– Дойл, ты и впрямь идиот, если думаешь, что Блэр Пауэлл тебе по зубам. Она съест тебя с потрохами.
Кэм обогнула Дойла сбоку и направилась к воротам, через которые вошла в сквер.
Она посмотрела через дорогу, предположив, что Блэр, наверное, уже в своей квартире. Кэм подумала было, пойти туда, но резко остановилась, поняв, почему ей этого захотелось. Она уже безумно скучала по Блэр.
***
С высоты девятого этажа, прислонившись к оконной раме, Блэр наблюдала за Кэмерон Робертс. Глава ее охраны, засунув руки в карманы брюк, стояла рядом с воротами в сквер, оперевшись одним плечом на каменный столб у входа на территорию парка. Патрик Дойл промчался мимо Робертс, не сказав ни слова.
У нее такой усталый вид, подумала Блэр. Она могла лишь представить, как трудно Кэм выносить присутствие ФБР. Блэр вращалась в политических кругах всю жизнь и знала, что межведомственная борьба за область влияния была жестокой и беспощадной. Там каждый был сам за себя. Она не сомневалась в том, что Патрика Дойла больше волновало желание во что бы то ни стало поймать Ухажера, чем обеспечить ее безопасность. Блэр не собиралась попадать на удочку Дойла и верить, что он действительно беспокоился за нее. Впрочем, ей было все равно. Главное, Блэр знала – не просто знала, а чувствовала – что для Кэмерон она была на первом месте.
Она ощутила эту неподдельную заботу с того момента, когда Кэмерон впервые вошла в ее квартиру и ясно дала понять, что намерена выполнять свою работу, и при этом попытается предоставить Блэр как можно больше личного пространства. Тот ужасный день, когда Кэм заслонила ее от пули, доказывал правдивость ее слов. Больше всего Блэр не хотела увидеть это снова. Она не хотела, чтобы Кэм спасала ее, ставя под угрозу собственную жизнь.
Почему ты просто не сказала ему «нет», в сотый раз задавалась вопросом Блэр. В глубине души она знала ответ. Кэмерон согласилась вернуться на должность коммандера не только потому, что ее попросил об этом сам президент. Она пошла на это потому, что это была ее работа, потому что Кэм была такой, какая она есть. Отчасти Блэр уважала ее преданность к работе. В каком-то смысле она даже понимала Кэм. Но понимание не могло заставить ее чувствовать по-другому. Она не хотела, чтобы Кэм ее охраняла и не нуждалась в этом. Блэр возмущало, что она в принципе вынуждена находиться под круглосуточной охраной, но со временем смирилась с данной ситуацией.
От Кэмерон ей хотелось одной-единственной вещи, которую она уже отчаялась, а вернее, просто перестала искать в людях. Кэм затронула тайные струны в душе Блэр, о которых другие даже не подозревали. Кэмерон не пыталась убедить ее в том, чтобы она смирилась с обстоятельствами или благодарила судьбу за то, что оказалась дочерью президента, как делали многие агенты прежде. Кэм не преклонялась перед ней из-за ее статуса Первой дочери: для Блэр это была приятная передышка после назойливого внимания других. Но что еще важнее, Кэм понимала ее негодование и прощала ей вспышки гнева.
Блэр посмотрела, как Кэмерон свернула за угол и отошла от окна. Она стояла в пустой квартире. Несколько минут назад они были рядом, и теперь Блэр мучило желание. Так происходило всякий раз. Блэр не хотела, чтобы ее охватывали эти желания, и не хотела думать об этом. Ее взгляд упал на крупное полотно, которое она писала масляными красками, и она окинула его критическим взглядом со стороны. Поначалу она не всматривалась в детали, стараясь охватить образ целиком. Она скорее почувствовала его, чем увидела. И лишь через пару минут Блэр сосредоточилась на цвете, контрасте и элементах рисунка. К тому моменту, когда она подошла к картине, ее сознание прояснилось, а сердце на какое-то время стало свободным от всего.
Кэм решила, что гораздо благоразумней будет совершить пробежку, чем снова встретиться с Блэр так скоро. Так уж повелось с самой первой их встречи: тело Кэм отказывалось повиноваться ей вопреки здравому смыслу. Вот и сейчас она чувствовала напряжение, гудевшее в сухожилиях, мышцах и нервах, которое было похоже на свернувшегося внутри нее голодного зверя. Кэм знала, что это такое. Эти ощущения месяцами терзали ее, пока она наконец не сдалась. Потребность в Блэр не уменьшалась даже тогда, когда они были вместе, возбуждение не слабело даже тогда, когда Кэм прикасалась к ней, а занятия любовью не утоляли желания окончательно. Кэм до сих пор чувствовала разгоряченную кожу Блэр под своими руками и мощную пульсацию тела, которое плавилось под ее губами. Она все еще чувствовала вкус Блэр.
Конечно, зов плоти можно было удовлетворить надежным, простым и необременительным способом – приятным, доставляющим взаимное удовлетворение и эмоционально безопасным. Кэм вспомнила о записке Клэр, которую та оставила в их последнюю ночь.
«Если когда-нибудь тебе что-нибудь будет нужно – все, что угодно – просто позвони мне. К.».
Сбросив пиджак на кровать, Кэм покрутила затекшими плечами и расстегнула рубашку. О да, простой способ, ха-ха, пробормотала она. Раздевшись до трусов, она достала из комода шорты и футболку. Проще некуда.
Кэмерон уже не была уверена, что услуги, бесспорно талантливой Клэр, могут утолить ее голод. И все же с возбуждением надо было что-то делать. Это было нечто большее, чем просто сексуальное желание, и в этом заключалась основная проблема. Сердце Кэм не осталось равнодушным. Блэр не просто волновала ее как женщина, она разбудила ее душу. Все эмоции, которые Кэм так тщательно контролировала, охватывали ее целиком, стоило лишь подумать о Блэр. Несгибаемая воля Блэр потрясала Кэм, а ее нежность, невидимая окружающим, успокаивала. Порой Блэр сводила ее с ума своей непокорностью, и в то же время, могла утешить легким прикосновением. Одной лишь улыбкой Блэр вызывала бурю эмоций в душе Кэм.
Кэм побежала по тротуару. Ей так хотелось перестать думать! Ей просто нужно было время, чтобы оценить всю серьезность ситуации, угрожавшей Блэр. А когда у нее будет доступ ко всей информации, она смогла бы больше привлекать Мака к повседневной работе. И тогда, может быть, она смогла бы поговорить с Блэр. Или они могли бы… Могли бы что?! Крутить роман под носом у Дойла? Рисковать личной жизнью Блэр и репутацией президента, тайной любовной связью, пронюхав о которой, таблоиды сразу же растрезвонили бы на первых страницах крупными заголовками? Мда, прекрасно, просто прекрасно.
Кэм размеренно бежала вдоль пролива Ист-Ривер, почти не обращая внимания на окрестности. Она заставила Блэр страдать. Осознавать, что она причинила ей боль, читать это в ее взгляде, было для Кэм невыносимее всего на свете. Даже тяжелее, чем гибель Джанет, потому что тогда – да и много месяцев спустя – она просто омертвела внутри.
