Бонд пробрался сквозь глубокие сугробы обратно вниз и забрал у полицейского громкоговоритель.
— Подними руку, если ты можешь подтянуть к себе веревку. — И снова голос Бонда отозвался грохочущим эхом.
Несмотря на мороз, на улицу уже выбралось несколько зевак. Другие выглядывали из окон отеля. Где-то вдалеке с нарастающей громкостью приближалась сирена скорой помощи.
— Бинокль, пожалуйста, — сказал Бонд командным тоном, и Тирпиц передал ему свой бинокль. Покрутив настроечное колесико, Бонд поймал Ривку в фокус: она лежала согнувшись под странным углом, по пояс в снегу, вокруг валялись осколки заледенелого снега. Лицо девушки было почти не видно, но Бонд знал, что на нем застыло выражение боли. Она с огромным трудом дотянулась до каната, схватилась и принялась подтягивать его к себе.
Время тянулось нестерпимо медленно. В изнеможении от дикого холода и ран, отчаявшаяся, Ривка постоянно останавливалась, чтобы передохнуть. Простое действие — подтянуть к себе канат — превратилось для нее в титанический труд. Глядя на девушку в бинокль, Бонду казалось, что та тянет к себе целую тонну. Время от времени он замечал, что Ривка машет руками. Тогда он подгонял ее словом, и по склонам вновь начинало рикошетом носиться грохочущее эхо его усиленного громкоговорителем голоса.
Наконец она подтянула к себе канат и взялась за следующее испытание — ей предстояло обвязать канат вокруг себя.
— Под мышками, Ривка, — посоветовал Бонд. — Завяжи в узел и передвинь его за спину. Когда будешь готова, подними руки.
Прошла целая вечность прежде, чем она подняла руки.
— Так, хорошо. А теперь мы спустим тебя вниз, нежно, как только сможем. Мы будем стаскивать тебя по рыхлому снегу, но не забудь: если станет очень больно, поднимешь обе руки. Приготовься, Ривка.
Бонд повернулся к своим помощникам, которые уже успели отвязать канат от бампера «Финляндии» и медленно начинали тянуть Ривку вниз. Он знал, что «скорая» уже приехала, но на медиков обратил внимание только сейчас: целая команда во главе с молодым бородатым доктором. Бонд поинтересовался у него, куда заберут Ривку. Доктор, по фамилии Симонссон, заявил, что девушку положат в маленький госпиталь в Салле. «Ну а там. — доктор неуверенно развел руками, — все зависит от тяжести увечий».
Прошло добрых три четверти часа, прежде чем они спустили Ривку в легко досягаемое место. Когда Бонд пробрался к ней сквозь сугробы, та уже почти теряла сознание. Он стал нежно придерживать девушку, и полицейские вновь продолжили осторожно тянуть канат, пока не спустили ее к подножью склона.
Когда к Ривке подошел доктор, она застонала, открыла глаза и тут же увидела Бонда.
— Джеймс, что случилось? — ее голос был тихим и слабым.
— Не знаю, крошка. Ты упала. — Бонд почувствовал, как его лицо, скрытое защитными очками и шарфом, начинает искажать и сковывать тревога, подобно тем белым пятнам обморожения, что проступили на открытых частях ее лица.
Через несколько секунд доктор прикоснулся к плечу Бонда и отвел его в сторону, тем временем Тирпиц и Коля присели рядом с девушкой. Доктор тихо сказал: — С виду перелом обеих ног. — Он говорил, как Бонд уже успел заметить, на превосходном английском. — Обморожение и сильная гипотермия. Ее необходимо срочно госпитализировать.
— Сделайте это как можно скорее! — Бонд схватил доктора за рукав. — Я смогу потом ее навестить?
— Конечно, сможете.
Ривка вновь потеряла сознание, а Бонду ничего не оставалось, как просто стоять в замешательстве и смотреть, как они аккуратно пристегивают ее к носилкам и кладут в карету «скорой помощи». Перед глазами Бонда все замелькало: холод, лед и снег, «скорая», ползущая к главным воротам отеля. Среди этих картинок промелькнули и другие образы, без спросу ворвавшиеся из его памяти: другая «скорая», другая дорога, жара, кровь, кровь по всей машине, и австрийский полицейский, задающий бесконечную вереницу вопросов о смерти Трейси. Убийство его несчастной единственной супруги. Этот кошмар всегда таился где-то в далеких-далеких уголках его памяти.
Эти две картины были готовы вот-вот слиться в одну, как вдруг Бонд услышал Колин голос:
— Нам надо поговорить, Джеймс Бонд. Хочу задать кое-какие вопросы. И еще нужно подготовиться к сегодняшнему вечеру. Уже все готово, но теперь нас на одного меньше, поэтому следует сделать кое-какие поправки.
Бонд кивнул и медленно поплелся обратно в отель. В вестибюле они договорились встретиться в три часа у Коли.
Вернувшись к себе, Бонд открыл дипломат, разработанный милашкой Кьют, отпер внутри него секретные замки, вытащил фальшивое дно и достал из бокового отделения продолговатый предмет красного цвета, размером с пачку сигарет. Это был VL-34 — так называемый «Личный охранник» — возможно один из самых миниатюрных и наиболее усовершенствованных детекторов электронных «жучков». Приехав прошлой ночью в отель, Бонд сразу же «прочесал» свой номер на наличие электроники и ничего не нашел, но сейчас он не собирался рисковать.
Вытянув поисковую антенну, Бонд включил маленькое устройство и начал проверять комнаты. В считанные секунды на передней панели замигала группа огоньков. Как только он направил антенну к телефонному аппарату, тут же загорелась желтая лампочка, окончательно подтвердив, что где-то в районе телефона был спрятан передатчик и микрофон. Установив местоположение одного подслушивающего «жучка», Бонд внимательно прошелся по всему номеру. Пару раз предупредительные огоньки загорались около радиоприемника и телевизора, но сигнальный, желтый, больше не зажегся.
Так за короткое время Бонд установил, что в номере находился всего один единственный «жучок» — в телефонном аппарате. Бонд осмотрел его: внутри была установлена усовершенствованная версия старого и хорошо знакомого ему «универсального жучка» — приспособления, превращавшего телефон в круглосуточно работающий микрофон, чей сигнал получал определенный телефонный оператор, который мог находиться где угодно. Даже на другом полушарии этот человек имел возможность прослушивать не только телефонные, но и простые разговоры, ведущиеся в комнате с таким «жучком».
Бонд вытащил из аппарата «универсальный жучок», отнес его в уборную и, предварительно раздавив каблуком сапога, смыл в унитазе.
— Да сгинут же так все враги государства, — пробормотал он с кривой ухмылкой на устах.
Остальные наверняка были напичканы аналогичными или схожими «жучками». Оставалось только два вопроса: каким образом и когда «жучок» был установлен, и как Поле удалось так четко и слаженно устроить покушение на жизнь Ривки? Она среагировала на удивление быстро, хотя, с другой стороны, отель «Ревонтули» мог быть так нашпигован вражескими шпионами, что все опасные ловушки и ямы для команды «Ледокола» были подготовлены заранее. Но в таком случае Пола (или тот, кто организовал эти диверсии) должен был присутствовать на их встрече, на Мадейре. Ну а раз Ривка стала жертвой, следовательно, она чиста. А Брэд Тирпиц и Коля? Бонд был уверен, что вскоре установит правду и о них. Если сегодня ночью их операции по наблюдению за «Русаком» и вправду дадут зеленый свет, то, быть может, весь расклад вот-вот станет известен.
Бонд принял душ, оделся в удобную одежду, растянулся на кровати и закурил сигарету «Симмонс». Затянувшись пару-тройку раз, Бонд затушил бычок в пепельнице и закрыл глаза, постепенно погрузившись в сон.
Резко проснувшись, Бонд взглянул на часы: почти три. Он подошел к окну: зимний пейзаж менялся на глазах — резкий белый цвет постепенно исчезал вместе с заходящим солнцем. И вдруг произошло чудо, которое в Заполярье случается за одну-две минуты до наступления сумерек — когда на земле, скалах, зданиях и деревьях сияющая белизна снега и льда плавно перетекает в зеленоватую синеву.
Бонд уже и так немножко опаздывал на встречу с Колей и Тирпицом, но его этот факт не особо волновал его. Он быстро подошел к своему, теперь уже «чистому», телефону и запросил у телефонистки номер госпиталя в Салле. Та нашла его почти сразу же. Бонд нажал на сброс и набрал номер госпиталя. Проснувшись, он сразу же подумал о Ривке.
Девушка из регистратуры госпиталя говорила по-английски сносно. Бонд спросил о Ривке, его попросили подождать.
Наконец женщина ответила:
— Боюсь, что у нас нет пациентки с такой фамилией.
— Она к вам поступила совсем недавно, — уточнил Бонд. — Несчастный случай в отеле «Ревонтули». На горнолыжном спуске. Гипотермия, обморожение и перелом обеих ног. Вы посылали скорую помощь с доктором…, — он запнулся, вспоминая фамилию, — …с доктором Симонссоном.
— Сожалею, сэр. У нас маленький госпиталь, и я знаю здесь всех докторов. Их всего пять, и среди них нет ни одного по фамилии Симонссон…
— Бородатый такой. Молодой. Он сказал мне, что я могу позвонить.
