Разрушения, причиненные гневом Сета, остались не более чем воспоминанием. Яхмос не пожалел средств на восстановительные работы. Пострадавшие отстроили себе новые жилища, куда лучше прежних. Не прошло и нескольких месяцев, как руины в Фивах исчезли. Новый город рождался на глазах, еще более красивый и удобный для житья.
Почти каждый день фараон отправлялся в гавань, чтобы посмотреть, как работают корабелы. Они трудились с большим рвением, понимая, что в их руках залог будущей победы. Египту нужно было как можно больше кораблей, бывших главным оружием против гиксосов. Яхмос знал каждого плотника, каждого строителя, осведомлялся о его здоровье и здоровье семьи. Если юноша видел, что работник изнурен, он отправлял его отдохнуть. Но был безжалостен к лентяям, притворщикам и халтурщикам, строго карая любую разновидность дезертирства в суровое военное время.
Исполняя обещание, данное матери, Яхмос пекся и о защите Фив. Он сумел набрать небольшое войско добровольцев, готовых пойти на смерть, лишь бы не допустить разорения священного города Амона чужеземцами.
Фараон не обманывал себя относительно возможностей своего небольшого отряда, но само присутствие воинов в городе успокаивало фиванцев. По примеру своего отца Яхмос всерьез обучал новичков военному искусству, предвидя в будущем серьезные сражения с врагом.
Продолжая объезжать южные селения в поисках добровольцев, Яхмос услышал отчаянные крики о помощи. В сопровождении надежных телохранителей он поспешил к стоявшему неподалеку домику землепашцев.
Два офицера-вербовщика грозили бичами девушке удивительной красоты, а она громко звала на помощь.
— Что здесь происходит? — спросил фараон.
— Господин, вы приказали поговорить с каждым мужчиной здешних мест, но предательница не желает открыть, где прячется ее брат! Если она не скажет, где он находится, мы ее накажем.
— Если можешь, оправдайся, — обратился Яхмос к виновной. Фараон и девушка посмотрели в глаза друг другу.
— Наши родители умерли. Я и мой старший брат живем в своем доме на земле, доставшейся нам по наследству. Если его заберут воевать, как я буду хозяйничать одна?
— Никто не забирает в мое войско насильно. Но, быть может, твой брат дезертир. Чем ты подтвердишь, что говоришь правду?
— Именем фараона клянусь, что не сказала ни слова лжи.
— Оставьте нас, — приказал Яхмос офицерам-вербовщикам, внимательно разглядывая девушку.
Стройная, с горделивой посадкой головы, с естественным изяществом движений, она казалась особой царской крови.
— Так узнай, что ты беседуешь с фараоном. Как твое имя?
— Нефертари.[4]
— Нефертари — «Прекраснейшая». Что ж, имя ты носишь по праву.
Похвала не вызвала краски на щеках юной женщины.
— Что вы скажете о моем брате, господин? Как решите его судьбу?
— Ты поклялась, что сказала правду, значит, он будет и дальше пахать свою землю. Но полагаю, одному человеку не под силу обработать столько земли. Я дам ему в помощь двух моих работников.
Вот теперь щеки красавицы порозовели.
— Не знаю, как и благодарить вас, господин…
— Отблагодаришь, покинув этот дом и отправившись со мной во дворец.
— Во дворец? Но…
— Твоему брату больше не понадобится твоя помощь, Нефертари. Твое место не на ячменном поле.
— Вы запрещаете мне видеться с ним?
— Нет, не запрещаю. Но сейчас мы воюем, и каждый из нас, не щадя сил, должен делать то, что лучше всего умеет.
— Я лучше всего умею помогать брату.
— Теперь ты будешь помогать фараону.
— Что я буду делать?
— Женщина, которая вела дом и хозяйство, умеет распределять работу и управлять людьми. Мне нужен помощник, который наладил бы работу в ткацких мастерских, где изготовляют полотно для парусов, и который мог бы помочь управляющему дворцом Карису. Он стар и силы его на исходе. Обязанности, которые я собираюсь возложить на тебя, нелегки, но мне кажется, ты справишься с ними.
Лицо Нефертари осветилось улыбкой.
— Так, значит, ты согласна?
— Я простая девушка и не знаю, как вести себя во дворце.
— Научишься, и очень скоро.
Царские носилки, окруженные телохранителями, мирно покачивались, приближаясь к Фивам. Вдруг носильщики остановились. Глава охраны приблизился к фараону.
— Что-то случилось? — осведомился Яхмос.
— Здесь нас должен был дожидаться дозорный, но его нет на месте, господин. Я всерьез встревожен и прошу разрешения послать вперед разведчиков.
— Думаю, что отряду не стоит дробиться на части.
— И все же я полагаю, что двигаться вперед опасно.
— Я должен знать, что произошло!
Все, кто слышал этот разговор, сразу же подумали о нападении гиксосов, представили себе узкие улицы Фив, кровь, трупы, горящие дома.
— Ни единого дымка над Фивами, господин.
Носилки вновь двинулись вперед. На следующем караульном посту тоже никого не было. Похоже, стража оставила его, торопясь оказать помощь своим собратьям, сражающимся в городе.
Нефертари насторожилась и стала прислушиваться.
— Я слышу пение, оно доносится из города.
Двинулись дальше.
Пение раздавалось все громче, да еще какое веселое!
Навстречу носилкам со всех ног бежал стражник.
Телохранители Яхмоса скрестили копья.
— Господин, — закричал гонец что есть силы. — Мы получили известие из Пер-Камоса: царица Яххотеп обратила гиксосов в бегство!
21
Яннас склонил голову перед верховным владыкой. Лицо Апопи страшило непривычной бледностью.
— Я требую правды, флотоводец!
— Немало наших кораблей утонуло под Пер-Камосом, зато колесницы в целости и сохранности. Мы тоже нанесли врагу немало потерь. Но он вполне способен вновь сражаться. Распорядитесь, и я сотру с лица земли Мемфис.
— Не Мемфис сейчас главное, флотоводец. Упорное сопротивление проклятых Фив принесло ядовитые плоды. Не один город в Дельте бунтует против наших стражей порядка. Образумь их немедленно.
Покидая главную крепость, Яннас повстречал Хамуди, который не скрывал возмущения.
Два вельможи, окруженные телохранителями, приостановились, обменявшись недобрыми взглядами.
— Ваша военная кампания прошла не блестяще, великий флотоводец. Вы должны были превратить в пыль египетские войска, но царица Яххотеп по-прежнему жива и здравствует.
— Почему вы не отправили подкрепление моему помощнику, который осаждает Мемфис?
— Потому что верховный владыка не хотел этого.
— Он сказал это сам?
— Я не советую вам, флотоводец, ставить мое честное слово под сомнение.
