делать! Даже если это приказ президента.
Я прижалась к Вилли. Только не это! Кэрн может повести себя как угодно, он наш враг!
Лысому сказали что-то такое, что он побледнел:
— Хорошо, позвоню прямо сейчас!
Он повесил трубку и заискивающе посмотрел на нас:
— Может вы сами со своим президентом поговорите?
Мы отпрянули:
— Лучше тюрьма! — хором заявили мы.
— Понимаете, — сказал Лысый, — если ваш президент считает, что вы преступники, мы обязаны вас вернуть в Кернию. Просто кто знает, может, вы и у нас решите что-нибудь разрушить?!
Мы ничего не ответили. Идея позвонить Кэрну ночью и спросить преступники мы или нет выглядела абсурдной. Неужели в Сокко такие странные законы?
— Ладно, — печально пробормотал Лысый, — придется мне звонить. Первый раз такое бредовое задание получаю! Где бы найти его номер?
Я взглянула на Вилли, номер Кэрна у нас был, но нам очень не хотелось его давать.
— А нельзя решить этот вопрос, не подключая президента Кернии? — робко спросил Вилли.
Лысый покачал головой:
— Мне дали приказ! И я обязан его выполнить!
Он взглянул на телефон:
— О! Номер прислали! У него там, наверное, полно администрации, вряд ли он мне сам ответит.
Я улыбнулась. Главная администрация Кэрна — Лутте. Весело будет Лысому, если ему ответит великий ученый.
Лысый набрал номер и включил громкую связь. Несколько гудков, и мы услышали бодрый голос Кэрна:
— Рад вас слышать!
Лысый покраснел от напряжения:
— Простите, ме…меня заставили прозвонить претенденту снега…
— Вы не волнуйтесь, я — Кэрн, президент — Кернии, вы звоните мне?
Лысый немного успокоился:
— Я начальник полиции, звоню вам из Сокко. В моем полицейском участке два злостных преступника, они из вашей Кернии. Простите, что звоню среди ночи, но начальство требует, иначе они меня самого к вам на мороз отправят! Вам, наверное, холодно со мной разговаривать? Я сам очень замёрзнуть боюсь!
— Как зовут этих людей? — вежливо спросил Кэрн.
— Начальников? Их никто не зовет, они сами звонят и требуют!
— Как зовут керинчан, которые с вами в полицейском участке?
Лысый вопросительно посмотрел на нас.
— Вилли и Алла, — громко ответил муж.
Голос Кэрна стал взволнованным:
— В чем вас обвиняют?
Я испуганно закрыла лицо руками. Вилли обнял меня.
— Они, наверное, ледышек наелись! — ответил Лысый, — они разрушили какой-то туннель. Это так?
— Отпустите их немедленно! — сказал Кэрн, — они ни в чем не виноваты.
Счастливый выдох облегчения. Кэрн хочет нас защитить.
— А, а как же туннель? — задумчиво спросил Лысый, — кто его разрушил?
— Он сам обвалился! — уверенно ответил Кэрн, — Алла и Вилли не имеют к этому никакого отношения.
— Никакого? — изумился Лысый, — но мне сказали….
— Кто вам сказал? — перебил его Кэрн.
— Наш бывший президент Рульг, заявил, что они ему сами признались…
На мгновение воцарилось молчание.
— Передайте Рульгу, что я его завтра жду в Кернии, нам с ним нужно многое обсудить.
Мы изумленно смотрели на трубку.
— А с Аллой и Вилли что делать?
— Извиниться, возместить им моральный ущерб, отпустить и никогда больше не предъявлять этим людям никаких обвинений.
Лысый взял со стола ручку и записал на бумагу порядок действий.
— Будет сделано! — ответил он и разъединился.
Лысый долго смотрел на нас.
— Как вам возмещать моральный ущерб?
— Просто отпустите нас в гостиницу! — ответил Вилли.
— Нет, разговор записан. Меня будут ругать! Возьмите отсюда все, что вам нравится.
Я взглянула на стол:
— Дайте нам вашу ручку!
— Пожалуйста, — ответил Лысый, и взглянул на бумажку, — моральный ущерб возмещен, теперь нужно извиниться. Вы меня прощаете?
Мы радостно кивнули.
— Скажите громко! — попросил он, — нужно для записи.
— Мы вас прощаем за….все! — радостно ответила я.
— Я отвезу вас домой, — сказал Лысый, — а то ещё заблудитесь, и начальство меня на мороз в вашу Кернию отправит в наказание!
Мы не возражали, он посадил нас в полицейскую машину и тихо спросил:
— А к туннелю вы действительно не имеете никакого отношения? Мне просто интересно.
Я опять перепугалась. Но Вилли ничуть не смутился:
— Кэрн же вам ответил на все вопросы. Вы ему не верите?
— Нет, нет, что вы! Это я так, просто привык во всем сомневаться, должность обязывает.
Он завел машину, и через несколько минут мы уже были в своем номере. А Лысый достал из кошелька фотографию полицейского участка и вручил нам на прощание.
— Это на всякий случай, возьмите, чтобы не сказали, что я моральный ущерб вам не возместил.
Мы посмеялись, но фото взяли.
Он ушел. А мы всю ночь праздновали свое счастливое спасение.
— Кэрн не хочет нам зла, — сказала я мужу, — может ему позвонить поблагодарить?
— Он нас выгнал, а теперь ему легко нам помогать! — заявил Вилли, — строить из себя добродетеля!
Я была не согласна с мужем, но спорить не стала.
— А зачем он заставляет Рульга ехать в Кернию? — спросила я Вилли.
— Сказку ему хочет рассказать, — смеясь ответил муж.
— А я не удивлюсь, если это так и есть!
Глава 53
На следующий день мы отправились в кафе завтракать и праздновать наше чудесное избавление. Настроение у меня улучшилось, даже теплая осенняя погода больше не казалась мне катастрофой. Иногда чтобы перестать ныть нужно провести несколько часиков в полицейском участке.
Мы уютно устроились за круглым прозрачным столиком. Я взглянула в огромное окно. Там вдалеке неслись люди и машины. Они наслаждались золотыми листьями и никто не призывал на землю белые снежинки. Никто не скучал по ледяным сосулькам и огромным пушистым сугробам. Ну, а я…. я тоже радовалась…. В Кернии много лет не было осени, а здесь вот она нежная прекрасная разноцветная красавица. Это ведь так необычно увидеть другой сезон, почувствовать запах свежих листьев, шуршащих под ногами. И мы не должны расстраиваться, что зима навестит нас только через несколько месяцев, и что она будет гораздо теплее, чем в Кернии, а за ней придет весна, а потом лето…. Это там в Кернии нас обделили, лишили природы, свежести, плескания в теплой реке, оторвали от привычных человеческих радостей…. только я все равно хочу домой! Голова закружилась, я закрыла глаза. Вилли нежно поцеловал меня, и я расслабилась.
— Что будем заказывать? — спросил меня муж, как будто и не заметил вновь нахлынувших на меня эмоций.
На столе лежало меню. Я внимательно изучила его, всеми силами стараясь отвлечься от грустных мыслей.
— Мороженое, — заявила я, — белое как снег!
Невысокая блодинка подбежала к нашему столу. Лучше бы она была брюнеткой!
Мы попросили две порции белого мороженого. Я чувствовала, что Вилли старается быть сильным, но в душе мучается также, как
