волнения рука онемела, пальцы утратили способность к тактильному восприятию. Нельзя так поступать, но ведь это же хитрый ход, тактическая игра — во имя закона.
— Ух ты!..
— Ты обещала, — убирая руку, дрожащим голосом напомнил он.
— Так просто?
— Сколько?
— Ну, прикинут ты ничего так… Если по-быстрому, то пятерку!..
Вадим и не собирался ничего предпринимать, да и пять тысяч отдавать он бы не стал, но внизу живота вдруг образовалось жерло вулкана — твердокаменное, огнедышащее. И в горле вдруг пересохло, слова не выговорить.
— А ты чего притух? — спросила Брусова, быстро глянув на Ворошилова.
— Да так…
— Девчонку свою вспомнил?… — Она снова закрыла глаза. — Или у тебя нет девчонки?
— Была.
Вадим задумался, припечатав правую руку к своему затылку. Девчонка у него на самом деле была, не важно, что в прошлом, но Брусовой это совсем не обязательно знать.
— Бросила?
— Почему бросила?
— Отбили?
— Друг отбил.
Он снова хлопнул себя по затылку. И девчонка у него была, и друга больше нет, но зачем об этом говорить?
— Отбей обратно… Или друга убей, — усмехнулась Брусова.
— Сам не могу… Может, ты сможешь? — неожиданно для себя спросил он.
— Что смогу? Друга убить?! — не открывая глаз, засмеялась она.
— Ну ты же за деньги все можешь.
— За деньги все могу, — кивнула Брусова. Какое-то время она молчала, наконец спросила: — А лимон у тебя есть?
— Зеленью?
— Откуда у тебя зеленью!.. Деревом!..
— За друга?
И снова Брусова погрузилась в раздумья, раскрашенные в радужные тона.
— Проехали! — наконец махнула она рукой.
— Что проехали?
— Пошутила я.
— А пять штук по-быстрому? — отважился спросить Вадим.
— Слушай, а ведь это точно ты! — Брусова так резко распахнула глаза и так быстро повернулась к Вадиму, что он, вздрогнув, едва не выпустив руль из рук.
— Что я?
— Это же ты меня изнасиловал! — ощерилась она, показывая свои острые, с легкой желтизной зубы.
— Бесплатно?
— И еще ты мент!.. Ты что, следишь за мной?
— Слежу.
— Зачем?
— Да вот подозреваю тебя. В убийстве Дымовой.
— Ты больной? — затуманенный взгляд Брусовой несколько прояснился, но в нем прорезалась злость.
— Сама догадалась? Или Берестов подсказал?
— Кто?!
— А у кого ты сейчас была?… Знаешь, почему Берестов тебя прогнал? Потому что он у нас под колпаком. А знаешь, почему под колпаком? Потому что мы подозреваем его в убийстве Лужина. Сам он, конечно, не убивал, — вдохновенно импровизировал Вадим. — Кто-то ему помог… Я думаю, лимон деревом у него был, да?
— Чего?! — вытаращилась на Вадима Брусова.
— Это ты Лужина застрелила! — наугад, но уверенным тоном предположил Вадим.
— Да иди ты! — голос девушки дрогнул.
— Мы все знали, доказательств не хватало, — продолжал Ворошилов, чувствуя себя ни много ни мало Шерлоком Холмсом.
— Каких еще доказательств?
— Берестов же русским языком говорил тебе не приходить к нему. Не звонить, не приходить, не светиться… А ты засветилась! И все!
— Что все?
— Колечко замкнулось, все встало на свои места. Остались только детали! — Вадим широко улыбался, смело глядя на Брусову.
Он чувствовал себя ковбоем верхом на необъезженном мустанге и уверенно подводил разговор к победному финалу. И той же рукой мог взять Эльвиру за коленку, и пальцы не похолодеют, не онемеют.
— Какие детали?
— Разные. Но к одной системе.
И он действительно положил руку ей на коленку, и пальцы не задрожали, и переполох на душе не случился.
— Ну, так давай! — Эльвира схватила его за руку, прижала ее к своей коленке, направляя вверх по ноге.
Но кровь ему в голову не ударила, сознание не захлестнуло. И в карман за словом лезть не пришлось.
— Мою деталь в твою систему?
— Буду тебе верной до гроба! — Эльвира, казалось, ничуть не сомневалась в своих словах.
— А как же Берестов?
— Что Берестов?
— Если я тебя не трону, и он останется на свободе. Будешь к нему бегать. За веществами, — скривил губы Вадим.
— Ну ты же мент, ты сам что-нибудь придумаешь!.. — Брусова умоляюще смотрела на Ворошилова. — Мне же от него только вещества нужны были… Да можно и без них!.. Хочешь, я стану ангелом?
— И все-таки, кто убил Лужина? — спросил он.
— Я не хотела! — Эльвира держала Вадима за руку, проталкивая ее под подол платья.
— Берестов тебя заставил?
Впереди образовалась пробка у железнодорожного переезда, пришлось остановиться. Слева поселок, справа лес, к нему от дороги вела тропинка, через кусты, по некошеной траве.
— Он меня шантажировал.
— Он знал, что ты убила Дымову.
— Дымову убил он!
— Он?
— Ну а кто ампулу с ксилазином запаял?
— Он запаял?
— Я всего лишь Татьяне подбросила. Не хотела! Честное слово, не хотела!.. Но подбросила!..
— И он тебя этим шантажировал?
— Ну, и заплатил…
— Нестыковочка выходит. С Лужиным. Свидетель на месте преступления видел мужчину.
— Какого мужчину?
— Высокого, красивого…
— А я что, некрасивая?! — вспыхнула Эльвира.
— Но невысокая, — стягивая с девушки парик, кивнул Вадим.
— Для женщины высокая.
— Ну, если только для женщины, — пожал плечами он.
И почти высокая она, и даже красивая. И перевоплощаться умеет, этого у нее не отнять.
— Я тебе все расскажу! Все-все! — скривилась Эльвира. — Только пописаю — и все расскажу!
Она ловко нащупала пальцами дверной рычажок, быстро два раза дернула за него. Вадим потянулся за ней, но Брусова оказалась быстрее.
— Стоять! — он выскочил из машины, но едва не угодил под колеса выехавшего на встречку «Мерседеса».
Зато Брусову ничто не останавливало. Скинув босоножки, она босиком помчалась по тропинке в сторону леса. Вадим обогнул машину и бросился за ней.
— Стой! Стреляю! — на всякий случай крикнул он.
Пистолет ему так и не выдали, но наручники он получил. Да и не стал бы он стрелять в Эльвиру. А наручники по ней плачут.
Бегал Вадим хорошо, нормативы сдавал на «отлично», но с Брусовой пришлось нелегко, даже босиком она смогла развить приличную скорость. Ноги у нее длинные, сильные. И все же он ее нагнал, но уже в лесу.
Понимая, что ей не уйти, Эльвира обхватила ствол ольхи, как будто собралась вскарабкаться на дерево, но Вадим обошел ее, схватил за руки.
— Отпусти, козел! — захныкала она.
— Гражданка Брусова, вы задержаны по подозрению в убийстве.
Вадим надел на нее наручники, оставив обнимать дерево.
— Ты что делаешь? — задергалась Брусова.
— Давай с самого начала. Это ты медсестра Катя?
— Ну я.
— А почему Катя?
— А с Берестовым Катя, с тобой буду Люба… Не буду я с тобой, потому что ты козел!
— А ты Лужина убила.
— Забудь!
— Что забыть?
— Забудь, что я тебе сказала.
— Но ты же сказала.
— А ты забудь.
— Все-таки сказала? — спросил вдруг знакомый голос.
Вадим обернулся и увидел Берестова,
