бро
сился сле
дом. Да блин, те
перь пре
имущество не на мо
ей сто
роне. Что де
лать, что де
лать? На
деюсь, эта хуй
ня ис
течет кро
вью, я ведь его пыр
нул па
ру раз.
Пробежав метров сто, я вылетел на открытую поляну. Колючий ветер тут же пронзил мою тонкую одежу мириадами игл. Я только натянул капюшон поплотнее и поддал гари. Оглянулся на бегу. Чертов качок несся за мной с неотвратимостью гребаного терминатора из жидкого металла. Даже грозил мне ножом, гнусно оскалившись. Но, слава Ктулху, дистанция больше не сокращалась.
Я пересек поляну и снова углубился в лес. А здесь потеплее. Ну ничего, километров на пять меня еще хватит. Не зря занимался пробежками на даче Валеры. Думаю, за это время либо меня отпустит, и я вернусь в Питер, либо эта махина отдаст концы. Качки ведь не очень выносливы, хули он, блять, не отстает?!
Снова обернулся и… моя нога ощутила пустоту. Через секунду я очутился по пояс в сугробе, свалившись в яму под вывороченным корнем. Принялся руками, чемоданом разгребать снег, чтобы вылезти, пока бык не догнал меня. И в этот момент я замер. Пиздец. В метре от меня находилась обледеневшая дыра в снегу, из которой поднимался теплый парок. Медвежья берлога! Если косолапый проснется…
Сверху послышалось шумное дыхание, скрип снега.
— Спрятаться решил… сука… нахуй… — выдохнул громила откуда-то сверху.
— Стой! Здесь медведь! — с ужасом прошипел я. — Погоди, идиот, я вылезу, и мы продолжим!
— А вот хуй! — рассмеялся долбоеб.
И прыгнул.
Глава 18
Может кого-нибудь и напугал бы вид злобного хмыря в драном пиджаке, с разбитой и порезанной физиономией, к тому же, размахивающего острозаточенным десантным ножом. Но не меня. Во-первых, прыгнув за мной в эту яму, качок ушел в снег чуть ли не по грудь и теперь не мог достать меня. Лезвие бессильно летало в каких-то сантиметрах от меня. А во-вторых, я отчетливо ощущал шевеление под ногами. Разбудить шатуна посреди зимы — это смерти подобно.
В этот момент я совсем позабыл, что все вокруг — хренова галлюцинация. Так обычно бывает во сне, ты не сомневаешься в реальности происходящего с тобой, даже если это самый несуразный, мать его, бред. И сейчас этот бред превращается в пиздецовый кошмар.
— Чемодан… отдай… мне! — рычал бык, барахтаясь в снегу.
— Дебил, ты можешь, блять, заткнуться? — сказал я.
Одной рукой ухватившись за корневище, я принялся потихоньку вытаскивать себя из ловушки.
— Попался, гад! Тебе хана! — продолжал бесноваться качок.
Я закинул чемоданчик наверх и схватился уже двумя руками, дергаясь, как карась на крючке. Дело пошло быстрее. Внезапно снежный покров под нами начал вздуваться. Мои ступни задели что-то живое и огромное, рвущееся наружу. Волосы во всех местах встали дыбом.
Бандюган тоже заметил неладное. Его рожа приобрела испуганное выражение. В другой ситуации меня бы порадовал этот факт, но сейчас все мое существо объял первобытный страх. Тряхнуло. Качок жалобно взвыл и начал тоже цепляться за обледеневшие корни. Снизу раздался низкий глухой рев. Кажется, я тоже начал орать. Быстрее, быстрее! Выбраться!
Пласты снега пришли в движение. В опасной близости от моего зада мелькнула черная когтистая лапа. Блять! Какая здоровая, сука! Из продуха, откуда еще недавно мирно поднимался парок, вырвалась оскаленная башка, покрытая клочьями слежавшейся шерсти. Но вместе с тем ноги мои наконец-то освободились.
На волне адреналина я пулей оказался наверху. Зачем-то посмотрел вниз, хотя инстинкт самосохранения просто захлебывался в крике: «Беги, кретин!!!» Бычара тоже оказался на свободе и теперь со всей прытью карабкался по корням. Надо отдать должное, хоть он и долбоеб, но клинок не бросил, так и лез, зажав его в зубах. А под ним, рыча и раскидывая снег, ворочалось косматое чудовище.
Тут мой всегда холодный и расчетливый разум выживальщика утратил контроль над телом. Я побежал так, как, наверно, не бегал никогда в жизни. Не иначе, как чудо, что в этот миг мои тактические портки не наполнились коричневой субстанцией!
Ветер пел в ушах. Я мчался, не разбирая дороги. Ветки, буераки — все похуй! Треск и хрип за спиной только придавал прыти. Зверюга настигает! Но, оглянувшись на миг, я увидел позади бегущего, как спринтер, бычару. А за ним — бурый мохнатый силуэт.
Через пару секунд качок обогнал меня. Блин! На ум очень некстати пришла старая охотничья шутка: если за вами погнался медведь, самое главное не быть последним. Приближающийся рев адской зверюги придал мне больше сил, чем настойка Егорыча и семки Спауна вместе взятые! Я снова впереди. Ктулху, пожалуйста, пусть этот взбесившийся шатун сожрет качка!
— РРРРРРРРРРРРРРРРРРРРААААРРРРГХ!!! РРРРРРРРР!!! АГРРХ!
Впереди завал. Что делать?! Залезть на дерево? Но мишка будет только рад, он гораздо лучше лазает. Омагад, омагад! Отчаявшееся сознание засекло нишу среди поваленных стволов. Туда! Но гребанный качок в последний момент отпихнул меня и сам бросился в выемку под упавшим деревом. Сука! Тут же я вскочил на ноги и увидел косолапого, огромными прыжками скачущего прямо на меня.
Я рыбкой нырнул под дерево. Пополз на четвереньках, как таракан. Только вот что-то мешает… бляха, чемодан!
— УАРРРГГХХ!!! — рявкнул лесной монстр.
Прямо за жопой клацнули зубы, я ощутил горячее дыхание. Кажется, мои труселя теперь не очень чистые…
Вокруг стало свободнее. Ура! Я на той стороне завала. Бычара метрах в пяти обернулся на секунду. Его кругло лицо стало белее снега, глаза выпучены от ужаса. И только я встал с четверенек и приготовился продолжить забег, как лямки рюкзака резко впились в плечи. Могучая сила дернула назад.
Чемодан упал. Пальцы мои отчаянно вцепились в сухие сучья. Я зачем-то повернул голову, заметив боковым зрением медвежью лапу. Когти впились в рюкзак и теперь тянут, тянут к алчно распахнутой пасти. Мне бы скинуть рюкзак, но если отпущусь, топтыгин затащит меня под дерево! Мускулы трещали от натуги… вот и отбегался Санек… Хоть бы это оказалось сном!
Неожиданно рядом со мной появился качок. Подхватив чемоданчик, он замахнулся ножом. Я зажмурился. Лучше умереть от десантного ножа, чем быть разорванным на куски. Хуяк!
Хватка ослабла, но не полностью. Что? Я еще жив? Открыв глаза, я увидел, как мой недавний противник раз за разом втыкает клинок куда-то позади. Лезвие покрылось кровавым грубым волосом. Я дернулся посильнее и оказался на свободе.
Безумный рев раненного зверя раздавался из-под завала. Да такой, что снег сыпался с окрестных деревьев. Поваленные стволы тряслись, ходили ходуном. Качок попятился.
— Я ему лапу порезал, бля! — выдохнул он.
— Чего стоишь? Ты его только разозлил, погнали! — крикнул я.
— Надо
