Мы уже говорили, что офицер штаба, а Генерального в особенности, не мог быть только фиксатором событий, простым собирателем сведений, примерным исполнителем указаний. Ему нужна еще и творческая жилка. Наши уставы предполагают и требуют от воина проявления инициативы. А это значит, что офицер должен быть творцом, мастером своего дела, каким бы оно ни было большим или маленьким, в него нужно вложить весь свой опыт, знания, найти что-то новое. Конечно, это не просто, и не в каждом деле найдешь и предложишь что-то оригинальное. Инициативу тоже, как говорят уставы, надо проявлять разумную и творить так, чтобы чего-то не "натворить". Напоминаю об этом потому, что военная действительность чрезвычайно многообразна и дает широкое поле деятельности каждому умному, энергичному офицеру.
В дни войны оператор, организатор, любой другой офицер штаба должен был найти в каждом серьезном деле, особенно в соображениях по проведению операций, свою изюминку, которую требовалось рассмотреть в общей связи с другими событиями, что-то при этом развить и затем использовать на деле. Во время Киевской операции осенью 1943 г. офицеры штаба 3-й гвардейской танковой армии генерала П. С. Рыбалко предложили, казалось бы, противоестественную вещь: атаковать оборону противника танками не днем, а ночью, да еще с зажженными фарами и с включенными сиренами. Все в этом предложении, казалось бы, противоречило уставам. Но на самом деле оно соответствовало духу уставного требования об инициативе и отсутствии шаблона: офицеры опирались на точное знание обстановки на участке армии и действовали правильно. Атака оказалась успешной. Еще одним примером творческого подхода к делу является выбор направления главного удара 65-й армии генерала П. И. Батова в операции "Багратион" по местности, где были болота и топи. Принималось решение в расчете на внезапность, и оно оказалось весьма действенным.
Можно было бы привести еще многие примеры, когда наши командиры и штабы, проявляя творчество и инициативу, добивались успеха. Мне могут возразить: это, мол, в крупном штабе, в больших делах, где много простора, а что "сотворит" офицер в обычном штабе? Смею заверить, что и рядовая работа в штабе представляет широкое поле для творчества и инициативы. В оперативных делах ни один вопрос нельзя хорошо решить без творческого подхода, будь то разработка замысла или планирование операции, работа над задачами оперативной маскировки, расчетами по соотношению сил, использованию местности, - везде перед оператором открываются возможности для создания преимуществ своим войскам над противником. А вопросы разведки? Здесь только творчество и инициатива помогут добыть нужные данные, а шаблон и примитив приведут к провалу. А разве мало возможностей для проявления инициативы у офицеров организационных органов, когда они, например, разрабатывают структуру того или иного нового войскового организма пли вносят изменения в старую организацию в связи с внедрением более совершенной военной техники? Приведу лишь один пример из собственной практики, связанный с появлением нового оружия, для которого был создан на первый взгляд неплохой штат. Однако после того как это новое оружие было тщательно изучено и проверено на практике, оказалось возможным его количество в данном подразделении увеличить втрое, не прибавляя при этом ни одного человека. Короче говоря, в любых условиях обстановки, на любой штабной работе есть где проявить творчество и инициативу.
Дни и ночи Генерального штаба в годы войны были до отказа заполнены работой, требующей, кроме всего прочего, предельной быстроты выполнения. И очень скоро мы заметили, что быстрота и торопливость в работе - это не одно и то же. Больше того, это несовместимые понятия, быстрота - друг, а торопливость - враг штабной службы. Первое качество вырабатывалось, приобреталось практикой, закреплялось тренировкой. Быстро работал тот, кто приучал себя отдавать мысли только делу, которым был занят, не отвлекаться ни на что другое, быстро соображать, иметь все необходимое под рукой. Замечено, кстати, что человек собранный, увлеченный работой, в состоянии не слышать разговоров соседей, не обращать внимания на шумы: он весь уходит в дело. Торопливость это недостаток. Он проявлялся, как правило, у людей неорганизованных, ленивых мыслью. Таким все мешало, они теряли много времени попусту, а потому не успевали сделать положенное вовремя и начинали торопиться. Они не обладали терпением для глубокого проникновения в суть событий, а хватались за первую показавшуюся верной догадку, делали ошибки, просчеты и легковесные выводы. Мне кажется, что именно про таких людей Алексей Максимович Горький говорил: "...Думает и рассуждает не для того, чтобы исследовать явления жизни, а потому, что спешит найти для своей мысли спокойную пристань, торопится установить различные бесспорные истины". Как мы говорили, в штабе надо работать не торопясь, но побыстрей.
Плодотворность работы штабного офицера находится в прямой зависимости от его связи с жизнью, войсками. Ставка советского Верховного Главнокомандования и руководство Генерального штаба в годы войны внимательно следили за тем, чтобы генштабисты хорошо знали практику войны. Как правило, все ответственные офицеры Генерального штаба обязательно бывали на фронтах. Начальники же направлений почти половину времени проводили в штабах и войсках своего фронта. Отдельные офицеры, в том числе и автор этих строк, уезжали иногда в очередную командировку, пробыв всего несколько дней в Генштабе. Некоторые даже думали: а нужны ли они вообще в Генштабе, не "сплавляют" ли их на фронт? Такие мысли были, конечно, неправильными. Верховный Главнокомандующий имел на сей счет свое мнение. Он придавал большое значение связи штабов с войсками и питанию войск теоретически подготовленными штабными кадрами и нередко спрашивал, как часто бывают ответственные лица Генштаба на фронтах.
Сам И. В. Сталин выезжал на фронт лишь в начале августа 1943 г. Тогда шла подготовка Смоленской наступательной операции силами Калининского и Западного фронтов. Они должны были освободить важную часть Среднерусской возвышенности и разгромить противника в районе Смоленска. Кроме того, мы получали тем самым возможность обеспечить с севера правый фланг наших главных сил (четыре фронта), наступающих с Курской дуги. 3 августа, в день, когда войска Воронежского и Степного фронтов во взаимодействии с правым флангом Юго-Западного фронта перешли в наступление на белгородско-харьковском направлении, Верховный Главнокомандующий прибыл к генералу В. Д. Соколовскому на КП За-падного фронта в районе Юхнова. Командующий фронтом доложил обстановку. Были рассмотрены вопросы планирования и готовности операции, особенно тщательно разобрали задачи армий, артиллерии и танков.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
