Как всегда, полчаса на сборы, котомку за спину, напутствие волхва: "Слишком тепло не одевайтесь, там не холодно", оставленные прямо на столе в кабинете теплые куртки, Гоше на радость, открытый могущественным магом переход…
…И вот я уже полчаса сижу в кабинке провинциального сортира.
Я и по сей день уверена, что спасло меня только ушу. Ибо ничто так не приучает организм к стоическим перенесениям неудобств, как статические упражнения. А пришлось мне туго: сортир был грязен и вонюч, а у меня, как на грех, непрерывно тошнило. Причем, не понятно с чего - я, после того, как прошла драконий Лабиринт, вообще болеть чем бы то ни было перестала. И тут - на тебе!
Когда я, наконец, щеголяя зеленым цветом лица, выбралась из этого достойного заведения, то увидела перед компаньонами по пять пустых кружек.
– Надеюсь, это было не пиво? - Попыталась я изобразить хорошую мину при плохой игре.
Парни синхронно поморщились - наверное, нюхнули сортирному духу, которым я насквозь пропиталась.
– Что с тобой приключилось? - Гнусаво осведомился зажавший нос металлист. - Ты что, провалилась?
– Вот еще! - Гордо, как только могла, вздернула я голову. - Ты что, никогда в традиционных русских сортирах не был? Для того, чтобы пропахнуть в них насквозь, совсем не обязательно куда-то там проваливаться!
Металлист выразительно повел бровями. Я перевела взгляд на молодого мага. У ехидного парня отвисла челюсть.
"Нет слов, и слава богам", - с облегчением подумала я.
– О чем говорили? - Плюхаясь на пустой стул, деловито поинтересовалась я.
– О погоде, - подобрал челюсть Никола.
– Полчаса?! У вас что, другой темы для беседы не нашлось?
– Не тебя же нам было обсуждать, - пожал плечами вредный друг моего сердца.
– Кстати, с погодой тут и впрямь что-то не то, - сказал Никола. - Ты разве не заметила?
Куда мне! Я ведь после перехода не по сторонам смотрела, а о сортире мечтала!
Между тем, маг куда-то показывал. Я проследила за его рукой.
– Ой.
В открытую дверь кабака виднелся пейзаж. Не зимний, не летний - так, не пойми какой. Но все же теплый, судя по одежке окружающих.
– Тут же должна быть зима! - Ахнула я.
– Должна быть, - согласился со мной металлист. - Но ее тут нет.
– Странно…
Может, со мной желудочная напасть из-за резкой смены климата приключилась?
– Более чем странно. Слушай.
А рассказать друг сердца, собственно, ни о чем и не успел. Потому что у него… зазвонил коммуникатор. На изнанке!
Илья, так и не успев толком удивиться, схватил КПК:
– Привет, Жозефина.
– Лиса там далеко?
Я на автомате прикрыла нас пологом, отводящим внимание - немногочисленные посетители заведения вяло уткнулись в свои тарелки.
И только потом до меня окончательно дошел абсурд происходящего:
– Не может быть!
– Что "не может быть"? - Удивленно вскинул брови Никола.
– Мы на изнанке, Жозефина, - ровно сказал Илья.
– Не может быть! - Завопила трубка голосом молодой ежки.
– Как только разберусь в ситуации, я тебе свистну, - поспешил окончить разговор металлист. - Целую. Пока.
Он спрятал техногенное устройство под рубашку, и вытер полотняной салфеткой вспотевший лоб.
– Не может быть, ребята, - сказал.
– Может, все же расскажешь, в чем тут дело?
Илья открыл было рот, но снова не успел сказать и слова: раздалось заунывное пение. Настолько самобытное, слаженное и тоскливое, что у меня заныли зубы.
Не слышны в тюрьме даже шорохи.
Все здесь замерло до утра.
Если б знали вы,
Как нам дороги
Эти Урские вечера.
– Что это? - Выпучил глаза Никола.
– Урки поют, - мечтательно просветил нас хозяин заведения. Он сидел за стойкой, подперев голову руками. Глаза его мечтательно полуприкрылись веками, губы шевелились в такт диковинному пению. - Вот бы к ним попасть!
…Песня слышится
И не слышится…
– Как поют! Как поют, - раскачивался на высоком стульчике трактирщик. - Еще медовухи?
– Н-нет, - с каким-то даже страхом, нет, ужасом(!) ответил обычно спокойный металлист. - Вот, возьмите пару серебрушек.
– Кида-ай, - мечтательно протянул мозолистую ладонь трактирщик.
…Если б знали вы,
Как мне дороги
Эти Урские вечера…
Мы поторопились покинуть заведение. Уже почти смерклось. В воздухе пахло дымом - по всей видимости, где-то недалеко сжигали прелые листья. Там и сям расхаживали прохожие, и все, как один, с мечтательными лицами.
…Если б знали вы…
Я торопливо поставила защиту. Мощную: вспомнила прекрасную Огненную, раскаленный Источник, и разведчика Штирлица. Сердце возрадовалось, погнало полу-драконью кровь по жилам. Жить стало легче, жить стало веселее.
– Ты, кажется, или ты хотел рассказать о чем-то? - Повернулась я к другу сердца.
– А? - Посмотрел на меня металлист налитыми кровью глазами.
– Тебе плохо?
– Голова раскалывается, - глухо сказал товарищ.
Я оглянулась на Никола. Тот зажимал пальцами уши. Да и мне, несмотря на поставленный щит, постепенно становилось не по себе.
…Эти Урские ве-че-ра.
Разлилась тишина. Звенящая, божественная тишина. Стало хорошо и заметно, как было невыносимо тошнотворно до этого. Силы, демобилизованные организмом на борьбу с неведомой напастью, растеклись обратно по телу. Мы, где стояли, там и сели на бордюр, не в силах перебирать ногами. Прошло какое-то время, прежде чем металлист проявил волю к действию:
– Никола? - Повернулся он к технарю.
– Тише! - Поднес губам палец маг. - Я их чувствую.
– Кого?
– Катушки. Громадные катушки. - Глаза технаря горели нездоровым пламенем. На щеках сквозь сумерки полыхал румянец. - Катушки индуктивности. Как поэтично!
– Ты же сдавал по этой теме экзамен, - недоверчиво покачала я головой. - Ты знаешь это слово, как облупленное. Чем это тебя сейчас накрыло?
– Не могу объяснить, - мечтательно прикрыл глаза Никола. - Но, скорее всего, поэзией.
Металлист усмехнулся. Я хмыкнула.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
