Когда застолье окончилось, и по настоянию королевы остатки яств унесли собравшимся внизу беднякам, высокие бокалы наполнили пряным квартийским ликёром, тёмным как янтарь. Затем началось представление.
Принадлежавший Юрхазу зо Юнзаку хор юнкайских кастратов пел песни на древнем языке Старой Империи голосами тонкими, нежными и невообразимо чистыми.
– Доводилось ли вам слышать подобное, любовь моя? – спросил её Хиздар. – Божественные голоса, не правда ли?
– Да, – согласилась она. – Хотя, по-моему, они предпочли бы сохранить кое-что присущее смертным.
Все развлекавшие их артисты были рабами. Таковы были условия мира: работорговцы могут привозить своих рабов в Миэрин, не опасаясь, что тех освободят. В обмен юнкайцы пообещали уважать права и свободы бывших рабов, освобождённых Дейенерис. Хиздар назвал это соглашение честной сделкой, но Дени чувствовала горечь. Королева выпила ещё чашу вина, чтобы её перебить.
– Если певцы вам понравились, не сомневаюсь, что Юрхаз с удовольствием нам их подарит, – заявил её благородный супруг. – Дар для скрепления мира и украшение нашему двору.
«Он отдаст нам этих кастратов, – подумала Дени, – а затем отправится домой и наделает новых. В мире полно мальчиков».
Её не развеселили и выступавшие после певцов акробаты даже тогда, когда те, встав друг на друга, образовали живую пирамиду в девять уровней. На самом верху стояла маленькая голая девочка. «Уж не на мою ли пирамиду они намекают? – задалась вопросом королева. – И не я ли та девочка наверху?»
Позже её лорд-муж вывел гостей на нижнюю террасу, чтобы жители Жёлтого Города могли полюбоваться на ночной Миэрин. Юнкайцы небольшими группками прогуливались по саду с винными чашами в руках, бродя среди лимонных деревьев и ночных цветов, и Дейенерис неожиданно столкнулась нос к носу с Бурым Беном Пламмом.
Наёмник склонился в глубоком поклоне.
– Ваша милость. Вы выглядите чудесно – как всегда. Эти юнкайки и вполовину не так хороши, как вы. Мне хотелось преподнести вам свадебный подарок, но он обошелся бы старому Бурому Бену слишком дорого.
– Не хочу я от тебя никаких подарков.
– А вот этот бы захотели – голову старого врага.
– Уж не твою ли? – елейно спросила она. – Ты меня предал.
– Позвольте заметить, что это слишком резко сказано. – Бурый Бен почесал свои пегие серо-белые бакенбарды. – Мы перешли на сторону победителя, только и всего. Мы поступали так и раньше. И не я один всё-таки. Так решили ребята.
– То есть, по-твоему, это они меня предали? Почему? Разве я плохо обращалась с Младшими Сыновьями? Или обманула вас с оплатой?
– Никогда, – ответил Бурый Бен. – Но дело не только в деньгах, ваше высокомогущество. Я понял это давным-давно, после моего первого сражения. Наутро после боя я рыскал среди мёртвых, искал, чем поживиться, так сказать. Попался мне один труп – какой-то воин с топором отхватил ему руку по самое плечо. Мертвец был весь в запекшейся крови и облеплен мухами. Может потому его больше никто и не тронул. Но подо всей этой грязью на мертвеце был дублет с бляшками, на вид – прекрасная кожа. Я решил, что он мне подойдет, так что отогнал мух и срезал дублет с трупа. Однако проклятая одежка оказалась тяжелее, чем ей положено быть. Под подкладку оказались зашиты монеты – целое состояние. Золото, ваша милость, славное жёлтое золото. Этих денег любому бы хватило, чтобы до конца своих дней жить, как лорд. Но что хорошего они принесли этому парню? Он со всеми своими деньгами лежал в крови и грязи и без своей грёбаной руки. Вот это и был урок мне, понимаете? Серебро – милый дружок, золото – родная матушка, но когда ты мёртв, они стоят не больше того дерьма, что ты наложил перед смертью. Я же говорил вам: есть старые наёмники, и есть храбрые наёмники, но храбрых старых наёмников не бывает. Мои ребята не хотели умирать, вот и всё, и когда я сказал им, что вы не будете выпускать драконов на юнкайцев, что ж...
«Ты решил, что я уже проиграла, – подумала Дени, – и разве могу я возразить, что ты был неправ?»
– Я понимаю. – Тут она могла бы и закончить разговор, но ей стало интересно. – Вы сказали, что денег хватило бы, чтобы жить, как лорд. И как вы поступили с этим богатством?
Бурый Бен засмеялся.
– Я был глупым сопляком. Я рассказал о нём человеку, которого считал другом, а он рассказал сержанту, и мои товарищи по оружию избавили меня от этого бремени. Сержант сказал, что я слишком молод и всё равно потрачу деньги на шлюх и всё такое. Правда, он оставил мне дублет. – Пламм сплюнул. – Вы никогда больше не захотите довериться наёмнику, м’леди.
– Этот урок я выучила, и однажды непременно тебя за него отблагодарю.
Бурый Бен прищурился.
– Не надо. Знаю я, какие благодарности у вас на уме. – Он поклонился и отошёл.
Дени обратила взгляд за город. Там за стенами выстроились ровными рядами жёлтые юнкайские шатры, защищённые траншеями, вырытыми рабами. Два железных легиона из Нового Гиса, вымуштрованные и вооружённые точно так же, как Безупречные, разбили лагерь к северу от реки. Ещё два гискарских легиона остановились к востоку от города, перерезав путь на Кхизайский проход. Костры и коновязи наёмных отрядов расположились на юге. Днём к небесам рваными серыми лентами тянулись тонкие столбы дыма. Ночью со стен были видны далёкие огни. На берегу залива раскинулась мерзость – рынок рабов у самого её порога. Сейчас, после захода солнца, его не было видно, но королева знала, что он там, и это вызывало в ней гнев.
– Сир Барристан? – тихо произнесла она.
Белый рыцарь тут же появился из ниоткуда.
– ваше величество?
– Вы слышали наш разговор?
– Я услышал достаточно. Он прав – никогда не доверяйте наёмнику.
«Или королеве», – подумала Дени.
– Найдётся ли среди Младших Сыновей человек, которого можно уговорить... убрать... Бурого Бена?
– Как Даарио Нахарис однажды убрал двух других капитанов Ворон-Буревестников? – Старый рыцарь явно почувствовал себя неуютно. – Возможно. Я не знаю, ваше величество.
«Нет, – подумала она, – вы слишком честны и слишком благородны».
– Если нет, у Юнкая появятся ещё три наёмных отряда.
– Головорезы и прохиндеи, отребье с тысячи побоищ, – предупредил её сир Барристан, – и их капитаны, такие же вероломные, как Пламм.
– Я всего лишь юная девушка и в таких делах ничего не смыслю, но, сдаётся мне, их вероломность нам как раз на руку. Однажды, как вы помните, я уже переманила на нашу сторону Младших Сыновей и Ворон-Буревестников.
– Если ваше величество желает лично переговорить с Гило Риганом или Принцем в Лохмотьях, я могу привести их к вам в покои.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
