Вампиры повели себя странно. Открылась дверь машины, и самый старый из них, по внешнему виду дедушка, а по ауре так вообще древний, как говно мамонта, медленно вылез из нее и так же медленно пошел по дорожке, опираясь на тросточку больше для вида. Я ждал, прикидывая, как его будет удобней вальнуть — проткнуть мечом через дверь или выскочить и башку снести?
Дедуля размеренно постучал во входную дверь, и подал голос.
— Здравствуйте! Не бойтесь, мы пришли с миром!
Еще чего, буду я вас бояться! Я открыл дверь, с мечом в руке.
— Можете убрать оружие, — посоветовал мне старикашка.
— Ну уж это я сам решу, — я взвесил в ладони рукоять меча, примериваясь для лучшего хвата.
— Да, Амила не ошиблась, — продолжил он, не отрывая взгляд от меча, по которому пробежала светящаяся золотая вязь. — Вы действительно ОН.
— Он, не Он… — я чуть по привычке не добавил «какая в жопу разница».
— Мы хотим принести извинения за свою младшую сестру, — сказал дедок.
— Нападение с отягчающими вампира на человека? Вы же знаете, что за это полагается. А не извинения, — агрессивно сказал я. Пусть видит мое неудовольствие.
— Знаем, и благодарны вам за то, что не убили ее, — кивнул дедок.
И что я должен делать? Тут я совершенно растерялся. Разговор вампира со мной? Ну это только в «Торчвуде» было, но там это были мои друзья, которые были вполне социализированными и адекватными. А так обычно у меня с ними разговор не складывался, выходил слишком короткий.
— Так что мы благодарны вам и приносим свои глубокие и искренние извинения, — склонил голову местная альфа.
— Только если скажете, с какого перепугу она пыталась убить моего друга и меня. Сразу скажу — вне зависимости от глубины ваших извинений, на которые мне, как это помягче сказать, ну да вы поняли, мое отношение к данному инциденту не изменится. Меня тупо пыталась убить ваша гнездовая, пусть скажет спасибо, что жива осталась. И пусть скажет спасибо тому человеку, которого она пыталась убить.
— Видите ли, она молодая, глупая, воспитанная в наших традициях, ее оскорбило то, что она увидела на экране…
— И что? — чуть ли не завопил я. — Если бы я занимался всеми, кто мне не понравился по ящику, я бы валил всех пачками, не задумываясь ни о чем, не понравился — труп. Это ее не оправдывает. Где она там? В машине прячется?
— Наши традиции… — начал было дедок.
— Мне на них насрать, — сказал я на вампиреле. — Увижу еще — убью. Понятно?
— Да, понятно. Вы не уважаете ни нас, ни наши традиции. Очень прискорбно, — покачал головой дедок.
— Весьма. Но не для меня. Для вас. Я обещаю, что если хоть один стриго попытается приблизиться без спроса ко мне или моим друзьям, то тут я вспомню свои традиции украшать их головами частокол. Вам понятно?
— Понятно, — поднял дедок шляпу, развернулся и пошел к машине.
— Уезжайте из города, — сказал я ему в спину, и захлопнул дверь. Я предупредил.
Охерели вообще кровососы. Оправдывают своими традициями нападения и убийства? Ну понятно, так бы папуас-каннибал оправдывался, что он жрет человечину. Но мне вот как-то на это… Есть традиции, а есть законы. Любой, умышленно причиняющий вред, должен быть наказан. Хотя тут я конечно кривлю душой — сам придерживаюсь чаще закона Линча, но это лишь при работе с нечистью. Как еще раз подтверждается, она соблюдением законов не заморачивается. Да и черт с ними.
Дождавшись, пока упырки отъедут восвояси, я задвинул клыч в ножны и поднялся в свою спальню. Вот это хорошая традиция — поспать до обеда, и ее соблюдением я собирался заняться.
Глава 12
Лишь бы день начинался и кончался тобой… Хорошее пожелание, если оно не относится к автомобильному гудку. Я сладко нежился уже в полудреме, когда под ухом, точнее под окном спальни начали гудеть. И не просто так, а чуть ли не морзянкой, как звонящий в дверь пристав.
— Ну какого же хрена, — со злостью пробормотал я, и глянул на часы. Ничего себе, почти пол-одиннадцатого?
Вот это я разоспался. Да все из-за этих сраных упырков, которые меня навестили поздней ночью. Как всегда, только тебе кажется, как доплетешься до кровати и упадешь ничком, так в голове начинают роиться сотни мыслей, требующих немедленного — в час, два, три ночи — решения. Вот и ворочаешься до утра, а потом выключаешься почти до обеда. Но похоже сейчас мне это явно не светило, доспать не дали.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я выглянул в окно, и узнал машину Педро. За каким чертом я ему потребовался? Надо узнать. Я, продирая глаза, спустился по лестнице и подошел к двери. Педро был уже за ней.
— Что такого стряслось? Ла Йорона из небытия восстала? — спросил я, позевывая.
— Что-то около того, — рожа Педро выказывала озабоченность.
— А что именно?
— Хорхе велел пока не говорить, — заколебался он.
— Ну ни хрена себе? Раз уж сказал, то продолжай!
— Вака де Лумбре. Ночью бегала по району.
— Пылающая корова, что ли? Она вроде не приносит вреда, — вспомнил я бегло прочитанный бриф по мексиканским мифам, который я читал в связи с Плакальщицей.
— Ага, как же. Торговле она вредит. Очень, — сказал мне Педро.
Я понял, что имелось в виду под торговлей — шлюхи и кокс с метом шли нарасхват. А когда у торчка на трезвую начинает башню рвать, попробуй ему объяснить такой здоровый глюк. Ему проще до другого района доплестись, где банчат наркотой черные, с которыми у чиканос весьма нежные отношения и иногда доходит дело до отравления свинцом, введенным принудительно.
— Ну ладно, поехали. Сейчас только соберусь.
Квартал жил своей обычной жизнью. На нас с Педро даже внимания не обратили — ну ходит тут белый себе и ходит, если есть указание его не трогать, значит так и будет. Я привычно прошел за Педро, и поднялся в контору, где уже маячил Хорхе.
— Вам уже сказали? — спросил он вместо приветствия.
— Сказали. И в следующий раз пусть говорят сразу, к чему такая секретность?
— Привычка, — махнул рукой он. — Чтобы клиентов не распугать, и не дать другим повода усомниться в нашей власти над этой территорией.
— И естественно, аццкая корова вам в этом мешает?
— Ну а как еще? Вчера клиенты подумали, что перебрали с наркотой, когда эта тварь появилась на районе, и начала тут носиться по улицам и пугать народ.
— Жертвы-разрушения есть?
— Нет, все согласно легенде. Она никого не трогает. Вот только вот откуда она взялась? Причем сначала Плакальщица, теперь это, дальше до адских псов дойдет? Я чувствую, без наших конкурентов тут не обошлось.
— Вы же вроде теперь белый и пушистый, — поддел я его, используя оговорку «наших».
— Это мой район, я здесь родился и скорее всего помру. Теперь я развиваю легальную часть бизнеса, поэтому да, я белый и пушистый. Относительно. Местами.
— Кстати, про легальную часть бизнеса. Как успехи? — спросил я.
— Работаем, — пожал он плечами. — Учатся понемногу.
— Зайду потом, проверю.
— Обязательно. Вот я почему за легальный бизнес — никакого криминала, а деньги с магии хорошие.
— Только вот хлопотно будет лицензию получить, — сказал я.
— Ну это уже наши проблемы, и я их решу, — ухмыльнулся Хорхе. — Все те, кто не связан с нашим бизнесом кровно заинтересованы в его развитии и готовы вложить хорошие деньги, а также обеспечить сбыт.
— Пушеры будут толкать артефакты? — усмехнулся я.
— Давайте не будем в это лезть, — остановил он меня. — У нас этим занимаются другие люди. А вас я попрошу нам помочь.
— Найти, откуда вылезает призрак, и кто за этим стоит?
— Верно. Случайностей не бывает. Тем более, когда это превращается в систему.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Хорошо. У вас есть подозрения, кто это может быть?
— Пока никаких, — пожал он плечами. — У нас много конкурентов.
— Ладно, — я встал со стула. — Хватит воздух трясти, пора дело делать.
Мы с ним вышли из мастерской.
— Где ее видели в первый раз?
— Вон в том квартале. Эй, Пабло!
