— Потрясающе, — тихо выдохнула дриада.
А вудаш безбоязненно принялся срывать свежие бутоны… А потом протянул букет Летисии:
— Это тебе.
— Ой, — только и смогла пробормотать потрясенная дриада.
Они опять гуляли весь день. Летти даже начала забывать об эльфе, не позаботившемся о том, чтобы сообщить ей, куда он там ушел. Конечно, некоторая обида все еще была, но… В конце концов, никто никому ничего не обещал. Так, случайно встретились, случайно пошли вместе.
— Летти, может… Оставайся, в Истоке, а?
В первый момент девушка не поняла. Удивленно покосилась на вудаша и переспросила:
— В смысле?
— Оставайся, — вновь повторил он. — Зачем тебе куда-то идти, куда-то спешить? Наверху уже осень, опасно… А здесь лето.
Парочка сидела на небольшой лавочке неподалеку от булочной тетушки Маркеты. Аппетитно пахло свежей выпечкой, на улице медленно темнело, мимо пробежала стайка босоногих ребятишек.
Девушка не дослушала Олбрама:
— Понимаешь, я… Я не могу…
— Почему? — Его рука легла ей на плечо, а губы были так близко.
Дриада осторожно отодвинулась:
— Понимаешь… Я ведь путешествовала вместе с Элиашем, а он…
От Олбрама пахло ночной фиалкой, и от сладкого запаха у Летисии чуть кружилась голова, она с трудом подбирала слова и сама не могла понять, что с ней происходит.
Вудаш приобнял ее за плечи и тихо шепнул на ухо:
— Он уже согласился остаться.
Тарелка просвистела над головой Элиаша и врезалась в стену. Эльф испуганно икнул и запоздало присел, укрываясь от очередного снаряда.
— Тьма, Летисия, — не выдержал он, — может, ты все-таки объяснишь мне, что происходит?!
Матей, которому уже попало по лбу осколком тарелки, мирно сидел в уголочке и страдальчески молчал.
Вместо ответа дриада жалостливо всхлипнула, взвесила на ладони последнее оставшееся на кухне целым блюдце и, выронив его, разревелась.
Успокоить ее удалось лишь через полчаса. А уж когда девушка рассказала, что она так взбесилась из-за того, что Элиаш решил остаться в Истоке и ничего ей не сказал…
Кажется, пришла пора объяснений. И объяснять пришлось довольно долго.
Оказывается, вчера рано утром, едва рассвело, Элиаш постучался в дверь комнаты Матея и, когда наружу выглянул заспанный вудаш, спросил:
— Слушай, нам как гостям и теперь друзьям… карту ближайших земель никто не покажет?
Домой все-таки надо было идти, а одно чувство направления ничего не даст.
Вудаш на мгновение задумался, а потом согласился сам показать карту. В конце концов, вряд ли это такая уж тайна.
В общем, оставив мирно спящую дриаду на попечение заглота, парни ушли в дом советов изучать план местности. Эльф предусмотрительно приколол на дверь комнаты, где ночевала девушка, записку: «Не волнуйся, мы ушли смотреть карту. Скоро вернемся».
И посмотрели же!
— Это что такое? — мрачно поинтересовался эльф, меряя подозрительным взглядом развернутое на столе бумажное полотно.
Матей пожал плечами:
— Карта.
Честно говоря, увиденное эльфом карту напоминало меньше всего. На узкой ленте с полмекате длиной была нарисована тонкая синяя полоса. Прямая, без всяких изгибов и поворотов. Кое-где на этой синей нити расположились крохотные кружки, и рядом с каждым красовалась странная надпись. Как ни вглядывался Элиаш, он не смог прочитать ни одной.
— И где на этой карте находимся мы?
Матей пробежал взглядом надписи и ткнул пальцем в одну из них:
— Здесь.
— И что тут написано?
Вудаш удивленно хмыкнул:
— Так вроде же все ясно. Исток Плес. Рядом — Исток Унжа, Исток Плиски. Это, — палец скользнул по нити. — Серая река.
— Ну почему она не изгибается?! — взвыл Элиаш. — Ну не может река так прямо течь. Она же не нитка натянутая!
— А зачем тебе ее изгибы? — поразился Матей. — Главное ведь, что расположено и на каком расстоянии объекты друг от друга.
— И что здесь видно, кроме реки и ваших Истоков? — ядовито поинтересовался эльф.
Элиаш честно попытался понять, как вообще можно пользоваться этой простыней, в насмешку названной картой. Получалось плохо: судя по ощущениям эльфа, для того чтобы попасть домой, нужно было некоторое время идти вдоль реки вверх по течению, но… что делать потом? Есть тут вообще хоть одна достопримечательность с известным названием? Чтобы можно было на что-то ориентироваться, у кого-то дорогу спросить?
Все названия, озвученные Матеем, были эльфу совершенно незнакомы. Какие-то Икорные развалины, Замочный водопад, Серо-буро-малиновая заводь, с пяток различных Истоков (как понял эльф, так назывались города вудашей) — и все!
— Мраморные пески… Заглотов ручей… — усталым голосом читал названия местных достопримечательностей Матей. Ему уже все откровенно надоело: — Эске-Кермен… Яркая поляна…
— Стоп! — воскликнул Элиаш, которому вдруг показалось, что он услышал знакомое название. — Что ты последним назвал?
— Яркая поляна?
— Нет! Перед этим!
— Эске-Кермен?
— Кто там живет? Какая раса? — Название было действительно знакомым, но уточнить стоило, вдруг совпадение. — Не юварки?
Матей только фыркнул:
— Чтоб я знал.
— А кто знает?
— Будем искать. — В голосе парня звучала дикая усталость. Складывалось впечатление, что он мечтал лишь о том, чтобы от него отстали.
Выяснять, кто же может рассказать об Эске-Кермене, пришлось долго — прежде всего потому, что Матей понятия не имел, кто же мог попытаться пересечь Заглотов ручей: в ту сторону давно не было походов. Пришлось искать очевидцев.
Сперва вудаш попытался расспросить членов совета. Увы, но способных ответить на этот вопрос среди них не обнаружилось.
— Похоже, придется идти так, — мрачно протянул эльф, задумчиво подбрасывая на ладони нож.
Он и сам бы не мог понять, откуда у него взялась эта вредная привычка. Кажется, когда выходил из Караима, ничего такого за собой не замечал.
— Думаешь, дойдете? — фыркнул вудаш. — Вы же тех земель вообще не знаете.
— Досюда же дошли.
Разговор проходил у стен дома советов. Прохожие косились на Элиаша, но вмешиваться в его беседу с Матеем не спешили.
— По-твоему, — недовольно скривился вудаш, — мы не ходим в ту часть леса просто потому, что нам не хочется? Если бы дело было только в этом… — Он не договорил, оборвал свою речь на середине и, резко махнув рукой, выпалил: — Ладно, жди здесь, я сейчас.
К удивлению эльфа, Матей направился обратно к дому советов. Пропадал там примерно полчаса и вернулся мрачный, как будто снова побывал в гостях у кынсов.
— Пошли, — процедил он сквозь зубы.
— Куда? — не понял эльф.
— На месте узнаешь, — отрезал Матей.
Идти пришлось практически на окраину города, причем Матей шел так быстро, что эльфу казалось, будто за ними кто-то гонится. Парень оглядывался, но так никого и не заметил.
Наконец путешественники остановились перед внешне ничем не примечательным домом. Вудаш нерешительно замер перед дверью, словно раздумывая, не лучше было бы просто развернуться и уйти. А затем уверенно постучал.
Некоторое время царила тишина. Эльф уже решил, что никого нет дома и им придется уходить, так никого и не дождавшись, когда изнутри послышались шаги.
— Я никого не жду! — прохрипел из-за двери старческий голос. — Пошли вон!
Матей печально вздохнул:
— Дядюшка… — Тут он поспешно сверился с вытащенными из кармана записками. — Дядюшка Цтирад, открой, а? Мы по делу пришли.
— Все по делу приходят! — прокаркал старикан. — И хоть бы один просто так заявился, конфеток принес!
— Дядюшка Цтирад, ну открой! — жалобно протянул Матей.
Хозяин дома помолчал, а потом вкрадчиво поинтересовался:
— А конфетки?
— Дядюшка Цтирад!
— Уже семьдесят оборотов как дядюшка! — язвительно отозвались из-за двери.
Матей беспомощно обернулся к Элиашу:
— Ну и что прикажешь с ним делать?
— А он нам действительно нужен? — на всякий случай уточнил эльф.
Вудаш только вздохнул:
— Он единственный из ныне живущих, кто ходил к Эске-Кермену.
Элиаш на несколько мгновений задумался, а потом развернулся и решительно направился прочь от дома.
— Эй, ты куда?! — пораженно спросил Матей.
— За конфетами, куда же еще.
Найти заказанное удалось быстро, и уже через пять минут Элиаш потеснил Матея:
— Посторонись, — и бодро постучал в дверь.
На этот раз хозяин отреагировал практически мгновенно:
— Кого там принесло?
— Конфеты заказывали? — радостно поинтересовался Элиаш.
Дверь распахнулась.
— Ого… — только и смогли промолвить вудаш с эльфом.
И было с чего. На пороге стоял мальчишка лет восьми. Он огляделся по сторонам и тем самым хриплым стариковским голосом произнес:
