— У хозяев мироздания тоже непрерывно идет борьба за власть, и в ваших междоусобицах они всегда имеют любимчиков, — поделился он с Даной. — Поэтому важно изучить заклинания как следует, чтобы вызвать их доверие, и тогда в нужный момент они тебя прикроют.
— Выходит, все колдовство держится на поддержке высших сил?
— А на что же ты рассчитывала? Разумеется, колдуны — лишь посредники между людьми и потусторонним миром с одной стороны, а с другой мы, духи-хранители. Поэтому и вам, и нам дано совсем немного инструментов и навыков, чтобы помнили свое место.
— Мне всегда становилось тепло на сердце, когда я думала, что приношу людям радость, — вздохнула девушка. — Горько узнать, что на самом деле от меня ничего и не зависит, только от божественных прихотей…
— Порой это единственный способ пресечь человеческие прихоти, Дана. Поверь, они бывают не менее алчными. Вот только у людей замах, как говорится, на рубль, а удар — мало того, что на копейку, так еще и в самих себя прилетит…
Рикхард вдруг отвернулся и посмотрел в окно. Дане стало холодно внутри, она не могла понять его настроения и снова чувствовала себя потерянной.
— Рикко, — тихо сказала она, подходя к нему и гладя пальцы его опущенной руки, — что за тень на тебя набежала? Я знаю, у тебя много обид на людей, но я-то желаю тебе только добра! Ты же мне веришь?
— Прости, — тихо сказал Рикхард, обернулся и обнял ее, не рассчитав силы рук, так что Дана невольно охнула от боли. Он тут же бережно погладил ее по волосам и плечам, и она изумленно посмотрела ему в лицо.
— Да о чем ты говоришь, хороший мой? — произнесла она и робко поцеловала его в щеку. Он аккуратно отстранился и сказал:
— Я должен кое-что тебе рассказать, Дана. Мне удалось узнать через знакомства в городе, что Бураков наверняка связан с городской бедой. Он не просто лживый и алчный чиновник, а сильный колдун-двоедушник, который не погнушается ничем ради своего величия.
— Двоедушник? — переспросила Дана, чувствуя, как мороз пробежал по коже.
— Это человек, имеющий вторую ипостась и поэтому наделенный особой мощью и выносливостью против природы и магического воздействия. Такие люди не могут менять обличье в материальном мире, как это делаем мы, но в снах и видениях вторая натура проникает сквозь все пласты мироздания, а заодно питает первую. Поэтому эти колдуны могут оградить свою душу от нечисти, которая пожелает ее сожрать. Нередко они живут больше ста лет, и только они способны передавать свой дар потомкам по праву рождения.
— Сны и видения, — тревожно повторила Дана и побледнела. — Постой, Рикко, не хочешь ли ты сказать, что и я из таких колдунов?
— Скорее всего да, — кивнул Рикхард. — Твоя вторая натура — летучая ночница, а у Буракова — ворон, который преследовал тебя во сне. И поэтому Мелания и отослала тебя с глаз подальше: зачем ей рядом нужна такая сильная ведьма? Да еще мудрая не по годам, способная на решения, совестливая! Конечно, ты ей была как бельмо на глазу — ей важно всегда быть первой, хоть в захудалом селе. А что тебя ждет здесь, в логове Буракова, ее и не заботило.
— Ладно, забудем о Мелании, она уже отрезанный ломоть, — заявила Дана. — Но что же мне делать теперь с этим даром?
На мгновение девушка задумалась. Неожиданно все стало на места: ее тяга к ночи, помутнения сознания в детстве, кошмары в Усвагорске, когда она напрямую коснулась его отравленной ауры. Но радости она совсем не чувствовала — открывшийся дар казался каменной плитой, которую ей взвалили на плечи и заставили идти.
— А что Бураков? — наконец спросила она. — Ты узнал, зачем он все это творит?
— Снадобья из ульники поражают человеческую волю и разум, но как именно он хочет этим распорядиться, я доподлинно не знаю, — покачал головой Рикхард. — Зато я узнал кое-что другое: опыты Буракова с ульникой сильно навредили лесной гармонии, это пагубно сказалось и на природе, и на городской среде. Он переступил черту, посягнул на владения хозяев природы, священные уголки леса и водоемов, а те подобного не прощают. И недавно я услышал от них пророчество, согласно которому город погибнет, если нарушители не образумятся. Благодаря тебе и твоим видениям я смог расшифровать это послание. И поэтому мне очень нужна твоя помощь, Дана, чтобы уберечь лес, а я в свою очередь помогу тебе спасти людей.
Как ни странно, эти слова слегка успокоили Дану: она перестала ощущать себя обузой или безвольным инструментом в чужих руках и решила, что дружеский союз нужен Рикхарду не меньше, чем ей. А ее видения — не постыдная душевная хворь, а дар, способный помочь духам природы… Пожалуй, ради этого стоило оставить артель и Дюны, а дальше уж будь что будет.
— Я сделаю все что смогу, Рикко, хотя мне пока еще страшно, — промолвила девушка.
— Обещаю, что буду рядом, — заверил Рикхард, заметно просияв. — И прости, что не сразу тебе рассказал, но ты была слишком слаба после того кошмара. На городском гулянии будет не так опасно — в открытом пространстве черная аура не столь плотная, а в крайнем случае я постараюсь принять удар на себя.
— Не надо, — тихо сказала Дана и обняла его. — Лучше научи меня защищаться самой.
— Хорошо, я расскажу тебе, как закрывать душу от голодных злых духов. Хранители природы редко умерщвляют людей — только если нужно спасти кого-то другого, но у Буракова на службе могут состоять и беспринципные твари. Если ты все усвоишь, они не принесут тебе вреда.
— Спасибо, — отозвалась Дана. Рикхард счел, что ей необходим отдых, и они возобновили занятия только после обеда. По его наставлениям она закрывала глаза и вызывала в памяти сон, в котором летала над Усвагорском. Грезы подступали так близко, что Дана чувствовала запахи города и страх высоты, голова кружилась, перед глазами плясали искры, покалывало в висках и ушах, и тогда Рикхард осторожно разминал их пальцами. Порой она едва не проваливалась в сон, и он снова приходил на помощь, давал перевести дух и попить воды.
— Отрешись от человеческой ипостаси, которая сдавлена условиями и заповедями, Дана, — приговаривал он, — и только тогда закроешь душу от нападок. Вас делают слабыми ваши страхи. Забудь, что ты одинока, что ты бедна, что ты женщина, да еще с клеймом ведьмы. Забудь, во что ты одета и что не носишь кольца на безымянном пальце, стань диким вольным существом, которому достаточно шкуры и крыльев для веры в свою безопасность.
Постепенно дыхание у девушки выровнялось, грезы становились все спокойнее, будто парить над городом летучей мышью было для нее в порядке вещей. Она почти не сомневалась, что в опасный момент сможет укрыться за этими образами, не подпустить к своей душе ни Буракова, ни его жену, ни приспешников или нежить. А потом непременно подружится со второй, дикой душой, и та поможет ей создавать самые сильные обереги от ведовского морока и людской подлости.
На городское гуляние Дана не стала надевать зачарованный наряд, предпочтя свое поношенное, но дорогое сердцу платьице из Дюн. Рикхард заверил, что там куда легче затеряться в толпе, чем в ресторане. Однако он прочел над девушкой оберегающие руны, омыл ей руки и лицо какой-то студеной водой из фляжки, чтобы изгнать остатки темной ауры.
— И не бойся, Дана: в лесопарке я как дома, поэтому моя защита там гораздо прочнее, чем было в ресторане. Мы с тобой должны воззвать к хозяевам леса, чтобы они изгнали приспешников Буракова, но не трогали город, а то в гневе они порой не разбирают, какой человек виноват, какой прав…
— Но ведь опасность грозит и лесу?
— Да, мироздание карает нарушителей, но порой природу уже не спасти. Когда-нибудь на месте пустошей и пепелищ возродятся новые леса, однако нынешние хранители этого не увидят.
Рикхард вдруг отвел глаза и провел пальцами по горлу, словно на него что-то давило. Дане стало горько и она положила руку на его плечо, надеясь подбодрить лесовика. Он благодарно улыбнулся, но в этой улыбке больше не было прежней бодрости и безмятежности.
