Идет время, и Витольд начинает понимать, что его власти над уголовным миром приходит конец. Он еще пытается удержаться в лидерах, но крушение его позиций неизбежно.
И вот однажды в три часа ночи Витольда будит телефонный звонок. Его напарник сообщает, что верхушка мафии приняла решение физически расправиться со своим главарем, и что приговор будет исполнен сегодня же. Слаза не сомневается в правдивости слов своего друга, так как ожидал этого давно. Он понимает, что жизнь его держится на волоске, а так же знает, что от расправы практически уйти невозможно. Поэтому он принимает решение исчезнуть навсегда, сменив свою внешность, свое имя, дом. Он понимает, что теряет все свои сбережения (положенные в разные банки по всей стране), но у него есть еще один капитал: материалы, компрометирующие, конечно же, далеко не рядовых членов американского общества.
Он грузит папки с бумагами в машину гардьена дома и с несколькими тысячами долларов в кармане покидает квартиру.
Что было дальше? Неизвестно и уже никогда не узнать об этом. Но я знаю точно, где он приземлился потом. Спустя некоторое время в затерянном среди песков городишке Морбак Сити появляется старый швейцарец в ковбойских одеждах, за что местные жители и прозвали его швейцарским ковбоем. Он покупает полуразрушенное ранчо и ведет там жизнь пустынного отшельника. Как он жил? Думаю, что каждый прожитый им день был для него победой над своими врагами. В Морбак Сити он приезжает только лишь для того, чтобы сделать необходимые покупки.
Почувствовав, что занятые своими внутренними разборками его враги забыли о нем, швейцарский ковбой совершает визит к своей подруге Мартини Фузиту. К тому же с перекроенной внешностью он чувствует себя более безопасно, чем раньше. Можно предположить, что в первое время после исчезновения Витольда за домом его подруги следили, но, поскольку все знали, что медсестра была всего лишь эпизодом в жизни бывшего главаря преступной мафии, оставили слежку.
Была ли рада Мартини Фузиту появлению в ее жизни стареющего мужчины, трудно сказать, но, во всяком случае, она до конца своих дней проявляла к нему внимание. Она согласилась принять на хранение секретные бумаги Витольда, с этой целью в доме был оборудован тайник.
На этом я заканчиваю вторую часть своего повествования, запиваю его стаканом вина и перевожу дыхание, так как нет ничего более изнурительного, чем говорить и говорить, не замечая, что уже заболтал слушателей до смерти.
— А что же дальше? — настаивает мой кузен.
— А дальше идут мои сплошные домыслы. Но я нахожу их вполне правдоподобными. После визита швейцарского ковбоя в Венецию начинается новый этап в отношениях
Витольда и Фузиту. Теперь они встречаются в Морбак Сити, куда регулярно в первую пятницу каждого месяца приезжает француженка. Почему такое странное постоянство? Я думаю, что старый разбойник не имел средств на существование, поэтому малышка взяла все заботы о нем на себя, как я уже сказал, в благодарность за его щедроты в прошлом. Было ли что-то интимное в их отношениях? Это остается тайной двоих. Деньги? Мартина имела их в избытке! Иначе она не покупала бы дорогостоящие картины известных художников. Источник доходов? Тело? Но оно не настолько возбуждало, чтобы мужчины могли осыпать ее золотом.
Находчивая француженка находит опасный, но более верный источник своих доходов: настоящую рудную жилу!
— Компромат! — вырывается у Лионеля.
— Молодец, кузен! Продолжишь дальше?
— Нет, я предпочитаю слушать тебя, Антуан.
— Тогда родственничек, открой уши пошире! Познакомившись с материалами тайника, Мартини понимает, какой силы динамит находится в ее руках! Эти бумаги содержали компромат на первых лиц Штатов, не говоря уже о крестных отцах мафии, о промышленниках и всякой иной неприкосновенной нечисти. Конечно же, она не имела достаточно данных, чтобы объявить крестовый поход против элиты общества: ей нужен был надежный партнер. И малышка заводит себе любовника из ФБР. Простите, мистер Гораций, подонков хватает повсюду, и даже в высших эшелонах власти.
Гораций не протестует, а как бы про себя произносит:
— Бенжамен Стокфильд...
— Именно он, Бенжамен Стокфильд, личный номер 6018!
— Он убит.
— Убит преступником Витлеем Стибурном.
— Откуда вам известно это? ,
— Убив Бенжамена, бандит забирает его личный жетон агента ФБР, надеясь воспользоваться им в удобном случае. Я думаю, что Мартини и ваш коллега заработали немало, организовав подобный рэкет. Кое-что говорил мне об этом святой отец Мишикуль. Несчастный священник лишился жизни из-за своего знакомства с Мартини. Мафия вычислила, откуда исходит угроза незапятнанной репутации их покровителей среди официальных властей, и создает ударную группу, чтобы положить конец беспределу свалившегося на их головы рэкета. Начинается настоящая охота за всеми, кто в какой-то степени был связан с Фузиту. Совсем недавно они расправились и со швейцарским ковбоем. Они пытались расколоть и вашего агента Стокфильда, а когда из этого ничего не получилось, убили его. Но документы так и не попали в их руки!
— Они у вас? — невинным голосом спрашивает меня сотрудник ФБР, как будто интересуется, играю ли я в гольф.
— А как вы думаете, зачем я заглянул в Нью-Йорк по дороге в Париж? Я обещаю вам, Гораций, вас ждет превеликое удовольствие! Ваши золотые короли будут рыгать кровью, когда вы предъявите им некоторые документы.
Любезный официант подает нам апельсиновое суфле, огромное, как атомный гриб Хиросимы.
— Как вы установили, что наш агент был связан с Фузиту?
— По личному жетону Стокфильда, который оказался у Стибурна. Я узнал также, что моя землячка застрелила из крупнокалиберного пистолета изнасиловавшего ее негра. Я не допускаю, что в вашей благополучной стране такое оружие находится в свободной продаже. Не допускаю я и того, что женщина могла купить его на черном рынке ради спортивного интереса. Отсюда вывод: ваш Стокфильд презентовал ей этот пистолет, подсказав, как она может защитить себя в случае необходимости.
— Не совсем логично, но в вашем стиле, — замечает мой коллега-янки.
— Да, это мой стиль. И в нем мое обаяние и моя сила! В нашем ремесле, Гораций, нельзя останавливаться ни перед каким препятствием. Там, где кончаются среди очевидного, надо обязательно домысливать. У настоящего сыщика домыслы всегда превращаются в истину!
— Я вижу... Хорошо, так где документы?
— Гораций, и вы не предложите мне оставаться на вашем континенте до окончания следствия?
Его лицо в красных прожилках становится еще краснее.
— Что за идея?
— Я битый калач, много знаю, поэтому в некоторых случаях страхую себя. Мы сделаем так. Наш самолет вылетает из аэропорта «Кеннеди» в одиннадцать вечера. Приходите нас проводить! Вы подниметесь на борт самолета авиакомпании «Air France», который по международным правилам считается территорией моей родины. Но и там я закончу свой рассказ только после того, как пристегнусь ремнем к креслу. О'кей?
Он строит гримасу.
— О'кэй! Но, может, и моего слова было бы достаточно?
— И еще. Я буду безмерно счастлив, если вместе с вами на борт самолета поднимется сотрудник французского посольства — мой кузен Лионель. Что вы хотите, семейственность!
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
— О, Гораций! — обращаюсь я к американцу, стоящему около моего кресла в салоне самолета. — Не могли бы вы положить этот пакет в багажник над головой? Я купил для своей маман кленовый сироп — она обожает его, и пневмоавтомат для своего приемного сына, который непременно станет гангстером.
Американский супер-флик соглашается выполнить мою просьбу. Но в этот момент наш часовой механизм — Маркиз издает свое очередное «Кукареку!», — и мой американский коллега от неожиданности роняет пакет.
— Спасибо! — благодарю я его. — Ничего страшного! Что поделаешь? Так вот, теперь о деле! Интересующие вас папки находятся в доме Мартини. Под картиной Магрит, изображающей засохшее дерево в виде шкафа, находится тайник. Крюк, поддерживающий картину, надо сначала потянуть на себя, а потом повернуть.
Он остолбенело смотрит на меня.
— Клянешься?
— Жизнью своей святой мамочки! — произношу я торжественно, подняв правую руку.
Он хватает ее и начинает трясти совсем по-братски.
— О'кэй! Спасибо за помощь, мистер шеф парижской полиции!
— Ну что вы, Гораций! Для меня это было огромным счастьем. Вам продолжать начатое! Успехов!
Он так торопливо покидает самолет, что даже не удосуживается посмотреть в сторону стюардессы, которая настолько неотразима, что я, кажется, остался бы с ней даже в охваченном пламенем помещении.
Прощаемся с кузеном. Он обнимает меня.
— Антуан, я был искренне рад познакомиться с тобой! Я возненавижу Матильду, — она так плохо говорила о тебе!
