— Да? — я притворился что расстроился, — Жаль. А я-то думал, что смогу теперь постоянно на совесть давить.
— Обойдёшься, — поднялся полковник из-за стола и в ту же секунду из своей комнаты показалась мама. — Готовы? Тогда едем.
Мои гринды пали смертью храбрых, поэтому я довольствовался обычными кроссовками. Берцы подошли бы лучше, но военные, кондовые, я носить не хотел, а хорошие, типа тех же Гриндерсов или Доктора Мартина ещё надо было достать. В остальном мой гардероб не претерпел изменений. Джинсы, не Индия, но и не Ливайся, толстовка, куртка. Не замёрзну. Сикорский вон вообще постоянно только в костюме ходил, но заморозить энергета аспекта холода это надо сильно постараться.
Что мне особо нравилось в Союзе так это автомобильные дороги. Нет, они не были особо качественными, хоть и разбитыми я бы их не назвал, но главное их достоинство было в почти полном отсутствии пробок. Да, с одной стороны, сложно считать это заслугой, в плане того, что люди просто не могли позволить себе автомобиль. Действительно массовый выпуск машин для населения начался лет сорок назад. До этого те капли, выпускаемые автозаводами, просто растворялись среди толпы безлошадных автолюбителей, не играя особой роли.
И лишь когда до руководителей страны дошло, что население страны уже перевалило за четыреста миллионов и, если срочно не заняться этим вопросом дефицит личного транспорта станет критическим часть отрасли отдали на окуп кооперативам и пустили в страну иностранцев. Тех же китайцев, обалдевших от объёма рынка сбыта и принявшихся массово клепать дешёвые копии «копеек» и «запорожцев».
С тех пор много воды утекло. Автозаводы, почуяв конкуренцию принялись разрабатывать новые модели, китайцы улучшили качество и стали копировать западные марки, кооператоры сосредоточились в основном на элитных авто, ну или минимум на бизнес-классе, на который покупатели даже в Союзе всегда находились. А что, у людей были деньги, и даже обычные рабочие, получавшие весьма неплохо, зачастую считали, что ездить на какой-нибудь «шестёрке» им западло.
Ну и вторая причина свободных дорог — это конечно прекрасно работающий общественный транспорт. От метро я был в перманентном восторге, вспоминая и Москву, оставшуюся в том мире, и Нью-Йорк с Лондоном. Причём сравнение было не в пользу последних. Грязь, бомжи, крысы, психи, и прочие удовольствия демократии с миазмами свободы, к счастью, остались за границей, зато красивые чистые станции, новые поезда и широкая сеть прижились и в моём родном городе, а не только в столице. Правда советские люди традиционно не понимали своего счастья, ворча на дежурных, но так оно всегда бывает, никто не ценит то, что имеет.
— Так что случилось? — пока везли маму о делах не говорили, стараясь оградить её от ненужной информации, но стоило нам остаться одним я тут же задал мучивший меня вопрос. — Что с Найдой?
— Жива твоя Найда, — Сикорский выкрутил руль, выворачивая на дорогу и прибавил газу, пользуясь преимуществом, что давали блатные номера. — Но ночью словно взбесилась. Выла, кидалась на всех, кто подходил к вольеру. Потом забилась вместе со щенками в будку и оттуда уже рычала никого не подпуская. В итоге решили пока не применять серьёзных мер, а кто-то вспомнил что ты с ней хорошо ладил.
— Я бы им потом эти серьёзные меры запихал туда, где никогда не светит солнце, — я сжал кулаки, пытаясь утихомирить ярость на тех, кто посмел тронуть моего друга. — Меры они примут! Сволочи!
— Чего разошёлся то? — удивился Игорь Игоревич. — не просто так же учёные всполошились.
— До того, как они приехали Найда так себя не вела! — отрезал я. — Значит это их вина! И я оторву голову любому, что попытается обидеть моего друга. Она мне жизнь спасла, между прочим!
— Резонно, — кивнул полковник. — Ладно, чего гадать, сейчас узнаем.
На хорошей машине ехать было действительно недолго. Буквально минут сорок, и мы уже тормозили у ворот новой научной базы в глубине Мошковской лесной дачи, где и устроились учёные. Источник и основные здания уже оказались обнесены внушительным забором, хотя казалось прошло всего пару недель. На въезде установлен блокпост с вооружённой охраной. В общем всё солидно и по-взрослому. По крайней мере пока дежурный проверял у нас документы, остальные бойцы держали машину под прицелом. Конечно, Командору пули вряд ли бы повредили, но судя по тому, что один из бойцов держался чуть позади и имел лишь пистолет в кобуре, били бы нас не только огнестрелом. К счастью, пропуск у полковника был в порядке и вскоре мы уже парковались между сосен, где устроили импровизированную автостоянку.
— Товарищ Сикорский!!! — не успели мы остановиться, как к машине кинулся научный сотрудник, неопределённого возраста, выглядящий как безумный учёный, со всклоченными волосами, в халате, бывшим когда-то белым, свитером под ним и с горящими от возбуждения глазами. — Наконец-то! Товарищ Сикорский, нам не дают применить снотворное, требуют вашу резолюцию! А нам просто жизненно необходимо усыпить объект. Она не позволяет провести замеры у щенков! А это…
— Себя усыпи, неопознанный летающий объект, блин! — я не выдержал, первым выскочив из машины. — Если хоть одна падла посмеет Найду обидеть, я вам всем конечности местами поменяю!
— Ч-чего? — лохматый уставился на меня, поправляя очки, словно на говорящего питекантропа, — П-простите, я не совсем понял, почему неопознанный и летающий…
— Семён, остынь! — Игорь Игоревич тоже выбрался из машины и обратился к учёном. — Я так понимаю Гольцман, Валерий Израилевич?
— Да, я это он, — попытался поправить халат и причесаться ладонью тот, — то есть он это я. То есть…
— Я понял, — прервал полковник попытки выдавить что-то внятное. — Где объект… то есть собака?
— На месте, — махнул рукой вглубь базы Гольцман. — Но мы не можем работать…
— Сейчас разберёмся, — отмахнулся от него Сикорский. — Семён, за мной!
Я двинулся за полковником, осматриваясь по сторонам и ища глазами Найду. Но среди построек ничего похожего на вольер в моём представлении пока не находилось и лишь через несколько минут до меня дошло, где они держат мою собаку. А когда я это осознал, вот тогда у меня и снесло крышу. Не обращая внимания на крики Игоря Игоревича, я кинулся вперёд, вцепившись руками в решётку небольшой клетки с толстыми прутьями, где в углу притулилась корявая будка из не струганного горбыля. Пол был усыпан экскрементами, а в чашке плескалась затухшая вода, что меня окончательно добило.
— Что вы делаете!!! — Гольцман на всю округу возмущался фальцетом, но подходить не спешил. — Это казённая вещь! Да как вы смеете! Не ломайте замок!!!
— Суки! — у меня от ярости вовсе перекрыло планку, и я просто голыми руками порвал цепь, на которую была закрыта дверь клетки. — Твари! Да вас всех…
— Семён, успокойся! — Сикорский тоже пытался меня урезонить, но при этом не мешал. — Мы со всем разберёмся.
— Я сейчас сам разберусь! — от моих действий дверь переклинило и открыть её никак не получалось. — Я сейчас со всеми разберусь!
— Что происходит?!! — вмешался новый голос. — Позовите охрану!
— Я ща тебе позову! — наконец мне удалось открыть дверь, просто выломав её из петель и я метнул створку на звук, метя в любителя охраны, правда успел краем глаза заметить как Игорь Игоревич сорвался с места и поймал увесистую железяку, и ломанулся в клетку, падая на колени перед будкой. — Найда, Найда! Девочка моя! Иди ко мне!
Поначалу мне показалось что я ошибся, потому что в будке было тихо и темно, но потом высунулась морда лайки, а следом она вся уже выскочила, сбив меня с ног. За ней выбежали и щенки, тоже начав прыгать вокруг и ластиться. Я с трудом отодвинул саму собаку, собрал в охапку щенов и со всем выводком вывалился наружу, на свежий воздух. Нашёл место посуше под сосной и плюхнулся туда, обнимая собак. Те отвечали взаимностью, скуля и визжа от счастья. Их хвосты стали похожи на вентиляторы. Один большой и шесть маленьких, но таких же шустрых.
