В четверг НАК объявил о срыве спецслужбами планов боевиков осуществить теракты в олимпийском Сочи и изъятии внушительного арсенала оружия, включая ПЗРК.
Спецслужбы в ходе оперативно-разыскных мероприятий 4–5 мая выявили на территории Абхазии десять схронов с оружием, взрывчаткой, боеприпасами и другими средствами совершения терактов.
Из обнаруженных тайников изъято три переносных зенитных ракетных комплекса «Игла» и «Стрела», два ПТУРС – противотанковых управляемых реактивных снаряда с установками, миномет и 36 снарядов к нему, огнемет «Шмель», 29 гранатометов различных марок, 12 самодельных взрывных устройств, 15 противотанковых и противопехотных мин, 655 выстрелов для подствольных гранатометов, 39 гранат и 50 запалов к ним, снайперская винтовка и два автомата, 15 килограммов тротила, свыше 10 тысяч патронов различного калибра, а также топографические карты местности.
Как удалось установить ФСБ России, боевики планировали в период с 2012-го по 2014 год переместить это вооружение в Сочи и использовать для совершения терактов в период подготовки и проведения Олимпийских игр. Спецслужбам России удалось на ранней стадии предотвратить попытку бандподполья приступить к реализации этих замыслов. Еще в августе 2011 года в селе Пластунка в пригороде Сочи органами безопасности был ликвидирован схрон, который бандиты подготовили для складирования оружия и взрывчатых веществ.
ria.ru
Ночь на 11 июня 2015 года. Старый Тбилиси, Грузия. Парк Рике
Тбилиси оказался городом неожиданно цивилизованным, и даже, можно сказать, мирным. Совсем необычным для такой маленькой страны было наличие в городе настоящего метро, на котором полковник проехал несколько станций. Город стоял в гористой местности, над ним доминировала гора, называемая Мтацминда, название, которое сразу и не выговоришь и которое навевало неприятные, тяжелые ассоциации с городом и со страной, которые полковник отчаянно пытался забыть. На горе стояла крепость, еще там была телевышка… через центр города протекала река Кура, и все это чем-то неуловимо и тяжело напоминало Кабул – но вот люди здесь были совсем другие. В Кабуле, пусть даже перестроенном, пусть даже среди модерновых высоток из стекла, ты постоянно ощущаешь то, что ты здесь чужой и тебе здесь не место. Ты можешь зайти в дукан и даже в ресторан, которые в Кабуле были и неплохие, но и среди расслабленного веселья ты вдруг наткнешься на острый, как нож, взгляд, который словно скажет тебе: уходи, чужак, уходи, пока жив. Там нельзя было жить, там можно было выполнять миссии, там можно было выживать – но не жить, тридцать пять лет непрекращающейся войны сделали свое дело. Люди делились на своих и чужих и определяли, кто ты, свой или чужой, с одного взгляда, того самого, острого, как нож. А здесь – пусть было видно, что люди живут небогато, возможно, даже победнее, чем в некоторых районах Кабула для среднего класса, – но люди здесь были веселыми и простыми, над ними не довлела грозовая туча ненависти и злобы, скопившаяся за долгие годы войны. Зная русский с пятое на десятое, полковник вышел погулять и совершенно неожиданно для себя оказался в небольшом кафе, где сам хозяин вынес ему такого мяса, какое ему не приходилось есть никогда в жизни, и обращался с ним так, как будто полковник – американец, человек чужого народа – был ему братом. А потом к нему подъехал полицейский пикап, и он подумал, что что-то по незнанию нарушил, но оказалось, полицейские просто заметили явного чужака и подъехали спросить, не заблудился ли он и не нужна ли ему помощь. Полковнику вдруг стало жалко этот народ, чьи земли находятся рядом с Россией; он помнил, что было тут 08.08.08, в дни Олимпиады в Пекине. Он понимал, что Америка ничего для них сделать не может, и в лучшем случае просто оставит их в покое, а в худшем – разменяет по никелям [19] 19
Мелкая монета.
[Закрыть] в страшной геополитической игре, ведущейся целое столетие и постоянно возобновляющейся в той или иной форме. У них просто нет сил их защитить в случае, если Россия пойдет в наступление. На них плюнут и забудут. Нецелесообразно – вот то слово, на которое они разменяли собственное лидерство. Нецелесообразно.
А в лучшем случае – все останется как есть. Останется эта река, этот город и эти веселые, приветливые люди – право, полковник уже отвык от таких. Хотя… нет, так не получится. Потому что он готовит площадку для вторжения, и просто так не получится. Россия ничего не оставляет просто так…
И они тоже.
Вечером Дамм заехал, как и обещал, и они спустились вниз. «Мерседес» стоял у тротуара, с парковкой здесь было получше, чем в Нью-Йорке, и получше, чем в Москве. Поток машин тек по Руставели, попадались и дорогие экземпляры. Телевизионная вышка переливалась огнями…
– Ночная жизнь, а? – подмигнул полковник.
– Точно. Здесь с этим нормально, просто ничего не афишируется. Видишь?
Дамм показал на «Мерседес» S-класса, довольно свежий, черный.
– И что?
– Спорну на десять баксов, что у парня в багажнике баллон с газом. Здесь живут совсем по-другому, это Кавказ. Здесь последние деньги потратят на такой вот «Мерседес», а потом будут по ночам ездить на газовую заправку, потому что бензин дорог. Здесь есть такое понятие: «понты» – оно от русских.
– Общественное мнение?
– Точно, – подмигнул Дамм, – только еще круче. «Понт» означает, что ты должен казаться не тем, кто ты есть, понимаешь? Как можно богаче, как можно круче, даже если по уши в долгах. Протестантская скупость здесь не в почете…
– Да, я это заметил… – сказал полковник, помолчал и продолжил: – Знаешь, этот город мне кое-что напоминает.
– Кабул?
– Так точно, сэр…
Дамм снова подмигнул.
– Иногда мне тоже это что-то напоминает. Думаешь, как бы жили эти *censored*ны дети, если бы не убивали друг друга по поводу и без. Как здесь? Лучше? Знаешь, меня ведь одно время запихнули в группу, которая занималась оценкой экономического потенциала Афганистана. Мать твою, да они там на деньгах сидят. Там есть железная руда, есть уран, чего только нет – там даже нефть есть. Но *censored*ным детям мало крови, им надо еще и еще. Представь себе, мы даже road-show [20] 20
Презентация проекта потенциальным инвесторам.
[Закрыть] в Лондоне провели. Сэр, не желаете ли вложить деньги в разработку месторождения железной руды? Отличная геология, дешевая рабочая сила, только высоки расходы на безопасность, но так все о’кей…
Они ехали по дороге вдоль Куры. Красивой горной реки, текущей через город.
– Иногда мне кажется, что присутствие русских и коммунизм были для этого края совсем неплохой идеей, – сказал полковник.
– Может быть. Тут тоже есть и кровная месть, и все остальное. После того, как рухнул СССР, – в городе были большие бои, применялась бронетехника. Но все-таки они остались людьми и все не свалилось в тартарары.
– Кстати, про «свалилось». Исламисты здесь есть?
– Есть… – Дамм припарковал машину, – конечно же, есть. Иногда мне кажется, что эта дрянь есть уже везде и скоро будет в моем доме, мать твою. Русские вели наступление на своей территории, на чеченцев. Они вышибли их сюда, они здесь и поселились. На севере, в ущельях. А так мусульман нет, грузины христиане и очень гордятся этим. За исключением этих чеченцев. Смотри…
Они увидели мост через Куру – сверкающую мириадами лампочек волну между двумя берегами.
– Пешеходный мост. Построен какими-то итальянцами. На противоположной стороне – парк Рике, там у нас встреча. Пошли.
Они прошли через переливающийся всеми огнями мост и оказались на территории парка Рике, посреди подсвеченных фонтанов. Парк располагался как бы в низине, были видны освещенные дома на вершинах гор, отчего становилось как-то не по себе. Людей было много, в том числе и молодежи, но, по западным меркам, вели они себя достаточно сдержанно. На Западе любят отдыхать так, что отдых одних мешает другим, всем, кто тебя окружает…
– Неплохо.
– Нормально, – сказал Дамм, – здесь делают все, что могут, чтобы казаться цивилизованными. Издержки, конечно, есть – но пока большая часть задуманного им удается. А вот и…
Полковник Майкл Кокс знал того человека, который поднялся им навстречу, знал еще по Ираку. После одиннадцатого года он как-то пропал с экранов радаров, возможно в связи с тем, что всплыли некоторые подобности того, как именно удалось получить информацию о подозрительной активности в небольшом пакистанском городке Абботабад. В таких играх, когда все знают, что это делать нельзя, но тем не менее делают, потому что делать это нужно, существует правило: наказывают последнего. Оперативник SAD [21] 21
