того же года на его страничке в социальных сетях. Автор описывает перформанс сербской художницы Марины Абрамович в Студии Морра, Неаполь.
Не перформер ли, не подражатель ли Абрамович стоял перед всем миром, в тот день, в Стокгольме? Вот
