ледяной шарик и подарят какой-нибудь маленькой Доли!
Вилли вышел к нам и уставился на Лутте.
— Что тебе нужно?
Вместо ответа Лутте сел на колени и уткнулся головой в пол.
Я испугалась не на шутку. А вдруг ему стало плохо по моей вине? И зачем я только тогда стукнула его!
— Лутте, что с тобой? — воскликнула я.
Он поднял голову и проговорил чуть не плача:
— Не бросайте меня! Не уезжайте! Кэрн нас всех сведёт с ума! Неужели вы не понимаете, что вы единственные можете защитить целую страну!
— Прекрати! — взорвался Вилли, — я устал от этих спектаклей! Мы не останемся здесь!
Лутте резко встал. Он долго смотрел на нас обиженным взглядом, а потом вдруг стал очень серьезным, достал какой-то смятый конверт и протянул его нам.
— Возьмите, это вам Кэрн передал!
— Нам ничего не нужно! — хором ответили мы.
— А мне все равно что вам нужно! Предатели, бросаете родину, а я должен о вас думать!
Он бросил конверт на пол и ушел, хлопнув дверью с такой силой, что у меня заболели уши.
Глава 46
Я потянулась к конверту, но муж остановил меня:
— Нам от Кэрна ничего не нужно! Пойдем собираться, может удастся улететь хотя бы ночью?
Я кивнула, пусть конверт так и останется на полу. Если мы когда — нибудь вернёмся, то узнаем, что же в нем было. Но любопытство просто съедало меня, и я не могла ничего с собой поделать. Вилли сел за компьютер и продолжил поиск билетов. Может, сделать вид, что я решила подышать воздухом, а самой выйти в коридор, посмотреть, что в конверте. Но обманывать мужа не хотелось. Нам не нужны подачки. Вилли иногда посматривал на меня. Я проглаживала утюгом лёгкие футболочки, в которых мы обычно ходили по дому.
— Нужно достать с антресоли сумку! — сказал мне Вилли и вышел в коридор.
Я продолжала собирать вещи, и вдруг услышала крик мужа и выскочила в коридор. Вилли в одной руке держал конверт, а в другой бумажную купюру.
— Вилли, зачем ты вскрыл конверт?! — наигранно возмутилась я, — мы же договорились!
— Я не удержался, любимая!
Как давно он не называл меня так. От этих слов мне стало так хорошо, что захотелось броситься в его объятия. Но Вилли задел конек, стоявший у двери, не удержал равновесие и рухнул на пол. Я хотела помочь ему подняться, но он притянул меня к себе и, смеясь повторил:
— Я опять не удержался, любимая!
Эта фраза эхом отозвалась во мне, и я тоже не удержалась. Я чувствовала его дыхание, его тепло, я слышала стук его сердца. Не было больше разрушенного туннеля, любивших и ненавидевший нас керинчан, доброго и одновременно злого Кэрна, клоуна и в тоже время великого ученого Лутте, — все растаяло, как безумный сон. Остались только наши чувства, а все остальное показалось мне лишь давно утратившей свой блеск декорацией. И наконец настало время закрыть кулисы и оставить на сцене только нашу любовь, нежность, страсть и его волшебные слова:
— Я не удержался, любимая!
Пусть он не смог удержаться в кресле президента и даже в сердцах капризных керинчан, но в моей душе он не просто удержался, он застрял в ней навсегда! Я обожала, когда Вилли ревновал меня, когда ворчал и даже когда расстраивался. Кэрн казался мне слишком наивным, одержимым какой-то своей правдой, Лутте просто безумцем. И только Вилли мог заставить меня трепетать от одной случайно брошенной фразы.
Мы не заметили, как улица за окном окунулась в сумерки. Вилли задремал рядом со мной, а конверт так и лежал на полу, а рядом с ним валялась купюра. Видно, Вилли, когда упал, выронил и ее.
Я придвинула к себе купюру и замерла от изумления:
— Это же целое состояние! На эти деньги можно купить роскошный дворец!
— Кэрн сумасшедший! — воскликнул Вилли с улыбкой и начал лениво подниматься с пола, — он не имеет права выделять такие суммы! Мы еле еле спасли керинчан от голода.
В Кернии большие суммы можно было получить одной купюрой. Деньги назывались кирии в честь маленького синего цветка, который рос когда-то в наших краях, пока страна не превратилась в ледяную пустыню. Так вот сейчас у нас в руках была купюра в сто тысяч кирий. Ее легко можно было обменять на сокольские деньги, купить себе чудесный дом и лет двадцать жить, ни в чем себе не отказывая. Только сколько мы выдержим на чужбине?! Ведь Керния почти сразу начнет звать нас обратно.
Я взглянула на конверт, мне показалось там лежало что-то ещё. Я высыпала все его содержимое на пол. Оттуда выпали несколько скреплённых между собой листочков бумаги и маленькая цветная фотография на картонке. С нее на нас смотрела хохочущая физиономия Лутте. Я перевернула ее на другую сторону и прочитала текст:
— Образ ученого с вами всегда,
Над его ликом не властны года!
Вы ему утром в глаза посмотрите,
И серенаду ему подарите!
Лутте прекрасен, Лутте велик
Он навсегда в ваши души проник!
Вилли прочитал вслух все, что было написано на скреплённых листах:
— Дорогие Алла и Вилли, мы — жители Кернии от всей души благодарим вас за заботу о нас. Примите наш скоромный подарок и поскорее возвращайтесь! Керния не любит тех, кто покидают ее. Мы будем очень ждать!
Ваш Кэрн и керинчане.
Вилли скептично посмотрел на лист бумаги:
— Весёлый сказочник! Когда он успел со всеми керинчанами договориться?!
Жаль, что мой муж настолько сообразительный. А ведь было бы здорово, если бы он верил, что именно керинчане все вместе решили передать нам эти деньги, что они действительно ценят то, что мы сделали для Кернии. Но Вилли не так глуп, да и я не наивная девочка, упавшая со спутника Нилии.
— Давай простим Кэрну эту маленькую ложь! — предложила я мужу, — он же правда пытался нам помочь!
Вилли замотал головой:
— Кэрн не так прост, как тебе кажется! Все его благородные поступки направлены на укрепление собственной власти! Ему недостаточно быть просто президентом, ему нужно всеобщее обожание! Каждая муха должна целовать ему ноги. Я недооценил его, попался в его сети и утонул, стал как он тогда сказал чудовищем, которому каждый может плюнуть в лицо!
Эти слова укололи меня в самое сердце. Мне так хотелось просто довериться Кэрну и перестать видеть в нем монстра.
— Нужно уезжать, пока наш монстр не показал истинного лица, Алла. Мы в ловушке, и если задержимся в Кернии нам не сдобровать.
