Арюк вытер глаза тыльной стороной ладони. Он проглотил комок, подступивший к горлу, и сказал, обращаясь к Красному Волку:
— Я знаю тебя. Мы встречались, когда ты пришел сюда впервые, я был тогда с моей сильной подругой. Но она покинула нас, а ты выследил меня и увел мою дочь. Какой злой дух сидит в тебе?
Охотник небрежно махнул рукой, словно отогнал муху. Неужели понял? И что он думает?
— Ванайимо — Облачные Люди, — ответил он.
Арюк едва различал слова, исковерканные непривычным тягучим произношением.
— Хотеть дерево, рыба. Омулайех… — Он взглянул на Дараку и произнес что-то на своем языке.
Она монотонно перевела, глядя мимо отца и братьев:
— Это я сказала им, что вы собираетесь здесь. Мне пришлось это сделать. Они сказали, что сейчас самое подходящее время прийти сюда и поговорить с вами. Они хотят, чтобы «мы»… чтобы вы приносили им разные вещи. Всегда. Они скажут, что и сколько. Вы должны.
— О чем это они говорят? — выкрикнул Хуок с Берега Выдр. — Они что, голодают? У нас не так много еды, но…
Красный Волк изверг из себя еще одну серию бессмысленных звуков. Дараку облизнула губы.
— Делайте, как они говорят, и они не причинят вам вреда. Сегодня я — их рот.
— Мы можем меняться… — начал Хуок.
Рев оборвал его. Хонган с Болота Кроншнепов был самым смелым среди «мы». Поняв, чего хотят пришельцы, он пришел в ярость.
— Они не хотят меняться. Они просто берут! Разве норка меняет свою шкурку на приманку в капкане? Скажи им «нет»! Гони их прочь!
Охотники нахмурились и взяли оружие наизготовку. Арюк понимал, что должен успокоить своих людей, но руки его налились тяжестью, а горло перехватило. Один за другим его мужчины подхватывали крик Хонгана:
— Нет! Нет!
Кто-то швырнул камень. Другой парень выскочил вперед и набросился на охотника с топором. Так в памяти Арюка запечатлелось то мгновение, когда он позже попытался восстановить события. Он так до конца и не понял, что произошло. Раздался оглушительный рев, началась потасовка, которая тут же переросла в свирепое сражение, — кошмар. А затем «мы» бросились бежать. Рассыпавшись, они оглянулись назад и увидели, что все чужаки целы и невредимы, а с их каменных топоров каплями падает кровь.
Двое мужчин «мы» лежали мертвые, с вывороченными из распоротых животов внутренностями, с разбитыми черепами. Раненым удалось спастись — всем, кроме Хонгана. Проткнутый несколькими копьями, он рухнул на землю и долго стонал, прежде чем замолк навсегда. Дараку всхлипывала, припав к коленям Красного Волка.
1990 год от Рождества Христова
— Привет, — произнес автоответчик Мэнса Эверарда.
— Говорит Ванда Тамберли из Сан-Франциско. Помните меня? — Голос ее вдруг как-то сник. Оживление явно было наигранным. — Конечно, помните. Хотя… с той поры минуло уже три года. Во всяком случае, в моей жизни. Право, жаль, что так вышло. Время просто пролетело, а вы… Впрочем, ладно.
«Ты не искал меня. Да и с какой стати? У агента-оперативника хватает важных забот».
— Мэнс… сэр, мне неловко тревожить вас, особенно после столь долгого молчания. Я не рассчитываю на какие-то привилегии, но просто не знаю, куда еще обратиться. Не могли бы вы, по крайней мере, позвонить мне и позволить объясниться? Если вы скажете, что я несу чепуху, я тут же умолкну и не буду докучать вам. Пожалуйста. Мне кажется, вопрос серьезный. Может быть, вы согласитесь со мной. Вы застанете меня по номеру… — Далее следовал номер телефона и перечень удобных для разговора часов и дней в феврале. — Спасибо большое даже просто за готовность выслушать меня. На этом заканчиваю. Еще раз спасибо.
Молчание.
Прослушав запись, он остановил пленку и несколько минут простоял в раздумье. Ощущение было такое, словно его квартира из Нью-Йорка перенеслась куда-то в другое измерение. Наконец он пожал плечами, невесело усмехнулся и кивнул сам себе. Записанные автоответчиком прочие послания не были срочными, требующими безотлагательных действий. Как и дело Ванды, впрочем. Тем не менее…
Эверард пересек комнату и подошел к маленькому бару. Пол под ногами казался непривычно голым, прикрытый только ковром, — не было шкуры полярного медведя. Многие из гостей упрекали его за нее. Он не мог объяснить им, что шкура эта из Гренландии Х века, когда не только медведи представляли опасность, но и сама жизнь была совершенно иная. Да и по правде говоря, шкура слишком загрязнилась. Шлем и скрещенные копья остались висеть на стене — никто не мог догадаться, что это не просто имитация бронзового века.
Он налил себе шотландское виски с содовой, закурил трубку и вернулся в кабинет. Кресло объяло его уютом, как старые разношенные туфли. Эверард старался не приглашать сюда современников, не связанных с Патрулем. Когда все же такие гости забредали в его квартиру, они неизменно начинали распространяться о том, что ему необходимо обзавестись компьютером, и рекомендовали знакомую фирму.
Эверард, бывало, отвечал:
— Я подумаю над этим, — и менял тему разговора.
Большинство предметов на его столе представлялись гостем совсем не тем, для чего они служили на самом деле.
— Дайте мне досье на специалиста Ванду Мэй Тамберли, — приказал он в устройство связи своего компьютера.
Изучив данные на экране, Эверард задумался и начал просматривать все, что имело отношение к работе Ванды. Вскоре ему показалось, что он напал на след, и он запросил подробности. В комнату вползли сумерки. Спохватившись, он понял, что просидел у компьютера несколько часов и проголодался. Он даже не распаковал вещи, вернувшись из последнего путешествия.
Эверард решил не выходить из дома — слишком неспокойно было на душе. Он засунул гамбургеры в микроволновую печь, поджарил, соорудил громадный бутерброд, открыл банку пива и проглотил все, даже не поняв вкуса. Синтезатор пищи мог бы произвести что-нибудь поизысканней, но если ты обосновался в обществе, которое еще не знает о путешествиях во времени, то не следует держать под рукой предметы будущего, если в них нет особой необходимости. В противном случае их нужно прятать или тщательно маскировать. Когда он закончил ужин, калифорнийское время подползло к третьему промежутку, указанному Вандой. Он вернулся в гостиную, снял телефонную трубку и сам удивился, как неровно забилось его сердце.
Ответила женщина. Он узнал мелодику ее голоса.
— Миссис Тамберли? Добрый вечер. Это Мэнсон Эверард. Могу ли я поговорить с Вандой?
Ему следовало бы помнить номер ее родителей. Не так много времени из его собственной жизни минуло с той поры, когда он звонил в их дом, хотя оно и было наполнено бурными событиями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
