– Господин президент…
– Садитесь, Сол…
Министр сел, поправил очки. Раскрыл папку, где был подготовленный доклад…
– Не надо, Сол… – президент кашлянул, – это я успею прочитать. Давайте просто поговорим.
– Поговорим, сэр?
– Да, поговорим. Просто поговорим. Мне нужно понять хоть что-то о России, прежде чем мы совершим ошибку, которая может оказаться непоправимой.
– Сэр, меня нельзя называть таким уж сильным специалистом по этой стране. Есть куда более сильные русисты, и если хотите…
– Нет, Сол, не хочу. Я знаю, кто занимается Россией. Ей занимаются либо те люди, которые покинули Россию по тем или иным причинам и не питают к ней добрых чувств. Либо те, кто покинул соседние с Россией страны и считает Россию виновницей этого. Но они тоже считают себя специалистами по стране, которую ненавидят. Скажите, как может быть профессором математики, к примеру, человек, который ненавидит математику?
Старый еврей деликатно пожал плечами.
– А вторая категория людей, которая занимается Россией, – это специалисты по проблеме России. Понимаете, по проблеме, они так себя и представляют – специалисты по проблеме. Если не будет проблемы, чем же тогда они будут заниматься? Поэтому они заинтересованы в том, чтобы не решать проблему, а сохранять ее…
Министр деликатно улыбнулся.
– Вижу, вы неплохо понимаете состояние дел в академическом сообществе, господин президент…
– Еще бы… – невесело улыбнулся человек, который во время первой кампании запомнился в том числе и своей искренней улыбкой. – Я вынужден понимать это, потому что благодаря советам этого сообщества мы и оказались в таком вот дерьме. Итак, про Россию? О’кей?
– О’кей.
Президент вдруг подумал, что не знает даже, о чем спрашивать. И вспомнил поговорку: вы не получите правильных ответов, пока не научитесь задавать правильных вопросов.
– Хорошо, для начала… русские агрессивны?
Старый еврей-профессор, волею судьбы ставший одним из ключевых лиц в деле защиты Америки, долго думал, перед тем как ответить.
– Не думаю. Скорее нет, они не агрессивны. В отличие от нас, Россия всегда имела протяженные сухопутные границы с врагами и часто подвергалась нападениям. У них не было времени на свои агрессии – они отвечали на чужие.
– А как же коммунизм?
Еврей улыбнулся.
– История России насчитывает более тысячелетия, господин президент, что для нее семьдесят лет коммунизма. Первоначально это и в самом деле была опасная для нас религия, а коммунизм – это форма религии, хотя и светской. Но в последние лет… двадцать перед падением СССР – русские совсем не горели желанием нести куда-то коммунизм. Даже то, что они делали в Афганистане… как показывают современные исследования, были в равной степени и ошибкой, и ответом на несуществующую агрессию – то есть русским не был нужен Афганистан, и они не собирались там оставаться. Вы должны понимать, господин президент, что в исследованиях истории СССР многим исследователям свойственно одно заблуждение. Они берут период до Второй мировой войны и судят по нему обо всей истории СССР. В то время, как обычному советскому человеку… скажем, начала восьмидесятых… хотелось купить машину без очереди и улучшить жилищные условия, а не пытаться где-то силой насаждать коммунизм.
– Но если бы… Политбюро, я правильно произношу… так вот, если бы Политбюро отдало приказ о нападении на Америку – русские бы выполнили его.
– Армия, – поправил Сол Аренберг, – конечно бы, она его выполнила. Равно как и наша выполнила бы такой же приказ Рейгана, глупо было бы ожидать иного.
– Хорошо… – Президент задумался над вторым вопросом. – Если можете ответить, то… как вы считаете, что русские сейчас чувствуют по отношению к Америке? Они готовы к сотрудничеству с нами?
– Интересный вопрос… думаю, вы ожидаете ответа…
– Я ожидаю правдивого ответа, Сол. Здесь, в этом кабинете, не раз и не два были люди, которые рассказывали мне об опасности России. О том, что там невозможно жить. На вашем месте сидели и русские и американцы. Они говорили мне, что США должны приложить все силы к тому, чтобы поменялась власть в России. Но я не доверяю этим людям – по своим причинам. И я помню, как четверть века назад мы уже вложились в смену власти в России. Но что это дало Америке – я так и не могу понять.
– Хорошо. Если правда, то… русские не любят нас. Не ненавидят – но никакой любви не испытывают. Это мое мнение.
– А почему так? – спросил президент.
– Потому что в девяносто первом мы сшибли их с ног. Это был нокаут, почти смертельный удар. Разрушилась их страна, они потеряли то, что триста лет приобретали усилиями царей и коммунистических диктаторов. Они помнят об этом, господин президент. Все помнят. У них может быть вторая по величине доменная зона и второй по популярности язык в Интернете, но они все это помнят. Не все, но большинство. И они ждут, пока мы споткнемся. Они этого жаждут. Честно сотрудничать они не будут, по многим причинам. Нельзя победить русских, после чего пожать друг другу руки и забыть обо всем. Нельзя обойтись с русскими, как с аргентинцами, как с иракцами, как с немцами, как с японцами. В этом они похожи на мусульман, они не примут поражения. Никогда, ни при каких обстоятельствах.
– Но почему так?! – недоуменно спросил президент. – Они же сейчас пользуются всеми благами капитализма. Мать их, они за десятилетие получили от экспорта нефти валюты больше, чем смогли потратить. В девяносто первом они выбрали свободу и капитализм и сейчас пользуются плодами этого! Коммунистический режим держал их за железным занавесом, а сейчас они вольны ехать куда хотят. Количество миллиардеров в их стране уступает только нашему! Они берут с нас пример, за что же они ненавидят нас?!
– За то, что они проиграли, господин президент. В девяностые годы они пережили тяжелые, очень тяжелые времена. Я сам помню, как отправлял посылки родственникам, которые там остались. Все это – следствие того выбора, который они сделали в конце восьмидесятых. Теперь они отреклись от свободы, но оставили капитализм. И ненавидят всех, кто помог им тогда сделать выбор. И своих, и нас.
Президент тяжело вздохнул.
– То есть о честном сотрудничестве не может быть и речи.
Старый еврей пожал плечами:
– Почему нет, может. Но только если мы убедим их, что это выгодно для них же самих. И только до тех пор, пока это будет выгодно для них же самих. И даже тогда они не перестанут ненавидеть нас и ждать реванша. Им плевать, правы мы были тогда, правы ли мы сейчас, сами они тогда принимали решения или их к тому подтолкнули. Для них это очень важно – чтобы мы споткнулись, тогда они утолят жажду мщения.
– А военная операция? Хотя бы ограниченная.
– Спросите об этом Наполеона и Гитлера, господин президент. Поляков, которые утратили свою Империю. Османскую империю, которая подточила силы и рухнула из-за двухсот лет войн с русскими. Золотую Орду, которая теперь часть России. Швецию, которая стала обычной европейской страной именно после войн с русскими. Кое-кто называет кладбищем империй Афганистан, господин президент. Но на самом деле, кладбище империй – это Россия. Почти все планы установления мирового господства погибли именно в этой стране. Да, русские слабее, чем раньше, их армию нельзя сравнивать с советской. Но если мы начнем военные операции против России, даже ограниченные – я просто не представляю, что будет. Просто не представляю.
Президент откашлялся.
– Хорошо, Сол, я приму это к сведению. Теперь давайте, что там у вас…
Министр безопасности родины открыл папку с докладом…
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Документ подлинный
В Лондоне началось судебное расследование убийства беглого подполковника ФСБ России Александра Литвиненко. Тем временем в Турции активно обсуждают недавнее убийство трех чеченских эмигрантов в центре Стамбула. В этих преступлениях подозревают российские спецслужбы.
С некоторым опозданием на убийство трех беженцев из Чечни отреагировала турецкая общественность. Через неделю после преступления перед дипломатическим представительством Российской Федерации в этой стране прошел многотысячный митинг, участники которого скандировали: «Убийца-Россия поплатится!» Некоторые турецкие издания отметили, что это теракт, заказчиками которого являются власти России. В турецких СМИ распространяется версия об исполнителях ликвидации, которые служат то ли в Федеральной службе безопасности (ФСБ) этой страны, то ли в Главном разведуправлении Генштаба. На эти предположения наводит орудие преступления: по предварительным выводам следствия, стреляли из автомата российских спецслужб «Гроза». Турецкие спецслужбы назвали и фамилию подозреваемого в совершении преступления – Жирков. Впрочем, не исключено, что документы на это имя были сфабрикованы в лабораториях спецслужб.
