Алексей Мартыненко
Зверь на престоле, или правда о царстве Петра Великого
И даже если Петр умер, то совершенно напрасно некоторые полагают, что его больше нет: «…как и полагается сатанинскому существу, Петр до конца не умер после своей физической смерти. Петр — единственный… после смерти окончательно превратившийся в беса».
(А. Буровский)
Часть 1
Эпоха «славных дел»
Призрак в подкованном ботфорте
Источники, повествующие о Петре Первом всегда выглядели слишком туманно и неоднозначно. Разобраться же в личности реформатора, произведшего перекройку на западный образец нашей страны, которая уже ко времени его воцарения была величайшей в мире, достаточно сложно. Весьма странно слышать дифирамбы столь якобы необходимым реформам и новшествам, введенным Петром, на фоне отрубленных голов, раскачиваемых ветром гирлянд обледенелых трупов, висящих вдоль стен московского Кремля и во дворе Новодевичьего монастыря, и ставших атрибутом эпохи неких «славных дел» венценосного реформатора. Но не только первопрестольная Москва была «украшена» результатами его «преобразований». Ведь и северная столица, петровский «парадиз», основана все на том же страшном фундаменте: на горах вмерзших в лед, погибших от холода и истощения людей. Такие «стройки века» нам хорошо знакомы по Метрострою и Беломорканалу. Как и в Москве, после расправы над стрельцами, берега Финского залива и Невы, были усеяны виселицами с повешенными. Но был еще Таганрог, Воронеж, Архангельск, были многочисленные бунты и их жесточайшее усмирение… Не зря этот царь в русском народе был прозван антихристом.
Как и где теперь сыскать правду о нем, отделив ложь и вымысел, тем самым написав истинный портрет столь возвеличенного «державного исполина»?
После тарана американских небоскребов в газете «Русский вестник» появилась удивительная фотография. В клубах дыма и пламени, вырывающихся из горящей башни Всемирного торгового комплекса, виден силуэт какого-то странного существа с неуловимо знакомым профилем. Редакция газеты сопроводила снимок сообщением, что это сам дьявол явил свой облик.
Но этот загадочный джинн, вырвавшийся из своей взорванной долларовой обители, на первый взгляд, столь бесформенный и безличный, кого-то удивительно напоминает! Чью личину одел на себя этот бес?
Может, сблазнилось, показалось, может, это игра света и тени? Может, шалит воображение? Нет, это же вылитый Петр I! Такое же почти полное отсутствие плеч, как и у его странной уродливой фигуры, сработанной из воска по образу его настоящего тела, имеющуюся в многочисленных музеях восковых фигур и совершенно непохожую на массу растиражированных портретов, бюстов и памятников, созданных в честь Петра и прославляющих его никогда не существовавшие исполинские плечи.
И уродливо срезанные плечи, и глаза навыкате, и многое другое, роднит это чудище, выглянувшее из адского пламени, с обликом царя Петра.
Может и впрямь, Петр был самым настоящим антихристом, как и считала народная молва?
Почти все сочинения о Петре созданы как под копирку: на 25–30 строк, восхваляющих его, приходится одна строка, как бы укоряющая великого человека в некоторых мелких погрешностях, несколько неприятных, но якобы, не столь серьезных, чтобы на них заострять внимание. Затем вновь идут восхваления неких свершений и реформ, которыми де единственно мы и были Петром оторваны от каменного топора и пещерного своего состояния.
Но если извлечь эти вроде бы и внимания не стоящие «прегрешеньица» из моря приписываемых Петру заслуг, собрать их как некую мозаику и взглянуть на нее, сравнив с изображением на снимке из газеты «Русский вестник»…
Мы так и сделали, и получили нечто…
О том, что из вышеописанной затеи вышло, судить читателю.
Слово и дело
Кровавого диктатора, узурпировавшего власть в нашей стране, «вечно живого» мертвого обитателя мавзолея на Красной площади, православный русский народ прозвал, как и царя Петра, антихристом. И действительно, по своей зловещей сути, царь Петр, названный большевиками «первым революционером», явился предтечей Ленина. Будущий «вождь мирового пролетариата», и по сию пору наводящий хмарь на Москву из своего вавилонообразного капища на Красной площади, родился в 1870 г., а спустя три года, в 1873 г., Ф. М. Достоевский, почувствовав его, пророчествовал:
«Они и не подозревают, что скоро конец всему… всем ихним «прогрессам» и болтовне! Им и не чудится, что ведь антихрист-то уж родился… и идет!» [142, с. 102].
А так как дорогу Ленину подготовил Петр, то с рассмотрения целенаправленности именно его эпохи «славных дел» и начнем это повествование.
Сначала о западной «цивилизации», которую нам навязал этот «преобразователь» и которая теперь столь воспета и идеализирована.
«Сказка о сусальной Европе и варварской Москве есть сознательная ложь. Безсознательной она не может быть: факты слишком элементарны, слишком общеизвестны и слишком уж бьют в глаза…» [126, с. 435].
«Вспомним европейскую обстановку петровских времен. Германия только что закончила Вестфальским миром 1648 г. Тридцатилетнюю войну, в которой от военных действий, болезней и голода погибло три четверти населения страны. Во время Петра Европа вела тридцатилетнюю войну за испанское наследство, которая была прекращена из-за истощения всех участвующих стран, ибо и Германия, и Франция снова стали вымирать от голода... За сто лет до Петра 16 февраля 1568 г. Святейшая инквизиция осудила на смерть всех жителей Нидерландов, и герцог Альба вырезывал целые нидерландские города» [126, с. 432].
Уточним:
«Герцог Альба уничтожил при взятии Антверпена 8000 и в Гарлеме 20 000 человек» [63, с. 16].
«…а всего в Нидерландах испанцы убили около 100 000» [63, с. 207].
Тут важно отметить и те варварские методы, которыми производились подобные «зачистки»:
«Повешенные и сожженные люди, обрубки рук и ног, раздавленные между блоками… Все это делалось среди бела дня, и никого это ни удивляло, ни поражало» [63, с. 15].
«Нидерланды были разорены. Голодные массы на улицах рвали в клочки представителей власти — власть отвечала казнями. Тот саксонский судья Корпцоф, который казнил 20 тыс. человек, — это только в одной Саксонии! — двадцать тысяч человек, а Саксония была не больше двух-трех наших губерний, помер перед самым приездом Петра в ту Европу, которая, по Ключевскому, воспитывалась без кнута и застенка — в 1666 году. Я не знаю имен его наследников и продолжателей, — на самого Корпцофа я натолкнулся совершенно случайно — но эти наследники были наверняка. Сколько людей повесили, сожгли или четвертовали они?
В Англии, куда направил свои стопы Петр из Саардама, при одной Елизавете было повешено и казнено другими способами около девяноста тысяч человек. Вся Европа билась в конвульсиях войн, голода, инквизиции, эпидемий, в том числе и психических: обезумевшие женщины Европы сами являлись на инквизиционные судилища и сами признавались в плотском сожительстве с дьяволом. Некоторые местности в Германии остались в результате этого совсем без женского населения» [126, с. 432–433].
Здесь нужно бы добавить: исповедующие культ сатаны женщины говорили правду, а инквизиция лишь сдерживала необыкновенно буйный всплеск выпестованного эпохой «Возрождения» сатанизма, заменившего собою христианство в Западной Европе. Сегодня сатанизм процветает в Америке, где никакой инквизиции и в помине не существует. К чему это может привести мир теперь?
Вот чем отмечены вехи пути Запада к его сегодняшнему состоянию полной и безповоротной деградации: «…почти все население обширной средневековой Вестфалии имело шанс попасть в руки безжалостной Фем[1]…» [5, с. 244].
И это немудрено — ведь Фем карала практически за все: «…можно найти, например, решение преследовать тех, кто «выступает против чести и правосудия»» [5, с. 244].
А такая формулировка грозит смертью любому. Теперь понятна эта самая пресловутая немецкая аккуратность! За какую-нибудь мелкую неряшливость: плохо проглаженную сорочку, латку на не совсем приличном месте, изношенные старые башмаки, вышедший из моды галстук — за любое малейшее, нарушение безукоризненности следования этикету могли придраться судьи священной фем, объявив человеку смертный приговор за выступление против «чести»!
Но и с приходом так называемой эпохи «Возрождения» мрачное средневековое «правосудие» никуда не исчезло:
«Как написано в биографии герцога Юлиуса де Селя, в 1608 году на церемонии, называемой «Закон Фем», «обязаны были собираться все местные жители, чей возраст превышал двенадцать лет. Они рассаживались прямо на земле, посредине ставили столы, за которые садились местный феодал и его советники. Судьи докладывали о преступлениях и оскорблениях; они расхаживали среди собравшихся жителей с белой указкой и ударяли обвиняемых по ногам. Кто… чувствовал себя виновным в серьезном преступлении, имел право встать и покинуть родные места в течение суток; но если он получал удар указкой в третий раз, то неизбежно появлялся палач, пастор исповедовал виновного, а затем его ждало ближайшее дерево»… а его тело бросали хищным животным и птицам» [5, с. 246].
